– Верно, ты рассказывал, Андре, – промолвил он, проехав одну из последних деревенек. – Тут, правда, какие-то удивительно странные жители. У нас, в милой Франции, таких, пожалуй, не сыщешь…

– Да я и сам, сначала, не верил в эти глупые россказни. Считал их наследием прошлого, думал, что саксы просто пытаются привирать, чтобы мы не лазили в глубь этих земель и дали бы им возможность жить, как им заблагорассудится, – ответил де Йорк, непонятно для чего вдруг взявшийся поправлять кольчужное оплечье своего шлема.

Оставался последний привал до конечного места похода отряда. Расположились на небольшом холме, среди каких-то непонятных развалин, покрытых мхом. Воины кое-как насобирали веток и обломков деревьев для разведения и поддержания костра.

Убрав лошадей в один из таких, полуразвалившихся от времени и непогоды, квадратов, оруженосцы немного успокоились. Теперь волкам было гораздо труднее напугать, а, тем более, сожрать коней.

Вбив копья вокруг лагеря под небольшим углом в землю, слуги и рыцари обвязали их веревками и развесили колокольчики на средней высоте от земли. Теперь, только очень опытный и хитрый зверь сможет, более-менее, незаметно подобраться к ним.

Слуги развели костер и стали готовить нехитрый ужин для отряда. По счастью, перед самым привалом несколько стрелков отряда де Леви умудрились настрелять куропаток, пару диких гусей и с дюжину кроликов, в изобилии живших в этих местах, так что ужин должен быть отличным.

Годфруа де Леви отозвал шесть своих рыцарей:

– Мессиры! Необходимо организовать охранение лагеря на ночь. Разбейтесь парами, как вам будет удобно, задействуйте всех слуг, включая конюших. Желательно сделать несколько секретов на небольшом удалении от лагеря и, что особенно важно – перекрыть вот эту, – он указал рукой на едва заметную среди каменных глыб тропинку, – с позволения назвать, дорогу. Только оттуда для нас может исходить угроза…

– Будет исполнено, монсеньор Годфруа, – поклонился старший среди них, Гоше де Мотто. – Ребята у нас, все проверенные, не подведут.

– И, слава богу, тогда, – кивнул им де Леви и отпустил рыцарей готовиться к охране.

Но поспать перед завтрашним днем им толком не удалось. Где-то, в три часа ночи, дозорный секрет задержал одинокого путника, крадущегося по тропинке с явным намерением обойти лагерь незамеченным. После непродолжительной возни, стоившей, правда, одному из конюших легким ранением, связанного незнакомца притащили к палатке, в которой уже проснулись де Леви и граф Андре.

– Монсеньоры! Вот, поймали! Этот разбойник умудрился легко ранить в левую руку моего конюшего Жиля, скотина! – Гоше де Мотто ударил ногой незнакомца, лежащего возле палатки.

– Выдерни кляп у него, – приказал де Леви, – посмотрим и послушаем, что это за птица.

Рыцарь приказал слугам, они вынули кусок холстины у пленника изо рта.

– Ну, говори живо, кто такой? Почему крался, словно вор?

Связанный человек покрутил головой, рассматривая рыцарей:

– Испугался, ваша честь! Думал, что разбойники!..

– Врет он, скотина! – Перебил его один из оруженосцев де Мотто. – Он долго рассматривал лагерь издалека, думал, что мы его не видим. Ваши гербы видны хорошо в свете костра были, монсеньоры! Врет он!

Граф, до этой поры молчавший, произнес на местном наречии:

– Не ври мне. Ты знаешь, кто я такой?

Пленник закивал головой.

– Прекрасно. Кто ты, откуда и куда шел?

– Я… паломник, Ваша светлость. Паломник, я….

– Какой ты …. Паломник! Обыщите его! – приказал граф де Йорк.

Пленника развязали и, уложив на землю, приставили к его горлу меч. Обыскав его лохмотья, слуги вытащили из секретного кармана, пришитого в паху незнакомца, кожаный кошелек. Слуга, морщись, протянул его Годфруа:

– Вот, монсеньор!

– Ну, чего стоишь! Развязывай! Принесите сюда факел! Огня!

Слуга проворно развязал туго завязанный кожаным ремешком кошелек и высыпал на щит его содержимое: Листок папируса, несколько мелких монет и, что самое удивительное, тусклый золотой массивный браслет в виде дракона, украшенный рубинами и сапфирами. Последняя вещь была явно старинная, носила языческий и дохристианский орнамент.

– Вот! Я был прав, когда рассказывал вам о сокровищах! – отметил граф де Йорк.

Годфруа нагнулся и поднял лежавший на щите кусочек пергамента. Он развернул его и стал рассматривать. Это сильно смахивало на какое-то подобие карты местности, незнакомой ему. Он всмотрелся внимательнее и, протянув его графу Андре, сказал:

– Непонятно, что это за места! Глянь-ка, граф, он и нас прорисовал, причем четко!

Граф взял пергамент и стал внимательно рассматривать его. Он молча изучал его несколько минут, после чего сказал одному из своих слуг:

– Связать мерзавца. Седрик, будешь пытать его. Он должен многое знать. А утром мы должны знать все, что знает он, – Андре повернулся к де Леви, – пошли спать. Сегодня больше ничего интересного не будет…

Слуги утащили упиравшегося пленника в сторону от палаток. Через некоторое время послышались удары и стоны допрашиваемого разбойника. Но это уже не интересовало де Леви. Поворочавшись немного на меховой подстилке, он заснул спокойным и крепким сном.

Проснувшись утром, Годфруа застал графа Андре уже полностью экипированным. Он расхаживал между воинов, командуя свертыванием лагеря. Увидев Годфруа, Андре приветливо помахал ему рукой и крикнул:

– Решил не будить тебя! Мы уже почти готовы к маршу!

– Спасибо, Андре! Сейчас соберусь и присоединюсь к тебе.

Де Леви крикнул слуг. Они стали облачать его в подкольчужный кожаный костюм. Он состоял из куртки и штанов, укрепленных на коленях, бедрах и икрах двумя слоями кожи. Между ними были вшиты небольшие стальные пластинки, не мешающие движению воина, но защищающие его от колющих и рубящих ударов. Совсем скоро, он был полностью одет, после чего на него надели кольчугу длиной до колен, войлочный подшлемник с кольчужной шапочкой, пояс. Годфруа прикрепил к поясу меч, кинжал, засунул за него небольшой шестопер. Крепкие кожаные до колен сапоги с тупым носком были удобны как для конной схватки, так и для пешего боя. Годфруа вышел из палатки, слуга подвел к нему коня.

Отряд уже был готов тронуться в путь. Он запрыгнул в седло и поддал коню шпорами. Отряд тронулся в путь.

– Что-нибудь интересное поведал наш вчерашний «друг»?

Граф довольно кивнул головой:

– Очень много интересных вещей поведал….

– Рассказывай, – заинтересовался Годфруа.

Граф улыбнулся и начал рассказ о допросе разбойника:

– Поначалу, этот проходимец вздумал упираться. Даже выдержал побои моего слуги Седрика. Но, когда его малость припекли железом по ребрам, начал охотно излагать…

– Переходи к главному, не томи, – заерзал в седле де Леви.

– К главному? Пожалуйста! В трех лье от нас находится старый заброшенный монастырь, вернее сказать, укрепленная часовенка. В ней не служат уже лет сто с лишним. Богомерзкое место, скажу тебе. Раньше, там было языческое капище. Потом, римляне и друиды поочередно ставили там алтари для своих богов. С приходом христианства, первые монахи поставили на основании древнего храма часовню, чуть надстроив и изменив её верхушку. Потом, – он нахмурился, – произошло что-то такое страшное и мерзкое, что наш «друг» толком и вымолвить не мог. Судя по всему, черный шабаш, или что-нибудь похлестче этого!

– Людоедство? – Перекрестился Годфруа.

– И, это не исключается. Заправляет там всем одна старинная семья. Наполовину саксы, наполовину кельты и скотты. Говорят, что они из древнего друидского рода, рода древних королей этих мест…

– А золото?

– И золото там есть. Судя по браслету, его там много! Но, охраняется оно, будь здоров!

Годфруа почесал шрам на своем лице и произнес:

– Я и не сомневался, что это золото многим из нас боком выйдет.

– Ты это о чем, де Леви? – Покосился на него Андре де Йорк.

– Ребят своих жалко. Но, это их воля. Да и мне, – де Леви усмехнулся, – страшно хочется приключений. А еще, привести своей милой Жанне какую-нибудь прелестную безделушку в подарок!