– Прекрасный выбор! Мессир де Беллем, не в пример многим, грамотный рыцарь… – почесал подбородок Жильбер. – К тому же, мне помнится, что он сбежал, не желая быть постриженным в монахи…

– Я помню… – ответил Ги. – Ему я решил дать лен и должность, схожую с шамбриэ…

– Ведать казной и имуществом… – задумался де Клэр. – Почетная обязанность…

– Ну, вот и прекрасно. – Улыбнулся сенешаль и встал, приглашая рыцарей к столу, который слуги уже закончили сервировать. – Прошу вас откушать, чем Бог послал…

На следующее утро колонна покинула крепость и направилась на Авиньоне, до которой добралась без приключений к вечеру, сделав два привала. Сенешаль осмотрел гарнизон, остался доволен быстрой работой по разборке требюше, который крестоносцы сложили на шесть подвод, каждая из которых была запряжена четверкой быков, и на утро тридцатого сентября выступила к Тулузе, подступы к которой с юго-востока блокировала крепость Базьеж.

Граф Раймон Шестой де Сен-Жиль сидел, прислонившись спиной к высокой резной спинке трона, стоявшего на небольшом возвышении, и смотрел на собравшихся в этот ранний час сеньоров, которых он спешно пригласил на совет. Его взгляд блуждал по лицам вассалов, пытаясь угадать их мысли, ведь от решения, которое будет принимать сегодняшний совет, зависит напрямую жизнь и существование Тулузы, а вместе с ней и семейства де Сен-Жиль. Его полуопущенные веки слегка подрагивали, выдавая внутреннее волнение графа, а пальцы с силой сжали деревянные подлокотники, побелев в суставах от напряжения. Выдержав большую паузу, старый граф, которому недавно исполнилось шестьдесят пять лет, произнес:

– Благородные сеньоры, советники, придворные и вы, достопочтенный Верховный Просветленный монсеньор Жильбер де Кастр, – граф перевел свой взгляд на высокого и худощавого старика, стоявшего в стороне от основной массы вассалов графа, в окружении десятка вооруженных катаров, среди которых Раймон различил Пьера-Роже де Мирпуа и его младшего брата Раймона. Последний недавно вернулся из Каркассона, где чудом избежал смерти от рук крестоносцев де Леви. – Мы вынуждены собрать всех вас на совет, дабы избрать стратегию защиты города Тулуза с ее окрестностями от угрозы, кою представляет в настоящий момент сеньор сенешаль де Леви и его крестоносная орда завоевателей, бесчинствующая в наших владениях и попирающая старинные кутюмы в угоду продолжения кровавой распри. – Раймон снова обвел взглядом сеньоров. Хмурый Фульк, епископ Тулузы, на этот раз ехидно ухмылялся. Его радовала мысль, что крестоносцы, наконец-то, сожгут еретичную Тулузу, чем немало насолят графу Раймону, который, в свою очередь, терпеть не мог епископа. Фульк Тулузский, бывший менестрель из Марселя, известный миру как Фолькет Марсельский, был посажен на епископскую кафедру в Тулузе самим папой Римским. Из-за стойкой и непоколебимой привязанности к делу искоренения ереси и насаждения католицизма в ущерб интересам семейства де Сен-Жиль, лавировавших между теми и другими для соблюдения баланса и равновесия, которое, по правде говоря, им так и не удавалось достичь, епископ постоянно жил в городе, словно в осаде. На этот раз епископ смотрел коршуном на собравшихся сеньоров. – Монсеньор епископ, мы обращаемся к вам, как к защитнику слабых и угнетенных, с просьбой содействовать в переговорах с сеньором сенешалем де Леви. – Граф выдержал паузу и выразительно посмотрел на епископа.

Фульк вскинул седую голову и, выйдя вперед, громко ответил:

– Мне до сих пор непонятно, граф Раймон, как можешь ты обращаться ко мне за помощью, пригласив на совет безбожников, коих ты обязан, согласно булле Его Святейшества, изгонять, сжигать и преследовать! Я отказываюсь помогать тебе и отнимаю свою руку от города!

Епископ Тулузы развернулся и покинул зал совета. Граф нахмурился – его озадачил отказ епископа, который, в принципе, был прогнозируем изначально.

– Сеньоры! Коли нас ставят перед лицом агрессии, я обращаюсь к вам за советом. Готовы ли вы, согласно ленной присяге, оказать помощь своему сюзерену?.. – Он окинул вассалов и катарских вождей взглядом.

Знатные сеньоры заволновались и стали переговариваться. В большом зале раздался нарастающий гул голосов. Раймон скользил взглядом по лицам, стараясь понять, на кого именно он может рассчитывать.

«Так, вот мой верный Гильом де Ланта, – про себя отметил граф, – этот, наверняка, не подведет! Вон он как смотрит на семейство де Пеле и де Андюз, с их вечными метаниями и половинчатостью. – Взгляд графа скользнул вправо от барона де Ланта и остановился на крепком рыцаре средних лет. – Ага! Дон Хуго-Раймон де Альфаро – старый воин и проверенный вассал, этот не отступит никогда и ни за что! – Раймон де Сен-Жиль поймал себя на мысли, что он улыбнулся, увидев верных товарищей. – Мой верный Сентюль де Астарак, как же я рад тебя видеть – бодрым и полным сил, словно и не было стольких прожитых в испытаниях лет. О! А, вот эти, словно воронье! Сбились в кучу и каркают… – граф наморщил нос, узнав семейство де Андюз во главе с бароном Арно де Андюз. – Эти, как всегда, будут жевать и мямлить, боясь прямого ответа. Не даром, что на их гербе нарисованы золотые конские путы на червленом поле! – Он снова перевел взгляд и немного оттаял. – Слава Всевышнему! Мессир граф Анри де Родез и его юный сын-виконт Хуго. Надо же, мальчишке едва миновало девять лет, а отец не побоялся и взял его с собой. Похвально! – Граф снова улыбнулся и учтиво кивнул головой, приветствуя графа и его юного сына. – О! Даже из семейства прибыли! Просто удивительно! Бог Мой! Виконт Вивьен Второй де Ломейн… Раймон кивнул старому виконту, которому в июле исполнилось шестьдесят восемь лет. – Старый Вивьен что-то сдал за последние месяцы и осунулся. – Граф сокрушенно покачал головой и вздохнул. – Годы бегут, словно песок сквозь пальцы. Мы не молодеем… – Раймон поклонился старшему сыну виконта – сорокалетнему Оттону и внуку Вивьена – шестнадцатилетнему Арно-Оттону, которого граф лично произвел в рыцари на Троицу. – Они, как всегда, привели за собой всех вассалов… – Раймон увидел молодого виконта де Тренкавель, стоявшего в дальнем углу зала в окружении двух десятков рыцарей, некогда владевших ленами и лишенные их крестоносцами де Монфора. Граф кивнул головой виконту Раймону Второму де Тренкавель, которому едва минуло четырнадцать лет. – Юнец еще молод, но, поговаривают, горяч и дерзок! Ну, да ничего, хорошо, что прибыл сам и привел много рыцарей. Добрые мечи и горячие головы мне не помешают…»

Раздумья графа прервал его сын – виконт Раймон-младший:

– Сир и отец мой! Разведка возвратилась в Тулузу! – Виконт преклонил колено перед отцом и склонил голову в почтительном поклоне. Граф повелительно махнул рукой, приказывая тому подняться. – Армия крестоносцев покинула Авиньоне, где разобрала большой требюше, и выдвигается к Базьеж!..– Граф подпер рукой подбородок и задумчиво посмотрел на вассалов, предлагая им высказаться. Но, словно назло, все молчали. Виконт Раймон перехватил взгляд отца и продолжил. – Общая численность крестоносцев составляет, по меньшей мере, восемьсот человек…

– Всего-то! – Раздался из толпы голос кого-то из семейства де Андюз. – Восемь сотен! Да что они сделают с нами? Ха-ха-ха!..

Раймон резко встал и в упор посмотрел на хвастуна, заставив того спрятать голову за спинами своих товарищей.

– Мессиры! Положение обязывает всех нас решать вопрос о Базьеже! Или мы снимаем гарнизон и отдаем крепость без боя, или…

Из рядов вассалов вышел старый виконт де Ломейн и громко произнес:

– Не бывать тому! Базьеж – наш форпост на юге не будет сдан без боя! Мои воины не оставят крепость…

По рядам пролетел одобрительный ропот. Граф улыбнулся и перевел взгляд на Жильбера де Кастр:

– Коли Базьеж будет сражаться до последнего воина, нам потребуются вооруженные люди для обороны Тулузы. Мы предлагаем оголить северные замки и перевести катарскую гвардию, подчиняющуюся лично монсеньору де Кастру из Сен-Феликс-де-Караман в Тулузу, укрепив и усилив наш гарнизон!..– Сеньоры одобрительно закричали, поддерживая слова графа де Сен-Жиль. Раймон уперся взглядом в де Кастра и громко произнес. – Монсеньор де Кастр, вы слышите глаз народа! Вам придется подчиниться…