Отец и сын вскочили и подошли к рыцарю. Граф поднял уставшего воина под руки и кивнул виконту, который быстро налил в кубок вино и поднес Пьеру-Бертрану. Тот принял кубок и осушил его, вытер рукавом губы, отдышался и произнес:

– Как я понял, ваша светлость, у крестоносцев очень сильная армия. Мессир де Марли просто окружил Базьеж и, не прибегая к прямому штурму, просто засыпал его градом зажигательных болтов! Воины гарнизона падали, сраженные ливнем стрел, загорелись амбары, конюшни и арсенал! В довершение разгрома, проклятый барон де Марли поджег главные ворота и башню, после чего, этот мерзавец спокойно собрал воинов и отошел к Тулузе, оставив крепость догорать…

Граф де Сен-Жиль задумался:

«Сразу же сжечь Базьеж! Это – дорогого стоит!» – Он посмотрел на рыцаря и грустно развел руками, выдавив лишь:

– Видимо, Господу угодно послать нам испытания, чтобы сплотить и укрепить нас перед лицом грозной беды…

«Эти высокопарные слова вряд ли смогут успокоить рыцаря, который видел своими глазами, как сгорела, на его взгляд, одна из неприступнейших твердынь. – Подумал граф Раймон. – Но, все-таки, мои слова рыцарь передаст, обязательно передаст, другим. А те, в свою очередь, добавят красок и домыслят что-нибудь еще. Вот так и рождаются легенды…»

Он отвернулся, чтобы скрыть от Пьера-Бертрана свое хмурое выражение лица, на котором отчетливо виднелись все переживания и страхи старого графа. Рыцарь поклонился и вопросительно посмотрел на виконта, ожидая каких-либо приказов. Но молодой наследник лишь пожал плечами в ответ. Пьер-Бертран повернулся и покинул комнату, оставив их вдвоем.

– Кошмар, да и только… – выдавил граф из себя. Он посмотрел на своего сына, которого скорбные известия тоже порядком выбили из колеи. Отец положил руку на его плечо и произнес. – Вот, значит, такие у нас дела…

– Прорвемся, батюшка… – тихим и не совсем уверенным голосом ответил виконт и добавил. – Возможно…

Отец молча покачал головой. Земля уходила из-под его ног, горела, синим пламенем, даря новые поражения и невзгоды.

«За что?» – подумал граф и тихо вздохнул.

– Мессиры! – Ги сел в кресло и пригласил командиров присесть рядом с ним. – Выработаем диспозицию. – Он оглядел рыцарей: Бушар развалился в кресле и навострил уши, впитывая слова старого приятеля, Жильбер де Клэр напрягся и смотрел на сенешаля. – Мессир де Марли, раз у него сразу дела пошли так удачно, будет отвечать за общую суматоху вокруг Тулузы и осадные мероприятия. – Бушар поклонился. – Вам же, мой друг, – сенешаль обратился к англичанину, – мне придется поручить самый, пожалуй, ответственный участок – оборону лагеря и поддержание в нем порядка и чистоты. Сами догадываетесь, что со дня на день могут начаться мерзкие осенние дожди, которые наведут слякоть и грязь. Вы, надеюсь, понимаете всю важность этого момента? – Он вопросительно посмотрел на Жильбера. Тот кивнул в ответ. – Отлично! Учить мне вас, мой дорогой де Клэр, нет надобности. Лагерь обнести частоколом, укрепить стены и сделать дозорные башни. Со стороны должно казаться, что мы сошли с ума и решили осесть здесь надолго. Можете разобрать все соседние деревни для этого. – Жильбер улыбнулся и кивнул головой. – Весь урожай изъять, оставшийся скот забрать! Коли понадобится – можете применять самые жестокие меры…

Англичанин нахмурился. Мысль о том, что крестьян надо будет убивать, а их дома сжигать или разбирать по бревнам, несколько расстроила рыцаря, старавшегося относиться, как можно, миролюбивее с местным населением. Но, приказ есть приказ. Его надо исполнять.

– Будет исполнено, сеньор командующий. – Весело ответил он. – Или, может, лучше мне называть вас, де Леви, коннетаблем или маршалом?..

– Зови, как тебе угодно. – Засмеялся рыцарь в ответ. – Только организуй все, как надо!

– Только, чур, потом не жаловаться на мои радикальные или суровые меры… – буркнул в ответ англичанин, любивший строгий порядок и дисциплину.

– Обещаем тебе, что не пророним ни слова и накажем того, кто станет стонать или жаловаться… – почти одновременно ответили ему де Леви и де Марли.

– Великолепно! Глянусь Святым Георгием, что наведу образцовый, почти древнеримский порядок! – Гордо вскинул голову англичанин. – Во-первых, я прикажу отрыть канавы для стока дождевых вод из лагеря. Во-вторых, – он начал загибать пальцы на правой руке, перечисляя план действий, я прикажу, чтобы общие выгребные ямы отрыли в стороне от лагеря. Не дай Бог еще заразы какой! В-третьих, всех проституток и гулящих девок…

– Эй, Жильбер, хватит! – Весело перебил его де Марли. – Хотя бы девок оставил, что ли…

Жильбер недоумевающее посмотрел на него, но де Леви решил, что пора всем начать заниматься делами, и произнес:

– Отлично! Клянусь Господом, что я полностью поддерживаю ваши начинания, мессир де Клэр. Так, сеньоры, больше вас не задерживаю…

Рыцари встали, поклонились сенешалю и покинули палатку, оставив Ги наедине со своими мыслями. Он приказал оруженосцам и слугам накрывать на стол – быстрый переход разбудил голод в рыцаре. Ги задумчиво наблюдал за действиями слуг, проворно расставлявших посуду и о чем-то в полголоса переговаривавшихся между собой. Все его мысли были заняты одним вопросом, который томил и не давал покоя с самого момента начала похода.

Сен-Феликс-де-Караман! Сен-Феликс-де-Караман! Сен-Феликс-де-Караман!..

Проклятый город висел в его голове, занимая все место и не давая ни секунды на отдых. Если бы только катары сняли гарнизон и перевели свою гвардию в Тулузу!

Сенешаль тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, и приказал срочно позвать молодого англичанина Гуго де Арси. Оруженосец исчез, но буквально через несколько минут возвратился в сопровождении англичанина. Гуго удивленно озирался по сторонам, пытаясь угадать причину столь неожиданного вызова к командующему.

– Проходите, мессир де Арси. – официальным тоном произнес сенешаль и пригласил юношу к столу. Когда Гуго присел, все еще не переставая удивляться неожиданности вызова к сенешалю, Ги де Леви сказал. – Прошу, для начала, разделить со мной скромную трапезу…

Рыцарь кивнул в направлении стола, заставленного вином и жареным мясом, от которого шел дымок и удивительный аромат, вызывавший слюнки. Гуго вежливо согласился и придвинул стул к походному столу. Сенешаль приказал слугам удалиться и сам разлил вино по небольшим серебряным стаканам, взял один из них и, протягивая его англичанину, сказал:

– Я решил поручить вам, мой юный и смышленый рыцарь, одно крайне важное и ответственное задание… – Гуго напрягся, взял стакан с вином рукой, заметив при этом, что она дрожит от волнения, и превратился в слух, пожирая глазами сенешаля де Леви. Тот невозмутимо взял в руки нож, разрезал большой кусок жареного мяса на несколько частей и, поддев ножом один из самых сочных, ловко положил его на большой ломоть хлеба, лежавший перед Гуго де Арси. – Угощайтесь, де Арси. Не каждый раз вам будет прислуживать сенешаль. Кушайте на здоровье, мой друг, и слушайте, что я вам буду говорить. Времени у вас нет, так что придется и есть и слушать одновременно! До великого Цезаря это, естественно, не дотягивает, но нам, простым смертным, вполне достаточно…

Гуго впился зубами в кусок мяса. Нежный сок потек по его пальцам и ладоням. Ги улыбнулся и положил второй кусок мяса на свой хлеб, откусил небольшой кусок и стал жевать, наслаждаясь вкусом свежего мяса. Он запил мясо большими глотками терпкого южного вина, ощущая при этом, как его желудок наполнялся приятной теплотой, разливая по телу нежную истому. Сенешаль взглянул на юношу, жадно жующего свой кусок мяса, улыбнулся и покачал головой, радуясь молодости рыцаря. Несколько минут над столом рыцарей висело молчание, сопровождаемое жеванием и громкими глотками вина, поглощаемого из стаканов.