Во сне она видела Лоренцо. Она это хорошо помнила. Любимый держал ее за руки, говорил что-то хорошее… не целовал, нет. Это вообще был на редкость целомудренный сон. Но Адриенна была счастлива.

Он помнит про нее.

Он жив.

Он обязательно вернется, и все будет хорошо. Будет ведь, правда?

Адриенна понимала, что развода ей никогда не дадут, что мужу она не сильно-то и нужна, что ее могут попросту убить после рождения ребенка, что ее жизнь висит на волоске вот уже почти четыре года…

Да много чего понятно. Только вот какое это отношение имеет к Лоренцо Феретти?

Главное-то другое!

Он жив, он будет жить… пусть не с ней, пусть с другой женщиной, но живой ведь! Это самое главное! Остальное – мелочи, неважные и недостойные.

Адриенна не желала счастья для себя. Она хотела его для любимого человека. Пусть у него все будет хорошо, а там и она будет счастлива. Не своим счастьем – его. Для него, за него…

Что еще-то нужно? Да ничего…

В дверь поскреблись, обрывая грустные размышления.

– Кто?

– Ваше величество, это Роза…

Адриенна кивнула, накинула халат и приоткрыла дверь. Распахивать не стала, ни к чему. Пусть только Розалия войдет.

И девушка не подвела.

Скользнула в щель так, что никто ничего не разглядел, задвинула засов… и огляделась.

– Ох-х‑х‑х…

Адриенна лишний раз порадовалась, что послушалась Джованну и наняла ее подругу. В голосе Розалии звучала укоризна и возмущение, но наружу они прорвались только интонацией. Не ее это дело – свое мнение высказывать, нет, не ее…

– Поможешь?

Розалия подумала пару секунд и кивнула.

– Ваше величество…

– Дана Адриенна, мы уже говорили.

Розалия кивнула еще раз. Ну говорили. Так это ж до коронации было, а у короны такое странное свойство: вот как кто ее наденет, так и меняется. И не в лучшую сторону, нет…

– Дана Адриенна, вы в кровать вернитесь и одеялом укройтесь. А я уж тут…

Адриенна молча отдернула одеяло.

Вот ему практически крови не досталось. А вот простыне, полотенцу…

Джованна подумала пару минут, а потом устроила королеву на кушетке, нашла для нее плед и даже мимоходом погладила дану по руке. То есть эданну.

Уже эданну, она ведь замужем.

– Сейчас я все тут устрою, не переживайте.

Руки у Розалии росли откуда надо, не прошло и получаса, как она все привела в приличный вид. И постельное белье переменила, хоть и было ей в одиночку это сложно сделать. Адриенна хотела помочь, но тут уж Розалия головой замотала. Нет, ни к чему.

Тут сноровка нужна, а если у человека такой нет… это не помощь, это боль зубная[75].

Менять-то надо и простыню, и наволочки… они же комплектом идут! С вышивкой в тон, с кружевом…

– Забери эти наволочки и полотенце себе, – тихо попросила Адриенна. – Или отдай кому-нибудь.

Розалия кивнула.

Предложение было щедрым. Ткани до́роги, а кровь… она ее преотлично отстирает. Уметь надо! И будет у нее приданое к свадьбе.

– Спасибо, эданна Адриенна.

– И ночную рубашку с халатом тоже.

– Благодарю вас! – Розалия еще раз оглядела спальню, сочла, что беспорядка больше нет, и решительно открыла дверь. Впрочем, фрейлин не пустила, распорядилась насчет горячей ванны. А на вопросительный взгляд Адриенны объяснила:

– Эданна Сабина приказала. Вода стояла, ждала, как вы проснетесь.

Адриенна поблагодарила и эданну. Невероятно умная женщина.

Лакеи внесли ванну, наполнили ее горячей водой, Розалия прикрыла за ними дверь, опять задвинула засов и помогла Адриенне встать. Подняться по лесенке, спуститься в ванну… Адриенна легла в горячую, приятно пахнущую розами воду и даже застонала от удовольствия.

Хорошо…

Розалия молча принялась промывать длинные волосы ее величества. Кое-где в них засохла кровь. М‑да, бедная эданна… вот козел же!

Вслух такого, понятно, не скажешь. Но – козел!

Привык ты к своим шлюхам? Ну так бабы-то все разные! Думать же надо, головой думать, а не тем, чем гвозди заколачивать можно! Ладно еще девственность… тут у всех по-разному. У кого-то кровит больше, у кого-то меньше.

Но синяки-то!

Вот они!

И на руках, и на теле… нет, уважение скромной горничной его величество Филиппо Четвертый сегодня потерял раз и навсегда. Думать надо!

И сдерживаться!

Розалия помогла Адриенне выйти из ванны, завернула ее в громадную купальную простыню и отправилась к эданне Сабине.

Ее величество надо было одеть. И платье, и белье…

Эданна Сабина не ворвалась ураганом, не прокралась мышкой. Она просто вошла, как и обычно.

– Эданна Адриенна, как вы себя чувствуете?

– Отвратительно.

– В приемной дожидается дан Виталис.

– Я… Поможете мне одеться?

Эданна Сабина только хмыкнула.

– Эданна Адриенна, наоборот. Я сейчас его приглашу, он вас осмотрит… Кстати, где простыня?

Розалия молча подала эданне простыню с засохшей на ней кровью.

– Отлично. Я сейчас прикажу ее вручить его величеству. При всех.

Адриенна скрипнула зубами.

– Чертова тряпка…

– Эданна, ее НАДО вывесить на всеобщее обозрение. Это логично, – погрозила ей пальцем эданна Сабина.

– Надо, надо…

Только почему Адриенне от этого не легче?

– Вы пока лягте на кровать, дан Виталис вас осмотрит, а я пока одежду поменяю…

– Поменяете?

Эданна Сабина коснулась запястья Адриенны, которое красноречиво выглядывало из кокона купальной простыни. Синяк виден…

– Ни к чему такое показывать.

Адриенна была с этим полностью согласна.

Ни к чему.

– Хорошо. Приглашайте дана Виталиса.

Адриенна прошествовала к кровати и легла, не заметив, какими взглядами обменялись эданна и ньора.

Вот ведь…

Одна благородная, вторая чуть не из деревни, одна в возрасте, вторая молодая, одна была замужем и детей вырастила, второй это только предстоит. Но здесь и сейчас, а может, и там, и потом…

Эти две женщины поняли друг друга. И подружились.

Так тоже бывает, когда дружат против кого-то. К примеру, против короля Филиппо Четвертого.

Это не скажут вслух, вообще не произнесут никогда. Но… двух недоброжелательниц его величество этим утром приобрел. Сам виноват… козел!

Дан Виталис оказался в списке третьим номером. И ему увиденное тоже не понравилось.

Он осмотрел синяки, потом попросил эданну раздвинуть ноги, осмотрел внутренние повреждения, извинился, ощупал…

Адриенна лежала такая красная, что даже синяки, наверное, видно не было. Но лекарь же!

Эданна Сабина подошла и взяла ее за руку.

– Все хорошо, эданна Адриенна. Чш-ш‑ш‑ш‑ш‑ш…

Нельзя сказать, что эданну это сильно утешило. Но чуть полегче стало.

Дан Виталис закончил осмотр и покачал головой.

– Эданна Адриенна, я оставлю мазь. Вы сможете сами смазывать… там? Внутри?

– Смогу, – вздохнула Адриенна. Можно подумать, у нее есть выбор!

– Если не сможете, я буду приходить каждый день. Это надо делать два раза, утром и вечером. Сейчас я мазь наложу и вечером приду, осмотрю вас.

– Хорошо, дан Виталис.

– И я бы рекомендовал вам воздержаться от супружеских отношений хотя бы декаду. В противном случае раны не успеют зажить.

– Раны… все так серьезно?

Дан Виталис вздохнул.

Серьезно?

Ну… что тут скажешь? Явно его величество одарен природой. И так же явно ее величество была не готова к исполнению своего долга. Вот и результат.

А еще точнее…

Головой думать надо! Тьфу, дурак! Не мог понять, что все женщины взрослеют по-разному? И развиваются тоже по-разному?

Кто-то и в двенадцать лет уже иной бабе фору даст. А кто-то и в шестнадцать… которых эданне еще и нет, да, дан Виталис был в курсе некоторых обстоятельств!

Как лекарь!

Филиппо Третий советовался с ним, может ли такое быть, что до семнадцати лет женщине нельзя беременеть… И получил адекватный ответ.