Она. Его. Любит.

Ночное богослужение отдельно, утреннее отдельно.

Приличным данам не подобает шляться по ночам, Мия это помнила еще со времен Феретти. Поэтому они шли в храм с утра.

Вот и сейчас она шла в храм. Джакомо был неподалеку, Мия видела его, но подходить не собиралась. Здесь они не знакомы.

Да и сама Мия… кто узнал бы ее сейчас?

В храм шла седая эданна, которую разве что ветром не шатало. Этакая благородная древняя бедность.

Черное платье, потертое и кое-где подштопанное, но с недавно пришитой алой оторочкой, черная шаль на седых волосах… такие были модными лет сорок назад, уж никто и не помнит, когда именно…

Единственное, что могло выдать Мию, было надежно спрятано под подолом юбки. Сапожки девушка надела свои.

Удобные, легкие, не мешающие двигаться и почти бесшумные. Это было важно.

А вот и храм.

И семейство Кьеза в полном составе, в том числе и Армандо Кьеза. Еще бы, надо же где-то показать родным свою избранницу?

Надо-надо, особенно если родные ее в глаза не видели и одобрять не собираются.

Ничего так, симпатичный.

Высокий, стройный, черные кудри по плечам, глаза карие, горячие… не отрываясь смотрит на дверь храма. А на него смотрит симпатичная пухленькая девушка.

Мариза Калло. Кто бы сомневался.

Дядя не врал, она действительно если и не ослепительная красотка, то вполне хороша собой. Каштановые локоны, большие голубые глаза, высокий лоб, тонкий носик… губки подгуляли. Тонкие, плотно сжатые…

С такими губами не просто соперницу прикажешь уничтожить – целый полк на марше остановишь.

Любовь?

Мия откровенно не понимала этого чувства.

Наверное, оно есть.

Наверное, это важно. Но чтобы вот такое устраивать?

А с другой стороны…

Армандо Кьеза – это не только любовь. Он еще и выгодная партия. Молод, хорош собой, богат, без предосудительных наклонностей… и такого отдавать другой девчонке? Да хоть бы она какая золотая была! Перебьется!

Вот это Мия могла понять, и преотлично. Равно как и Маризу.

Так, а это что?!

Армандо встрепенулся, как будто Мия с него начала и иголкой ткнула. В дверях появилась девушка.

М-да…

Мия невольно хмыкнула. Что ж, Армандо она могла понять. Дана, стоящая в дверях храма, была прелестна. Даже не так.

Восхитительна!

Неотразима!

Рядом с ней не смотрелась бы и Мия, в естественном своем виде. Да что там! Эданна Фьора – и та в подметки не годилась бы юному совершенству.

Платиновые волосы девушки, словно лучи лунного света, были сплетены в прическу, но видно, что они и длинные, и густые… уже эти локоны могли украсить любую девушку. А еще добавьте сюда громадные черные глаза! И точеное личико, и изящную фигурку…

Да, Мариза рядом с ней выглядела взбешенной свиноматкой.

Девушка обвела глазами храм, на миг задержала свой взгляд на Армандо – и пошла к скамье. Но этой доли секунды Мии хватило, чтобы удавить в себе всякую жалость.

Девушка преотлично знает, как стрелять глазками, как улыбаться, как привлечь к себе внимание. Искренности в ней нет. Вообще.

Кто тут любит, а кто ищет выгодную партию, еще вопрос. Поэтому Мия решительно приняла сторону даны Калло.

Дана Джильберта Риччарди шла по проходу в сопровождении какой-то толстой тетки. Няньки, видимо? Или кто она ей? Служанка?

Наверное. Зевает вон во весь рот. Это дане надо в храм, а ей бы сейчас подремать в свое удовольствие, вот и по сторонам не смотрит…

Мия сидела у прохода.

Так естественно…

Так просто…

Эданна пожилая, эданна старенькая, у эданны выпал молитвенник, как раз под ноги служанке. Конечно, эданна ахнула, потянулась его поднять, и служанка тоже отвлеклась, подняла молитвенник…

И именно в эту секунду эданна едва не рухнула со скамьи, и смазанная ядом иголка коснулась руки Джильберты. Тихий вздох девушки был заглушен торопливой старческой скороговоркой, которую все отнесли не к уколу – того никто и не заметил, – а к молитвеннику.

– Умоляю простить меня, деточка… возраст… ах, неужели когда-то и я была столь же молода и прекрасна?

Дана Риччарди сверкнула глазами так, что Мия окончательно разуверилась в образе кроткой голубицы, но что тут скажешь?

Да ничего!

Только молиться и осталось. А укол…

Его и не видно. Даже капелька крови не набухла.

Джакомо с восхищением посмотрел на Мию. Ах, племянница! Ты великолепна! Сам бы поверил, если б не знал!

Служба началась.

Мия наблюдала, оставаясь равнодушной. Да и что тут такого?

Дан Кьеза смотрит на Джильберту, дана Калло впивается глазами в Армандо. И главное, у всех такие горячие взгляды… хоть ты свечки поджигай!

Мия спокойно ждала. Не уходить же со службы? Это уж вовсе ни к чему…

Жаль, насладиться до конца ей не дали.

Дана Риччарди спокойно сидела на скамье. Со своего места Мия видела только ее затылок, украшенный сплетенными прядями. А потом…

Потом дана пошатнулась.

Молитвенник выпал из ослабевших рук.

Служанка подхватила ее… но дана неумолимо сползала вниз… и Мия, даже не видя лица, уже могла определить – подействовало. Живые так не двигаются.

Прыжком леопарда, перескочив через скамейки и людей, рванулся к любимой Армандо.

Не успел…

И опустился на колени рядом с телом…

Певчие заткнулись.

Служба остановилась, началась суматоха… и в этой суматохе Мия увидела улыбку на лице…

Нет, не Маризы.

Матери Маризы Калло.

Хм… приятно знать, кто был твоим заказчиком. Не сама дана Мариза, не ее отец или брат, нет… матушка решила посодействовать дочке.

Может, оно и правильно, за своего ребенка хорошая мать хоть кого порвет в клочья. А уж какую-то постороннюю девицу отравить? Чтобы жизнь дочери не порушила, ее судьбу не перехватила?

Да и поделом!

С тем Мия и выбралась из храма, и заковыляла по дороге.

Аккурат до нужной подворотни, в которой наконец и смогла распрямиться, сбросив противную черную шаль вместе с избытком возраста.

– Племянница, ты была великолепна!

– Дядя, здесь и так тесно, – фыркнула Мия, быстро выворачивая плащ с черного на серый и накидывая на голову капюшон. Вот так, теперь еще алые ленты оторвать, все равно кое-как пришиты, на живую нитку, – и в карман их, нечего добром разбрасываться. Шаль – другое дело. Пусть уж ее… надоела противная тряпка.

– Я тебя жду.

Дан Джакомо честь по чести подал племяннице руку. Правда, теперь Мия выглядела чуть ли не в два раза моложе своего «старческого» возраста.

– Проводите почтенную эданну, – согласилась девушка, опираясь на дядину руку. – Когда я получу свои деньги?

– Завтра же, Мия. Завтра же…

– Как обычно?

– Разумеется.

Мия улыбнулась. Больше ее ничего не волновало.

Дело сделано, заказ выполнен.

То, что она постепенно превращалась в бесчувственное жестокое чудовище… да разве она такая? Если бы кто-то сказал ей об этом, она бы искренне удивилась.

Но ведь так оно и было. Сначала один шажок, потом второй, а потом р-р-р-раз – и покатилась! И под горку кувырком.

Сначала она убила для самозащиты.

Потом попробовала воровать, шпионить, потом убила случайно, а теперь…

На мессе!

В храме!!!

И чем Джильберта Риччарди была виновата перед Мией? Да ничем! Она просто была молода и красива, она могла занять чужое место… хотя кто определил, где то место?

Мия равнодушно и спокойно выполнила заказ. И Джакомо понимал, что она с той же милой улыбочкой, что и в храме, убьет кого угодно.

Не важно, кого, где, когда… разве что…

– Мия, а если будет заказ на ребенка?

Девушка решительно мотнула головой:

– Нет.

– Не убить. Просто похитить.

– Ну… похитить – возможно. Но убивать детей я не хочу. Неприятно как-то.

Джакомо мысленно поставил галочку и здесь. Если теоретически Мия допускает такую возможность… ну и все остальное она тоже сможет. Просто не сразу, а постепенно.