– Бойся кары… – снова донеслось до них.

Оба де Фуа перекрестились. Виконт крепко обнял отца и тихо сказал:

– Я горжусь тобой, отец. Будем мужественны и отважны, ведь так написали на нашем гербе славные предки.

– Будь осторожен, сын мой, – граф покосился в угол библиотеки, откуда ему послышался подозрительный скрип. – Кто там?..

– Что случилось, отец? – Виконт посмотрел на Раймона-Роже.

– Ты ничего не слышал сейчас?

– Нет… – ответил сын, пожимая плечами. – Ничего.

Гуго вжался в угол, стараясь не дышать. Он стал свидетелем жуткого разговора и носителем важной государственной тайны. Лишние глаза и уши были не нужны. Его сердце учащенно забилось, кровь прилила к голове, руки сделались холодными и влажными. Гуго де Арси тихо нащупал кинжал, висевший у него на поясе, и приготовился дорого продать свою жизнь.

Виконт вынул меч и тихо пошел к тому месту, где спрятался оруженосец. Внезапно, что-то промелькнуло у него под ногами, и большая серая крыса испуганно пискнув, бросилась в свою щель.

Виконт перекрестился и, обернувшись к отцу, произнес:

– Слава Богу, отец, что это была крыса…

– Дай-то Бог, сын, дай-то Бог… – ответил граф. – Все, пошли отсюда!

– Неужели, отец, мы ляжем спать?..

– Да, утро вечера мудренее… – Раймон-Роже потрепал виконта за волосы. – Негоже благородным людям нападать по ночам. Завтра, помолимся и, с Божьей помощью, осилим все напасти…

– Я провожу тебя… – виконт отважно шагнул в темноту коридора.

– Успокойся, – улыбнулся граф, – это наш дом, здесь нам никто не угрожает.

Они вышли из библиотеки. Гуго успокоился, перевел дыхание и дождался наступления полнейшей тишины. Для пущей верности, оруженосец выждал, когда закончится очередной обход дворца ночной стражей, и тихой тенью пробрался к себе в комнату, где мирным сном спали остальные оруженосцы и прислуга.

На следующее утро, Гуго де Арси тайком проскочил к сенешалю и пересказал, как мог, стараясь не упустить ни единой подробности и мелочи, ночной разговор.

– Эх, Гуго, ты даже не представляешь, с кем ты познакомился ночью… – невесело произнес Ги де Леви. – Ты виделся с Жильбером де Кастр – Верховным Просветленным всех катаров Окситании. Этой ночью ты, мой юный оруженосец, виделся с самим дьяволом…

– С Господом в сердце мне не страшен никакой дьявол! – Заносчиво ответил юноша.

– Храни тебя Господь. – Произнес сенешаль, похлопав оруженосца по плечу. – Ты очень отважный и умный юноша, Гуго. Ты вскользь произнес о том, что у катаров есть шпион, живущий среди нас в Каркассоне?..

– Катар произнес «она» … – поправил сенешаля Гуго де Арси.

– Она! – Воскликнул Ги де Леви. – Это, клянусь Богородицей, уже занятно…

Сенешаль вскочил и прошелся по комнате, раздумывая над словами оруженосца. Выходило, что таинственным шпионом являлась женщина. Но, кто? Этого Ги не знал.

– Полагаю, ты не расскажешь об этом разговоре никому? – Сенешаль пристально взглянул на юношу.

– Клянусь Богородицей, сеньор сенешаль… – Гуго перекрестился.

– Молчи, – кивнул Ги де Леви, – от твоего умения молчать теперь зависит многое, точнее сказать – всё!..

Оруженосец ушел. Сенешаль переоделся и решил пройтись до церкви, чтобы рассказать это монаху, направленному с ним Чезаре.

Ги изобразил на своем лице скуку, вышел из дворца и неспешной походкой прогулялся по замку, перебросился парой ничего не значащих фраз с местными рыцарями, придворными и вышел через главные ворота в нижний город. Сенешаль побродил по его узким улочкам, проверяя, не следит ли кто за ним. Кроме его оруженосца и рыцаря сопровождения, выделенного графом де Фуа своему почетному гостю, мало кто обращал внимание на прогуливающегося сеньора.

– Простите, но мне надо отдать долг Господу… – нарочито равнодушным голосом сенешаль произнес, обращаясь к оруженосцу и рыцарю охраны.

Они молча поклонились, и сенешаль вошел в двери часовни. Народу было мало, прихожане уже оставили часовню после утренней службы и разбрелись по своим делам. Ги присел на скамью и стал молиться. После молитвы, он поставил свечу перед распятием и увидел монаха, прибывшего с ним в графство.

– Святой отец, – произнес сенешаль, когда монах поравнялся с ним, проходя между рядами сидений, – моя душа просит покаяния у святой матери церкви…

– Пойдемте, сын мой, – тихо ответил он и перекрестил сенешаля.

Ги прошел за ним в небольшую комнатку, расположенную в левом крыле часовни. Монах прикрыл двери и тихо произнес:

– Вам действительно пора покаяться, сеньор Ги. То, что вы произвели фурор в графстве, может вам «аукнуться» по дороге домой…

– Пришлось принять решение прямо по ходу… – улыбнулся сенешаль. – Можно сказать – брать быка за рога…

– Однако… – покачал головой монах, – мы и не рассчитывали на то, что граф так легко согласится на ваше предложение…

– Я, клянусь мессой, и сам не рассчитывал. – Ответил Ги де Леви. Он осмотрелся по сторонам и тихо добавил. – Надеюсь, нас никто не услышит в этих стенах?

– Господь не выдаст, – монах перекрестился, – здесь, помимо меня, еще пятеро надежных людей. Что же привело вас сегодня ко мне, сеньор Ги?

– Вчера ночью состоялся весьма напряженный разговор между графом де Фуа и Жильбером де Кастр…

Монах удивленно посмотрел на него:

– Так, это уже интересно. Мы догадывались, что эта тварь затаилась где-то неподалеку…

– Мне, к несчастью, не привелось увидеть лицо де Кастра, но моему оруженосцу-англичанину Господь даровал такой шанс…

– Англичанину? Он, надеюсь, надежный человек?

– Вполне. Он из бедной семьи, рассчитывает мечом добыть себе землю и славу…

– Отлично! Клянусь Богом, превосходно! Расскажите все, что знаете…

И сенешаль пересказал весь разговор. Монах задумался, вздохнул, поднял голову и посмотрел на Ги де Леви:

– Теперь, сенешаль, ваша жизнь не стоит и ломаного денье! Я прошу вас в точности назвать дату вашего отъезда в Каркассон и маршрут следования, с четкой привязкой по названиям и времени передвижения. Катары наверняка попытаются устранить вас. Ликвидировав вас, мессир маршал, они разом покончат со всеми своими проблемами вокруг Тулузы и продемонстрируют графу Раймону-Роже, кто в действительности настоящий хозяин этих земель…

– Я планирую еще немного погостить у графа и попытаюсь сосватать его младшую дочь за своего сына. Значит, – Ги де Леви задумался, – выеду я не раньше, чем через неделю…

– Хвала Небесам, у нас есть время… – перекрестился монах.

– Маршрут будет предельно прост. Фуа – Памье – Мирпуа – граница графства, до которой, естественно, его светлость будет сопровождать меня со своими рыцарями. Оттуда я направлюсь на Лиму, но графу скажу, что поеду через Фанжо, где желаю помолиться у алтаря, который помнит покойного графа Симона де Монфора. От замка Лиму я стану идти вниз по течению реки Алет на Каркассон…

– Прекрасно, клянусь Богом, у нас появляется шанс… – монах обрадовался.

– Какой, простите, шанс? – Не понял Ги.

– Шанс, что вы и ваши люди вернутся живыми в Каркассон…

– А-а-а, простите меня, – сенешаль улыбнулся, – в районе Лиму я буду не раньше пятого августа. Но, скорее всего, меня будут поджидать сразу же за границей Фуа. Полагаю, что катары подождут, пока части графа не отъедут на пару-тройку лье, и нападут, но уже на территории дистрикта Каркассона…

– Знаете старый полуразрушенный каструм, что лежит, как раз, в трех лье от границы с Мирпуа? – Уточнил монах у сенешаля. – Самое удобное место для вражеской засады…

– Знаю, бывал в тех краях. – Кивнул сенешаль.

– Возле каструма располагается лесочек, там и будут вас поджидать наши рыцари, которых, я надеюсь, мой человек успеет оповестить…

– Прощайте, святой отец, – сенешаль встал и направился к двери, – мне пора уходить. Что-то моя исповедь затянулась…

– С Богом, сенешаль де Леви! Да хранят вас ангелы небесные… – монах украдкой перекрестил Ги. – Прав был хозяин – вы, воистину, святой человек…