Казначей задумчиво кивнул. Да, пожалуй… только вот времени у них нет. Оно уходит, оно уже почти совсем ушло…
– Когда казнь?
– Завтра утром.
– Кто комендант Вороньей башни? Я запамятовал…
– Дан Фортунато Нери.
– Недавно назначен, что ли?
– Ты не помнишь эту историю? Вилецци продвигала родственника, хотела его комендантом двора, но королева воспротивилась, пришлось его устраивать в Воронью башню. Комендантом.
Казначей качнул головой.
Ну… забывал он такие мелочи! Подумаешь… он тоже живой человек! Вы бы сами попробовали баланс свести, потом бы фыркали! Небось, как самих-то зовут, не упомните!
– Побег устроить не удастся.
– Нет.
– Тогда что?
– Тогда маленький Чезаре Филиппо. И регентский совет.
Андреас серьезно смотрел на собеседника. Выдаст?
Не выдаст?
Вообще, что он скажет?
Казначей подумал пару минут. И решительно кивнул.
– Я разговариваю с Санторо. И если он действительно… того…
Над столом повисла узкая сухая кисть. И канцлер сжал ее, словно ставя печать.
Они это сделают.
Если прольется кровь королевы… прольется и кровь короля. Просто потому, что шлюха на троне им не нужна. Потому что во имя этой девки Филиппо начал уничтожать все, что строил его отец, а до того – дед. Потому что все их труды пойдут прахом… даже в детстве, когда строишь замок из песка – и то обидно! А тут не замок, тут многолетний труд сотен и тысяч людей уничтожат. Нет, так дело не пойдет.
Сразу они не смогут ответить. Но… задерживаться тоже не будут. Ты сам накликал себе беду, Филиппо Эрвлин. Сам вырыл себе могилу.
Сам, все сам. И это, и то, и все остальное… Жаль, что винить в своих бедах ты будешь королеву. Но не себя же ругать? То-то и оно.
* * *
Дан Фортунато Нери выглядел торжественным, как на похоронах. Да примерно так оно и было…
– Ваше величество, я должен сообщить вам, что вы признаны виновной в покушении на его величество и приговорены к смертной казни. Приговор будет приведен в исполнение завтра, на рассвете.
– Где именно?
Рука Адриенны даже не дрогнула. Как гладила кота, так и гладила…
– Здесь, во внутреннем дворе. Если у вас есть какое-то последнее желание, сообщите мне о нем. Я доложу его величеству.
Адриенна ехидно улыбнулась.
Последнее желание? А чего тут можно пожелать? Вот что ей реально могут дать?
Сына она не увидит, но малыш Чезаре в безопасности. Лоренцо тоже, она это чувствует. Мия? Но сказать этим подонкам о подруге? Даже смешно…
Что-то из еды? Игр? Но ей все это не нужно. Даже из башни ее не выпустят, пройтись по розарию… Тогда что попросить?
Поиздеваться напоследок, больше ничего не остается.
– Мое последнее желание – увидеть эданну Франческу Вилецци обритой налысо. Как и подобает продажным девкам[94].
Мужчина подавился воздухом. Видимо, жесткий попался.
– А… э…
– Это последнее желание, – медовым тоном пропела Адриенна. – И вообще, волосы – не голова. Отрастут.
Второй глоток воздуха оказался еще жестче первого. Дан Нери окончательно захлебнулся возмущением – и вылетел из королевских покоев.
Адриенна почесала кота под подбородком.
– И что за люди такие? Можно подумать, я попросила умереть от старости!
– Ваше величество… – Эданна Сабина с ужасом смотрела на королеву. Такую красивую. Такую молодую. Такую спокойную и обреченную… – Вы… вы понимаете…
Адриенна посмотрела на эданну.
Понимала ли она?
О да! Вполне! И страшно ей было до соплей и слез. Было бы. Но…
Во-первых, есть Моргана. Чем страшна смерть? Неизвестностью. А для Адриенны тут все просто и понятно. Вот прабабушка тоже умерла, но с ней даже поговорить можно. После смерти нет пустоты, а значит, все не так страшно. Можно идти и смотреть.
Во-вторых, Лоренцо. Если его не станет, то и ей жить незачем.
В-третьих, ее сын. Малыш в безопасности, Мия о нем позаботится, проклятие снято. А насчет наследного трона…
Оно ему точно нужно? Сама Адриенна была бы счастливее в СибЛевране. Так ведь все равно не дали…
В-четвертых… Есть и такое. Она Сибеллин. И показывать всем свой страх? Свое отчаяние? Боль? Ужас? Много чести!
Это только то, что на поверхности.
Есть и другие причины, по которым Адриенна прилагала все усилия, чтобы казаться спокойной. И улыбалась.
– Эданна, я не сошла с ума. Но я знаю, что невиновна. И верю, что Бог покарает тех, кто несправедливо оговорил меня.
– Но вы…
– Я буду мертва? Ничего страшного, с Небес полюбуюсь.
Эданна Сабина выскочила за дверь. Рыдать при королеве, которую завтра казнят, было как-то… неправильно. А не рыдать тоже не получалось.
Семнадцать лет!
И такой характер! Такое мужество!
Твое величество, какой же ты… кретин!
* * *
– ЧТО?! Что она пожелала?!
Дан Нери, который доставил ответ королевы его величеству, едва в комочек не съежился. Ну… да. Обритую Франческу Вилецци.
– Она что, издевается?!
Дальнейшая речь короля была весьма горячей, содержательной и в протоколы не попала. К большому сожалению моряков и извозчиков. Истинных ценителей нецензурного слова!
– Ваше в-величество…
Дан Нери и вякнуть боялся. А что? Так вот скажешь, да не угадаешь…
Зато справилась эданна Франческа. И превосходно. Она разразилась такими слезами, что Филиппо бросился ее утешать, позабыв про гнев.
– Я знала! Я всегда знала, что твоя жена – мерзавка! Она меня ненавидит! Она тебя ненавидит!!! Она…
Последнему желанию королевы было суждено остаться неисполненным. Его величество принялся утешать эданну, а дану Нери махнул рукой. Мол, иди и выясни у ее величества, чего она на самом деле желает. Хватит тут над моей любимой издеваться!
Дан Нери и пошел.
А с ним и слухи…
Там слуги, здесь гвардейцы… цунами?
Да тьфу та непогода перед девятым валом слухов и сплетен, которые шли по дворцу. И варьировались от «Королева хотела короля убить и скушать» до «Короля эданна Вилецци ночью с кровати спихнула, да так неудачно, что бедняга темечком ударился и в уме повредился. Судя по поступкам». Обе теории находили своих сторонников, а время… время истекало.
* * *
– Эданна Сабина, неужели это правда?
– Этого не может быть! Это же… это кошмар какой-то!
Двенадцать пар глаз.
Двенадцать взволнованных девичьих лиц.
И эданна, которая вытирала с глаз слезы. Нет уж! Сражения – они и такие бывают! И королеву она пугать не позволит! И сама виду не подаст!
– Девушки. Те, кто не сможет себя контролировать, лучше сразу уйдите с глаз долой. Если увижу хоть слезинку, если услышу хоть одну глупость… вы меня поняли?
Девушки наперебой закивали.
– Все очень серьезно. И ее величество проявляет громадное мужество. Не смейте… понимаете?
Девушки понимали.
И – не могли ничего понять.
Вот как такое возможно? Вот же она – королева!
Молодая, красивая, яркая… только что малыша родила… и ее приговаривают к смерти! Да разве так бывает?
Вот так… просто, страшно, бесчеловечно…
По явно ложному обвинению, по смехотворному поводу…
Так бывает?!
Эданна опустила ресницы, подтверждая, что бывает еще и не так. Фрейлины реагировали по-разному. Кто-то начал шмыгать носом, кто-то поежился… показалось, что мимо что-то ледяное пронеслось, холодное, страшное…
Смерть в окно заглянула.
И все же… они кое-как сдерживали себя. Сжимали губки, сжимали кулачки… в этой комнате у короля стало на тринадцать верных подданных меньше. Может, они и не ударят в спину. И не убьют.
Но…
Никогда не забудут. И детям помнить накажут, и внукам, и правнукам…
Потому что подобные мерзости забывать не стоит. А то ведь и повториться могут.
– Те, кто может себя контролировать лучше… к королеве. Кто хуже… Уточните насчет обеда, ужина, да… и платье надо будет хоть одно перешить. Я уточню у королевы какое.