Опять язык наколола!

Их изменять было сложнее всего, поэтому Мия начала, еще пока шла вслед за теткой. И сейчас спешно трансформировала их обратно.

Тетка визжала, прибежали слуги, примчался ньор Джакомо, послали за лекарем…

Увы.

Спасти сластолюбивого ньора Аугусто возможным не представлялось. К большой радости его наследников, которым совершенно не нужна была новая молодая мачеха, да еще и капиталами с ней делиться, – лекарь определил разрыв сердца.

Ньор помучился пару часов и скончался. Увы – без причастия и исповеди. Не приходя в себя.

Мия его не пожалела. Может, если бы он был более приятным человеком или от него так не воняло козлом, не блестели так похотью глаза…

Козел и есть. И точка!

Фьора объявила, что у нее жуткая мигрень, и сразу же удалилась к себе. Лгать она не умела и опасалась чем-нибудь выдать свою радость.

Мия рыдала.

Она перенесла тяжелое нервное потрясение. Бедный ньор Кинио, он просто взял ее за руку, она улыбнулась, и вот…

Какое горе!

Какой кошмар!!!

Общий вердикт был: престарелого сластену хватил удар. Переоценил он свои силы… ну хорошо хоть не на молодой супруге в брачную ночь, а то и такое бывало. Ситуация самая что ни на есть обыденная.

А учитывая, что ньор и в бордели ходил, и возбуждающими не пренебрегал, а сердечко-то они подсаживают, лекари знают…

Диагноз был единогласным.

Мию никто и рядом не заподозрил. А она… она ощутила вкус силы. И радость от того, что проблема решается так просто. Нет человека – и нет проблемы.

И она может спокойно жить дальше.

Может, дядя и еще кого-то подберет… ну так что же? У Мии хватит и сил, и фантазии. Так их! Чтобы не повадились!

И Мия принялась тренировать свои способности с удвоенным усердием. И никакие страшные сны ей не снились. И неупокоенная душа ньора Аугусто по ночам не приходила. И исповедаться Мие не хотелось. И в грехе убийства покаяться.

При чем тут она?

Он сам преотлично умер… Совесть? Наверное, она тоже испугалась и убежала. Нет, Мию ничего не мучило. Ну разве что дядя, который явно подыскивал нового жениха. Но дядю убивать точно не стоило.

В королевском кабинете снова сидели двое людей.

Его величество лично и Адриенна. В своем черно-серебряном платье.

– И что это за демарш, дана?

Не то чтобы Филиппо Третий сильно гневался. Скорее понимал. Как король он был и неплохим знатоком людских душ… поставить себя на место девочки? Тут и ума не надо.

Жених ее не любит, еще и гадостей наговорил… хоть сын и утверждает, что девчонка во всем виновата, но сколько там кому лет?

И кто где воспитывался?

Вы мне что – хотите сказать, что двенадцатилетняя девчонка из деревни смогла вывести из равновесия семнадцатилетнего мужчину, воспитанного при дворе?

Тогда точно – пусть женится!

Но Филиппо был лучшего мнения о сыне. Скорее тот что-то наговорил невесте, потом еще его девка напала… Адриенна хоть и отбилась, но самому железному терпению всегда есть предел. А она еще девочка, вот и срывается. Вопрос о проклятии, потом там с портретами, вот с его сыном, с Ческой, ну и теперь…

Вызов?

Вряд ли.

Скорее девочке просто хотелось всем досадить… вы во мне это видите? Ну и получите!

Опять же, цвета Эрвлинов алые и белые, а вот Сибеллинов – черный и серебро.

Адриенна сделала виноватое лицо и опустила глаза вниз.

– Простите, ваше величество. Я просто…

– Разозлились?

– Я знаю, я не имею права, – отозвалась Адриенна, не поднимая глаз от пола.

– Положим, моему сыну тоже не стоило вас оскорблять. Мог бы и убрать свою девку от двора, – лицемерно вздохнул король.

Адриенна порадовалась, что не подняла головы. Потому как мысль была проста.

А ты – не мог? Вот ты, твое величество, не мог приказать, чтобы эту шлюху убрали? Но тебе это было нужно, ты меня проверял и проверяешь… Ублюдок! Потомок предателя!

Вслух она это, понятно, не сказала. Ни к чему. Сказала другое:

– Ваше величество, прошу вас о милости… не откажите?

– А именно? – насторожился король.

– Позвольте ночь провести в храме, за молитвой? Душа не на месте… а в дворцовом храме спокойно, уютно…

И потайной ход оттуда есть. Как именно Адриенна им воспользуется, она не знала. Но прабабке верила.

Его величество окончательно расслабился.

– Дана Адриенна, вы понимаете, что ваше поведение было недопустимо…

Адриенна кивнула.

И еще раз. А что? Его величеству приятно, а ей все равно. Пусть говорит – ветер носит…

Филиппо и не усердствовал особенно. Разрешил девушке помолиться в храме, тем более что она просила отправить с ней Джованну, и взмахнул рукой, отпуская ее.

– Не надевайте больше ничего подобного. Вас могут неправильно понять.

Или слишком правильно. Но об этом лучше помолчать.

Дан Марк нашел в саду беседку и устроился там.

Тихо, спокойно, тоскливо…

Перенервничал он за эти несколько дней. И кто бы на его месте остался спокойным?

Дан Марк знал, на ком именно женился. Просто любил он свою супругу без меры и без памяти. Любил так, что кричать хотелось…

Рианна была и солнцем, и светом, и счастьем, и три года, которые у них были, он вспоминал со слезами. Дочь?

Рианна ее любила. Этого достаточно.

Рианна и его любила. И она была совсем иной. Не такой, как Адриенна, нет. Более мягкой, доверчивой, ласковой… вот Адриенна растет совершенно не такой. Рианне и в голову не пришло бы так разговаривать, она не стала бы дергать тигра за усы, она бы плакала, но подчинялась.

А Адриенна?

Дан Марк не желал признаваться даже самому себе, но иногда он просто побаивался Адриенну. Вроде бы дочка, но как посмотрит… как скажет…

И сразу понимаешь, чьи предки тут страной правили.

Ох, Рианна, была бы ты жива… а я, наверное, что-то не так делаю. Неправильно…

Голова жутко болела, и дан Марк сжал виски руками. Не помогло.

А потом поверх его ладоней легли прохладные тонкие пальцы. Помассировали горящий огнем лоб, потом перешли на темя, на затылок… и дан Марк откинулся назад. Пусть хоть кто… лишь бы сейчас ему стало легче!

Потом пальцы исчезли, и он нашел в себе силы повернуться.

– Эданна?..

Рядом с ним стояла… нельзя было назвать эту эданну невероятной красавицей. Но симпатичной – вполне.

– Простите, дан, что я нарушила ваше уединение. Но я хотела отдохнуть, а здесь вы… я не смогла остаться равнодушной к вашим страданиям.

– Это вы меня простите, эданна…

– Сусанна Манчини. Эданна Сусанна Манчини, дан.

– Дан Марк СибЛевран.

– Я вас знаю, – улыбнулась эданна. – Милость короля заметна.

Рядом с Рианной или Адриенной она показалась бы дурнушкой. Но у нее были пышная грудь, темно-карие глаза и забавный вздернутый носик. И она улыбалась.

И дан Марк расслабился.

Почему бы не побеседовать немного с красивой женщиной?

Да и история у нее оказалась схожей с историей дана Марка. Только еще хуже.

Так тоже бывает…

Эданна Сусанна вышла замуж совсем юной, в двенадцать лет. Забеременела, но муж был намного старше юной эданны. И в один ужасный момент, при исполнении супружеских обязанностей… ох, это было ужасно!

А еще ужаснее было то, что случилось потом.

Семья покойного отказалась признавать юную вдову, мол, она невесть от кого ребенка прижила, и вообще – дрянь, и шлюха, а может, и убийца… разразился скандал. По счастью, тогда еще была жива ее величество королева, в ноги которой и кинулась юная Сусанна, умоляя о милости.

Милость оказалась… наполовину.

Денег и наследства эданне не досталось, и пришлось возвращаться в семью. Но приданое ей вернули. И фамилия у нее осталась, и сын ее официально признан семьей покойного супруга, то есть его старшими детьми.

Хотя бы так.

Бедный Леонардо не знал отца и никогда его не узнает. Но у мальчика хотя бы шанс есть, что когда-нибудь Манчини его пригласят или посчитают своим…