– С удовольствием, – улыбнулась в ответ Мия. – Может, вы выйдете из воды, эданна? И мы сыграем чуточку иначе?

– Иначе? – прищурилась Джузеппа.

Мия кивнула.

В ее планы не входило утопление эданны в бассейне. Да еще с тремя любовниками… такое за самоубийство не сойдет. Разве что скажут – страстью захлебнулась.

– Скажем, если вам понравится песня, вы что-то для меня сделаете. А если не понравится – я сделаю что-то для вас?

Эданна улыбнулась вконец уж похотливо. Кажется ей или в этот раз действительно повезло?

Она подплыла к ступенькам и вышла из бассейна. Прямо так, обнаженной, раскинулась на широкой кушетке, взяла гроздь винограда. Мужчины вышли вслед за ней и тоже обжигали похотливыми взглядами Мию.

– Играй, детка…

Мия кивнула. И пальцы девушки уверенно легли на струны.

Аккорд, еще аккорд…

Мия что-то замурлыкала себе под нос, вроде как готовясь к песне. Эданна Вакка прислушалась. Музыка завораживала, манила, очаровывала… ей стало тепло, легко, уютно и спокойно.

А Мия почти воочию видела, как плывут от ее рук волны сонного тумана.

С метаморфозами, равно как и с лютней, она практиковалась постоянно. И обнаружила, что у ее песен есть определенный радиус воздействия.

Засыпают все, кто ее слышит. А вот сколь надолго…

От получаса до половины суток. От чего это зависит, Мия не поняла. Может, от того, насколько человек хочет спать? Или от чего-то еще?

Ничего, ей хватит.

Вот уже спят мужчины, вот хлопает сонно глазами эданна Вакка, вот…

Вот и она смыкает глаза.

Для верности Мия поиграла еще минут двадцать. И опустила лютню.

Спят. Жаль, что связывать нельзя. А вот дополнительно оглушить можно.

Мия подошла к эданне Джузеппе. Достала из лютни кастет, надела на руку. И только размахнулась…

Эданна открыла глаза. Черные, без зрачков и белков, просто черные, словно два камня на бледной коже.

– Ты!

Но прежде, чем она прыгнула, Мия от души ударила ее ребром ладони за ухом. Рефлексы сработали. Недаром же ее учили подручные Комара! Вот и пригодилось…

Эданна Вакка обмякла, а Мия прищурилась.

Так, дело становится интересным, но сложным. Теперь она не церемонилась. Оторвала ленту от подола, крепко связала эданну по рукам и ногам, подумала и накинула ей еще петлю на шею, соединив с веревкой на руках. Теперь, если эданна решит освободиться, она может сама себя придушить.

Плохо, конечно, но ладно уж! Повешение тоже за самоубийство сойдет.

Эданна Джузеппа пришла в себя на верхушке обсерватории.

Пришла, надо сказать, от неприятных ощущений. Недолго думая, Мия пнула ее в бок, подумала и еще добавила… Боль быстро привела красотку в чувство:

– ТЫ!!!

Мия кивнула.

Она пока еще была в облике рыженькой певицы. А чего менять? Она бы и эданну приводить в чувство не стала, но поговорить с ней хотелось. О важном.

– Кто ты такая?

– Я?! – возмутилась эданна Вакка.

– Ты, конечно. Я твои глаза видела. Ты не человек.

– А ты кто такая, чтобы от меня ответов требовать?! – Эданна дернулась и обнаружила, что связана. Да еще так… по-подлому, чтобы сама себя придушила, случись что. – Развяжи!

Мия хмыкнула:

– Я? А я так… погулять вышла.

И продемонстрировала эданне пять острейших когтей, мгновенно появившихся на ее пальцах.

Джузеппа ахнула:

– Ты… тоже?!

– Нет. Я другая, – качнула головой Мия. – Побеседуем?

– Развяжи.

– Нет. Ты меня попробуешь убить, – отрезала Мия. – Разговариваем так. А попробуешь вилять, я тебе попорчу личико. Или заживет бесследно?

Острый коготь прикоснулся к самому кончику носа эданны Вакка. Та поежилась.

Нет, не заживет.

– Я кричать буду. Мои люди…

– Подумают, что это я кричу. Верно?

Джузеппа скрипнула зубами.

Ну, подумают. И не такое иногда случалось. И кричали по-настоящему… да, бывало. Никто не прибежит, хоть она чего кричи. Сама людей отучила.

Мия довольно кивнула:

– То-то и оно… Рассказывай.

– Я тебя…

– Что – ты меня? Я тут подвал посмотрела – ты специально так башню построила?

Джузеппа скрипнула зубами повторно. Ну – специально. Если кто знает, что такое подземные реки… вот над такой и была построена ее обсерватория. Очень удобно сбрасывать тела по ночам. А там уж…

Эданне было плевать, что с ними станет. Это же ньоры, быдло, они самой природой предназначены для ее развлечения. Как свиньи и куры – для еды, к примеру.

– Рассказывай, – жестче повторила Мия.

И когти приблизились уже к глазу. Эданна Джузеппа зажмурилась – и заговорила.

– Ненавижу! Всех, всех, ВСЕХ!!! ИЗМЕНЩИКИ!!! НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ!!!

Эданна Вакка орала так, что даже страшно становилось. Выглядела она тоже… страшновато. Полуголая, растрепанная, покрытая…

Боже мой, это что – кровь?!

Эданна орала так, что, наверное, в соседнем королевстве слышали. И бежала… куда?!

К обсерватории.

Пробежала.

Хлопнула дверь.

Лязгнул засов.

Слуги переглянулись – странно это, правда? Но господские заморочки разбирать – не их ума дело. А пока они думали, что да как, голова эданны Вакка появилась над зубцами верхней площадки.

– БУДЬТЕ ВЫ ВСЕ ПРОКЛЯТЫ!!! НЕНАВИЖУ!!!

И с последним криком тело эданны полетело вниз.

Слуги отреагировали по-разному. Кто ахнул и зажмурился, кто в обморок упал, кто смотрел…

Но когда подбежали к телу эданны, было безнадежно поздно. Разбилась она намертво.

Слуги запереглядывались.

А делать-то чего?

Как теперь быть? Может, даны подскажут?

Но в бассейне их ждало новое потрясение. Три трупа. Все убиты одним и тем же кинжалом, явно эданна и постаралась…

– Все ясно, – подвела итог кухарка, которая была и так-то не из робких. И крови на кухне навидалась, и особой разницы между дохлым даном и дохлой свиньей не видела. Разве что первого не скушаешь. – У эданны в голове помутилось, вот она парней и прирезала. А сама потом с башни и кинулась.

Слуги пока еще сомневались.

– Она ли? – высказал свои опасения какой-то лакей.

– А то ты не знаешь, как она развлекалась, – огрызнулся на него другой.

– А певичка тут была? Рыженькая?

– Вот небось они ее и того… а потом эданна вспомнила да и взревновала, – решил дворецкий.

Слуги задумались.

Это, конечно, не их ума дело, но похоже было на то…

Бежала точно эданна. Орала она.

Больше в купальне никого не было, значит, она всех и порезала. Точно, приревновала.

Девчонка-менестрелька?

Много их было, таких. И слуги знали, где невольные гости заканчивали свои жизни. Молчали, потому как жить им тоже хотелось.

Бросилась эданна тоже сама, они больше никого и не видели.

Обсерватория? Так-то можно там дверь сломать. Но зачем?

Сейчас она закрыта, изнутри, и это тоже ясно. Эданна сама решила, сама там закрылась…

– Пусть все так и остается, – решил дворецкий. – Рик, ты бери хорошего коня – и рысью к родителям эданны. Тут недалеко, за сутки обернешься. Обскажи там все, как случилось, пусть приезжают поскорее. И по дороге молчи…

– Хорошо.

– Карло, а ты езжай к священнику. Пусть приедет… оно понятно, что самоубийц не отпевают, ну так хоть над данами молитву прочитает. Хоть и грешные души были, а все ж человеческие…

Слуги наперебой закивали.

Дворецкий поглядел на служанок:

– Роза, Лючия, Мария – отмывать ничего не надо, пусть пока все останется как есть. А вот данов… возьмите лакеев, их хоть чуток обмыть, да одеть, да из купальни перенести. Часовня есть, вот туда… не в этот же вертеп падре вести.

Служанки тоже закивали наперебой.

Тут все тоже понятно. Родителям эданны надо все показать, как было. А уж они пусть сами решают. И девушки направились на отведенный им участок работы.

Дворецкий разогнал всех по местам, прошелся по купальне.