И до кареты донес, и на подушки опустил (два лорина в час за аренду, у-у-у-у-у-у!), и даже сам припал на колено… попробуйте сами, еще как раскорячитесь! И даже умудрился куртуазно даме ручку чмокнуть.

От благоговения-с…

Потом захлопнул дверцу и уселся рядом с кучером.

– Ну!

– Н-но! – отозвался кучер.

И карета тронулась. Колеса застучали по мостовой… на козлах Рикардо сидел не просто так. Знает он этих конюхов, тот сейчас будет полчаса по городу колесить, а потом еще надбавку возьмет! А вот перебьется!

Рикардо не какой-то там провинциал, чтобы его так дурили, он столицу знает…

Ну, может, он здесь и не родился. Но это просто случайность! Вот!

И нечего тут сворачивать, прямо надо ехать!

Кучер покосился на дана, но промолчал. Прямо так прямо. Сам виноват, дурак. Может, улицы ты и знаешь, а вот где и когда золотари работают – уже нет. Так бы их и объехали аккуратно, а нет – так нюхай! Наслаждайся!

Рикардо и насладился. Баттистине в карете еще не так перепало, а вот ему полной ложкой духовитости отсыпало. Даже расчихался.

Кучер помалкивал.

А вот не его дело.

Ну жулик ты и прощелыга! И плевать! Девка сама дура, что на тебя клюнула, ее родители дураки, что за дочерью не следят, а ты… а ты первый дурак, если думаешь, что альфонсу сладко живется. Если чего тебе и дадут, так потом три шкуры снимут.

Извозчики – они много чего видят и знают. Но молчат. Так что…

Вот и храм.

Приехали.

Обряд прошел быстро. Да и что там – того обряда? Священник ждал, книга готова, разрешение на брак есть, правда, заплатить за него пришлось еще двадцать лоринов («Ква-ква-ква», – нежно распевала личная жаба Рикардо), но это же надо! Это необходимо!

Обменяться кольцами (еще пятьдесят лоринов, ква) – и опять в карету. И в таверну.

Правда, тут Рикардо уже постарался. И номер свой приказал отмыть, и цветов везде напихать… сволочи!!!

Ну кто ж розы – да на кровать… штаны-то не кожаные, а колючки у них метровые. Баттистина через юбки и не почуяла, а вот ему – да. Ему тяжко пришлось.

Но справился!

Не опозорился!

И Баттистину порадовал, и сам удовольствие получил, и, главное, брак консумировал!

Все, теперь расторгнуть его уже нельзя. Никак. Можно, правда, убить Рикардо, но Баттистину это уже честной девушкой не сделает, только вдовой. Так что…

Завтра с утра попробуем договориться с тестем.

А пока… еще раз?

Почему бы и нет. Баба – она ласку любит, вот чтобы завтра выглядела совершенно счастливой – надо! Вперед, Рик, ты справишься!

– Дан Андреоли, я умоляю о прощении!

На следующий же день не вышло, увы.

Баттистина оказалась жутко избалованной, капризной и совершенно ненасытной в постели. Так что Рикардо вспомнил про Мию с тоской. В первый, но, похоже, не в последний раз.

Мия тоже была ненасытна в постели. Но все остальное…

Номер убогий.

За окнами шумно.

Еда отвратительная!

Слуги непочтительные, этот воняет луком, та косит, а третья вообще тебе улыбнулась! Ты забыл, что ты женатый мужчина?!

Как ты вообще смел заметить, в каком она платье?! Ясно, ты на ее вымя смотрел, вот и заметил!!!

Унять Баттистину можно было только постелью, но к концу четвертого дня Рикардо начал подозревать неладное. Он нормальный мужчина, а не это самое… которое у статуй вечно воздето вверх! Он так не сможет! У него не постоянно…

Как это называется? Приапизм?

Вот, у него – не оно!

Жаль, что Баттистину это не интересовало. Равно как и рассказы Рикардо о себе. Вот о своих чувствах девушка говорила много и охотно: о том, как угнетали ее родители, как не понимали и не одобряли…

А вот что касается Рикардо…

Баттистина искренне полагала, что молодой муж должен любить ее, носить на руках и выполнять все прихоти.

Мириться с родителями?

Вот еще не хватало!

Нет-нет, дорогой, сейчас отец нас просто убьет! Лучше мы поедем к тебе в имение, поживем там годик на лоне природы, там наверняка прекрасное место… а через годик, когда я рожу тебе ребеночка… лучше сразу двоих, близнецов, отец меня простит, и мы сможем вернуться в столицу.

Рикардо от одной мысли начинала дрожь пробирать.

Да не для того он из глуши уехал, чтобы в нее возвращаться. Плюс к тому же в Демарко сейчас Мия. Беременная.

А на что она способна… о, Рикардо примерно это представлял. И стать молодым вдовцом, не получив никаких плюшек, ему совершенно не хотелось. Впрочем, к концу третьих суток он готов был это обдумать.

Ну дура же, дура, ДУРА!!!

Ага, видели глазки, что покупали…

Секс обладает хорошим мозговыносящим действием – что есть, то есть. Рикардо лишний раз убедился, что бабы этим местом думают. Не верхним, а нижним… вот он, пример. Стоит рядом с ним и мямлит.

А вот дан Джорджо Андреоли настроен весьма и весьма нелюбезно.

– Прощении? Соблазнив и опозорив мою дочь?!

– Мы женаты, – поспешил сообщить Рикардо. И копии документов положил на стол тестю.

– Папочка, я его люблю! И у нас будет три ребенка, и все мальчики, – сообщила очень вовремя Баттистина. – Может, даже близнецы.

Дан Андреоли ядовито хмыкнул.

– Угу. И все родятся сразу. В один день.

– Мне Ронетта говорила, так бывает, если ты… это… в один день! – выдала Баттистина. Побагровела, мучительно, пятнами…

Мужчины переглянулись, и дан Джорджо ехидно ухмыльнулся.

С одной стороны… пятно на репутации. Это понятно.

С другой… если такую дуру замуж за сына компаньона выдать, как бы потом полного раскола не было. Может ведь и так случиться. Кто за подобный подарочек поблагодарит? Только что сумасшедший…

Итак, дочь замужем.

Если сейчас прибить ее мужа, кто с ней потом мучиться будет? Пра-авильно. В семью она вернется, не поедет же она в глушь… так что…

Дан Андреоли положил ладони на стол.

– Если вы поженились против моей воли, благословения и приданого вы не получите.

– ОТЕЦ!!! – ахнула Баттистина.

Приданое! Это же… как же…

– Есть то, чего я тебя лишить не могу. Дом в столице, на Абрикосовой улице. Тебе его бабка завещала, вот… ключи. – Дан Джорджо положил на столешницу брякнувшую связку. – Платья, украшения, безделушки забрать можешь – мать проследит, чтобы ты чужого не прихватила. И будет с тебя. Муж есть, вот пусть он содержит, он и обеспечивает.

Рикардо стоял как оплеванный.

На такой поворот событий он, конечно, не рассчитывал. Ему хотелось…

Ну как минимум жить в доме тестя, пользоваться его положением и достатком, радовать его внуками… за которых Рикардо тоже что-то хорошее полагается, разве нет? Он вообще на этой дуре женился! Да кому б она нужна была, если бы не Рик?

О том, что с приданым – кому угодно, да и ему только за приданое, Рикардо не думал. Он же не какой-то охотник за деньгами, он другой! Понимать надо разницу!

– Дан Андреоли, – откашлялся Рикардо. Дураком он не был и понимал, что именно сейчас можно отыграть без потерь. – Я понимаю, вы сердитесь. И признаю ваше право гневаться на меня.

Ответом ему был насмешливый взгляд.

Право ты признаешь?

Молчи, тварь, пока кирпичом не заткнули!

– Я умоляю вас об одном. Позвольте Баттистине навещать мать. Она будет тосковать по родным и близким…

Ответом ему были два взгляда.

Первый – восхищенный. Баттистины.

Ах, как же благороден ее супруг! Как хорош собой… почти как в романе! Просто такой… ну ах же какой!

Второй – ехидный от дана Андреоли.

Умный подлец – все равно подлец. Только еще и опасный, и гадкий… ничего! Разберемся!

– Я позволю матери навещать Баттистину.

Пусть полюбуется на дочурку. Поделом… говорил же, не надо девке романов давать, и вообще… зачем женщине читать? Потом она глупостями увлекаться начинает.

То права какие-то, то романти́к…

Нет-нет, это совершенно лишнее. Вот молиться умеет, шить научилась – и замуж! За-муж! Дети пойдут, так и вовсе не до дури будет! Но супруга ж кишки перематывала… доченька! Младшенькая…