Ах, как давно это было!

Рыдала, страдала, блевала, ножом в человека тыкала, словно это бревно какое, а сейчас – ты погляди! Работает словно опытный мясник, и никаких угрызений совести.

Прелесть просто!

Душа глядеть радуется!

Убийство людей?

Помилуйте, какие ж это люди?

Нищие, бродяги, ворье, всякое отребье из тех, которых хорошо жалеть из высокой башни. А то ведь если вблизи увидишь, так тебе и ноги-руки переломают, и изнасилуют, и в живых не оставят. Еще о смерти умолять будешь…

Да, особых иллюзий старая ведьма не питала. Хотя и эданна Франческа…

Но дело-то не в этом!

Понятно, что «черная месса» – это профанация. Но… эданна во все это верит. И участвует на полном серьезе. И… это – государственная измена. За такое казнят.

Мгновенно.

Ах, отопрется?

Нет, и не надейтесь. Есть свидетели, есть украшения, которыми платила эданна… и эти украшения ей принц дарил. Господин точно сказал.

Не отопрется.

Есть, наконец, собственноручно записанные признания самой ведьмы… она отлично понимала, что за такое ей грозит костер, но… у нее были другие планы.

И другое мнение.

Костер-костер… да не доживет она до костра! К сожалению…

Или наоборот? Как получится, впрочем, так и получится. Но свои планы у нее были.

Эданна Франческа тем временем, читая «заклинания», расправилась с шестью жертвами и приблизилась к седьмому.

Тут уже было все сложнее.

Ведьма нарочно постаралась, но эданна справилась. Вот оно что, властолюбие-то, делает! И грудную клетку вскрыла, и сердце достала, и кровью себя оросила… ну какая ж умница! Цены б ей на плахе не было!

Ведьма наблюдала даже с каким-то извращенным удовольствием.

И едва не забыла подать знак подручным, которые и факелы вовремя погасили, и «спецэффекты» обеспечили… понятно, Сатану сюда ведьма не пригонит! Но запах серы обеспечить – без труда. Надо только серу купить у аптекаря и поджечь в нужный момент… да, она не горит, но плавится и воняет[78].

И вой, и совиное уханье, и проход чего-то белого и светящегося по кустам…

Чего не сделаешь ради прибыли! И ради компромата тоже…

Наконец ритуал был закончен, ведьма лично напоила эданну Франческу вином с легкой добавкой дурмана и проводила к себе.

Эданна почти упала в кресло. Сил не было даже вымыться.

– Я… Я справилась?

– Конечно, эданна.

– И… он умрет?

– Его величество?

– Н‑нет… ну, Филиппо Третий…

– Конечно, умрет, эданна. Вы все сделали правильно.

Ческа кивнула и явственно расслабилась.

– Хорошо… ох, спать хочется.

– Я сейчас прикажу подать вашу карету. Поедете домой, эданна…

– В таком виде?

– И позову служанку, пусть поможет вам обтереться.

– Служанку?

– Не переживайте. Она будет молчать, – ведьма красноречиво показала жестом, как перерезают кому-то горло. Эданна Франческа кивнула.

– Хорошо…

Она действительно устала. И спать ей хотелось.

Но главное-то что?

Она все сделала правильно. У нее все получится… это она, а не Адриенна достойна быть королевой! И она ею обязательно будет! Дайте только время!

А пока…

Эданна назначила встречу дану Сильвано Тедеско, и не собиралась ее отменять. Так что надо искупаться, поесть и поспать хотя бы часок-другой… чтобы круги под глазами не были так уж заметны.

Хотя… есть же белила. Вот и отлично.

– Нурик…

Адриенна погладила котенка по шкурке.

Котенок, уже подросший и находящийся в стадии «гадкого утенка», когда детское очарование уже ушло, а взрослая вальяжность еще не торопится приходить, приоткрыл зеленый глаз и муркнул.

Королеве не спалось.

Она сидела на балконе, чесала кота и ждала рассвета. В последнее время ее частенько мучила бессонница. Она просыпалась в три часа ночи, в четыре и сидела, смотрела на небо. Кот составлял ей компанию.

Могли бы и фрейлины, но Адриенна требовала, чтобы в ее спальне никого не было. Даже «ночной подруги». Она сама способна разобраться с ночным горшком. И воды себе налить, и свечу зажечь… не надо ей никого рядом! Не. Надо.

Лучше она побудет одна. С котом.

Хорошо?

Нет, хорошо ей не было. Но не было и плохо.

Филиппо был у нее сегодня и уже ушел. Да, после… этого самого.

Интимная сторона отношений больше не причиняла Адриенне такой боли, как в первый раз. Было неприятно, но и только.

А еще… очень мучил запах, исходящий от Филиппо.

Почему так? Адриенна не понимала, но и дышать этим просто не могла. Не получалось. Тошно было, гадко, противно… терпела, сжав зубы. Притом что Филиппо и мылся достаточно часто, и благовониями поливался, и вроде бы… что такого? Чистый запах молодого и свежего тела…

Нет!

Вот хоть ты об стенку расшибись!

Кот пах кошатиной, чистой и уютной.

Лошадь пахла лошадью.

Подушка – лавандой.

Филиппо… это был тоже его естественный запах. И Адриенна просто не могла его выносить. Но как о таком скажешь?

Так что ее безумно радовало, что супруг не проводит с ней ночи.

Остается ненадолго, потом уходит… Ничего, следов хватает, чтобы понять: супружеский долг их величества выполняют исправно. А остальное…

Пусть ее не любят. Но ведь и она не любит этого мужчину! Может, в том-то все и дело?

Лоренцо…

Глупости какие? Детское увлечение? Вы и виделись-то всего ничего?

А и не важно. Совсем-совсем не важно. Потому что Адриенна где-то внутри точно знала – вот он. Ее мужчина. Настоящий.

Просто ничего-то у них не может быть… а если Моргана права, то и детей быть не может.

Интересно… а откуда у Феретти такое в роду?

Адриенна пообещала себе обязательно разобраться. Может, Моргана знает, кто приходил в этот мир, что делал… Адриенна потом ее обязательно расспросит. И о том, что с ней происходит, – тоже.

Нет, Адриенна не была беременна, пять дней назад точно не была. Но…

Как-то она себя плоховато чувствовала. Голова пару раз кружилась, подташнивало…

Определенно ей стоит поговорить с прабабкой.

Дан Тедеско прибыл в полдень. Раскланялся, поцеловал эданне Франческе руку, заулыбался.

– Эданна, вы очаровательны. Воистину, двор без вас что кожура без апельсина. Вроде бы тот же запах, но самого главного просто нет…

Эданна поставила Сильвано плюсик. Неглуп, способен составлять сложные фразы, не разменивается на стандартные комплименты. Уже хорошо.

– Дан Тедеско, прошу вас…

Дан Тедеско, милейший и очаровательный, подозревал, что эданна пригласила его не просто так.

Вопреки всем представлениям о ловеласах и бабниках, он был весьма и весьма неглуп. И понимал, что сама по себе эданна к нему интереса не испытывает.

Более того, она его, этот интерес, не испытывает ни к кому. Любовный – точно. Это принц ничего не видит и не чует, а дан Тедеско в курсе, он не слепой. Он вовсе даже не глуп…

Перебывал по всем спальням, куда пускали…

Так в этом-то и состоит половина успеха. Определить, куда именно тебя пустят! И не ломиться туда, где наглухо заперто.

Вот это чутье у дана было.

Если мимо шла женщина – то уже по движению бедер, по колыханию юбок, по улыбке на губах он мог определить, отломится ему или нет. Думает эта конкретная женщина о мужчинах или не думает ни о ком, кроме собственного супруга, дома, детей, можно к ней подходить или нет.

И если можно, то как именно.

Кому-то надо рассказать о своих злоключениях, чтобы пожалели и погладили по головке.

Кому-то надо показать силу и власть. Взять все в свои руки и грубо лезть под юбку.

Кому-то просто вытереть слезы и сказать, что все образуется.

Много нюансов. Но главное – вот это внутреннее «да» или «нет». И если нет…

Можно, конечно, и тут сорвать свой цветок. Можно. А нужно ли? Это ж сколько усилий затратить придется, и зачем? Если много красивых, обаятельных и на все готовых?