– Ну, не верю я этим французикам! Хоть убейте меня, не верю!..

Подчиненные ему рыцари пожали плечами, но спорить с хозяином не решились, зная его суровый нрав.

Граф почесал лысину и добавил:

– Нечего нам смотреть на беспечность и разгильдяйство «англичан». Будем спать вооруженными. Две трети коней не расседлывать! Рыцарям кольчуг не снимать! Жечь костры и обходить свои палатки караулом!..

«Англичанами» старый граф Оноре называл тех нормандских сеньоров, которые почти постоянно жили в Англии и практически позабыли свои нормандские корни.

Оба лагеря постепенно погружались во тьму ночи. И, если у французов рыцари неспешно готовились к утренней атаке, нормандцы нежились в бездействии. Людовик приказал увеличить количество караулов, чтобы лишить английских лазутчиков возможности увидеть все приготовления и предупредить короля Генриха. В конце концов, ночь поглотила всё вокруг.

Сон не шел к Людовику. Кликнув своего слугу, Анри-Лотарингца, ставшего королю кем-то вроде телохранителя, они решили прогуляться по лагерю, послушать разговоры и угадать общее настроение в армии перед страшным боем. Раньше, Анри служил у Годфруа де Леви, который проверил этого человека на преданность и верность во время похищения бумаг в Руане.

На удивление, в лагере было спокойно. Воины неспешно готовились ко сну, кто-то чинил свои кольчуги и брони, некоторые точили мечи и подкрашивали щиты.

В общем, лагерь короля Франции не сильно волновался. Воины верили в Людовика, его правоту, подкрепленную вызовом на судебный поединок короля Англии. Возле одного из костров, вокруг которого собралась большая группа рыцарей и других воинов, Людовик решил задержаться.

Собравшиеся воины с нескрываемым интересом слушали какого-то рассказчика. Людовик со слугой решили незаметно присоединиться к ним и послушать, о чем шел рассказ.

Рассказчик, молодой и, судя по южному певучему говору, окситанский рыцарь, с упоением рассказывал об испанских войнах с арабами. Он, вряд ли участвовал в них, но, скорее всего, в них участвовали его родичи, от которых он и набрался этих историй…

Это был невысокий, худощавый и черноволосый юноша лет восемнадцати. Одет он был в гамбезон, который сделан был, скорее всего, из двух-трех слоев провощенной материи. Поверху него была надета прекрасная испанская чешуйчатая броня, сделанная из мелких стальных пластинок. Испанские оружейники до сих пор использовали вестготские типы броней, прекрасно защищающих от мусульманских стрел и копий. Шлем, меч, и щит рыцаря лежали рядом.

Людовик встал в тени палатки и прислушался.

«…После героической смерти Сида Кампеадора его вдова Химена Астурийская еще около двух лет героически обороняла город Валенсию и все окрестности от нападений обнаглевших мусульман. Истощив практически все силы и средства, она решила обратиться к королю Кастилии Альфонсу Шестому. Но король, послушав плохих советчиков, скорее всего это были гранды, обиженные в свое время покойным Сидом, отказал Химене в помощи, сказав, что Валенсия и окружающие ее земли слишком удалены от его владений, чтобы он смог оказать ей деятельную помощь. Разгневанная донья Химена сожгла город Валенсию и все селения вокруг него. Горько оплакивая потерю этого важного города, донья Химена перевезла останки своего великого супруга в монастырь святого Петра в Карденье близ Бургоса. Мой старший брат Альфонс, состоявший в войске Сида, сопровождал ее. Почти все воины Сида разбрелись после этого, кто куда. Брат мой вернулся домой в графство Тулузское. В это время, как раз, умер мой отец, старый сеньор Педро де Альфаро. Вот брат мой и принес оммаж графу за владения отца…».

Людовик улыбнулся. Он вспомнил, что в его войска пришли несколько южан, среди которых был молодой Раймонд де Альфаро, третий сын старого Педро, вассала графа Тулузского. Сугерий после беседы с ним отметил, что де Альфаро образованный и грамотный рыцарь, у которого есть склонности к ведению разведывательной работы. Людовик тогда кивнул и ответил:

«Давай позже посмотрим на Юг. У нас дел в Центре и на Севере по самое «не могу»!..»

Тем не менее, король заинтересовался, с какой целью именно сейчас молодой де Альфаро рассказывает о Сиде и испанских войнах.

«… Потеряв Валенсию, старый Альфонс начал терять свои пограничные земли, одну за другой, под натиском мусульман. Султан Юсуф-ибн-Тешуфин умер почти столетним старцем, положив начало династии Альморавидов в Испании. Его наследник Али, в подражание всем благочестивым мусульманам, начал свое царствование священной войной против христиан. Его наместник Темим быстро осадил и взял Уклес, сильно укрепленный и важный город в приграничье. Кастилия и остальные испанские земли оказались под угрозой покорения. Мой брат Альфонс вместе с множеством других южных рыцарей направился на помощь кастильцам. Старый Альфонс Кастильский, увидев, какая мощная армия собралась под его началом, решил не выступать самому, а назначил командующим своего малолетнего сына, одиннадцатилетнего Санчо. Самое страшное, что Санчо был его единственным сыном и наследником! Гордыня так обуяла короля Альфонса Кастильского, что не позволила ему взглянуть в глаза реальности. А реальность была такова, что мусульмане шли на священную войну, в то время как большинство кастильских и французских рыцарей, как на забаву или сорокадневный поход. Пока Темим терял время около Уклеса, к нему подошла огромная армия христиан. Численное превосходство христианской армии было таким огромным, что Темим испугался и решил, вначале, отступить. Местные мусульманские вожди пристыдили его за то, что он решил бежать перед «побежденными при Салаке христианами».

Наступило 29 мая 1108 года. Мусульмане построились и, с мужеством отчаяния, напали на центр христианской армии. Правый фланг, на котором находились кастильские гранды, бросился в паническое бегство. Мусульмане, тем временем, прорвали ряды в центре армии, и напали на свиту молодого принца Санчо Кастильского. Одиннадцатилетний мальчик обнаружил поразительное бесстрашие, невероятное в его малом возрасте! Его конь был пронзен десятком мусульманских копий. Тогда, дон Гарсия де Кабра, его опекун, вытащил принца из-под убитого коня и прикрыл своим щитом. Брат мой Альфонс был рядом с ними. Марокканские наемники атаковали их. Поняв, что сражение было практически проиграно, рыцари, составлявшие свиту принца, решили биться до конца. Им было стыдно за своих кастильских товарищей, позорно бежавших с правого фланга в самом начале боя. Кони многих были убиты или ранены. Рыцари спешились, ощетинись копьями, стали на смерть биться. Дон Гарсия да Кабра был убит, правда, перед этим, он зарубил собственным мечом семерых эмиров! Брат мой был контужен ударом палицы по шлему и упал возле него. Следом за ними погиб молодой принц Санчо. Армия кастильцев была разгромлена полностью. После битвы Темим разыскал моего брата Альфонса, лежавшего под телами убитых. Он попросил его, тяжелораненого и с ним еще пять франкских рыцарей, сопроводить тело юного принца Санчо к его отцу, глупому и недальновидному королю Альфонсу. Темим после этого взял города Куэнка, Гуэта и Окана. Толедо, древняя столица вестготских королей, была открыта для нападения…»

Рассказчик грустно вздохнул, подпер рукой подбородок и произнес:

«Только сила в духе людском и вера в правоту своего дела, или правоту их короля и суверена, может победить несметные полчища неправедных врагов! Верьте, воины, завтра мы разобьем англичан! С нами Бог и великий король Людовик! Мне же отец прочил церковную службу, даже практически договорился о покупке должности и кафедры аббата в приходе возле Нима. Но я решил, пусть простит меня моя семья, пойти служить новому королю франков. У нас, на Юге, все только и говорят о богоприятной работе Его величества. Вот и я решил – лучше мечом послужить церкви и славе Франции, чем псалмами! Тем более, что у нас начала буйным цветом расцветать всевозможная ересь. Особенно преуспели катары-альбигойцы. Поговаривают, что даже многие сеньоры стали обращаться в их веру и покровительствовать им. Мне это не по душе!..»