— Квирит капитан, вы же в курсе, что все пассажиры немного умеют обращаться с оружием. И оно у них есть. Так что можете нами располагать.

— Да, это будет нелишним, — слегка поморщился морской волк, — Там четыре баркаса, в каждом примерно по пятьдесят человек. А у меня вся команда — тридцать. Если бы не домина Улисса, — не могу не отдать должное остроте ее зрения, — они могли бы застать нас врасплох. Но даже так ваша помощь будет очень кстати — я в любом случае уже собирался отправить человека, чтобы вас разбудить. Значит, так, доминус Диего. Пусть они берут карабины и устраиваются вдоль правого борта. Пока сидя — не нужно поднимать голову над фальшбортом. Еще темно, но рисковать не стоит — вдруг увидят.

— Думаете, они сразу полезут? — с сомнением спросил я.

— Нет, сначала на ют, убрать дежурного. Наверняка попробуют забраться тихонько и снять его. Он у нас обычно один — здесь воды безопасные. А уж потом остальные полезут с бортов. Но на юте я их встречу.

— Предлагаю помочь, — тут же вызвался я, — Поверьте, квирит, мы с доминой Улиссой не подведем. У нее не только зрение хорошее.

— Пойдем вместе, — дипломатично предложил капитан, — но постарайтесь действовать только после того, как я начну. И ради всех богов, не стреляйте! Нам нужна тишина не меньше, чем нападающим. И побыстрее, они уже близко. Все начнется минут через десять.

Мы с Керой отправились на ют. Вполне удобно устроились за какой-то надстройкой, так что заметить нападающие нас не должны. Капитан уже здесь, как и явно сильно нервничающий часовой.

— Да не трясись ты, — шепотом орет командир на дежурного, — Прими расслабленный вид. Ты, побери тебя Мания[165], мужчина или медуза дрожащая⁈

Матрос постарался последовать указаниям капитана, но получилось так себе. Меня бы такая игра не обманула, — даже со спины и в темноте было видно, насколько напряжен часовой. Не бывает так во время спокойной предутренней вахты. Парню явно прежде не доводилось участвовать в неприятностях подобного рода, и теперь он теряется, а это может быть чревато как для дела, так и для него самого.

Долго ждать гостей не пришлось. Минут через десять ожидания где-то за кормой плеснуло раз, другой, а потом с глухим, едва слышным стуком за фальшборт уцепилась «кошка». Крючья обмотаны какой-то ветошью, да и бросавший явно долго тренировался — получилось тютелька в тютельку. Даже завидую такой ловкости! Еще через несколько секунд над бортом появился некто в темной одежде — даже голова по самые глаза замотана в черный. Капитан напружинился и покрепче сжал дубинку. Нападающий крадется, капитан, стоя за надстройкой, готовится обрушить ему на голову удар… Идиллия. Что может пойти не так?

— Кера, tuam matrem, как это понимать⁈ — я это сказал едва слышным шепотом, а хотелось орать во весь голос. Капитану с его места было не видно, а вот мы с богиней отлично видели, как за спиной у крадущегося бандита из теней соткалась до боли знакомая трехголовая фигура. Центральная голова, распахнула гигантскую пасть, — у меня сложилось впечатление, что трехголовая скотина просто не верит своему счастью. Вопль, который разнесся над морем после того, как челюсти сомкнулись, заставил бы покрыться ледяным потом даже солнечного Гелиоса. Тело незадачливого нападавшего взмыло вверх и по красивой дуге должно было приземлиться на палубу, но не долетело. Несчастного перехватили в самом низу, — левая голова, — перекинула его правой, а потом игрушка закончилась, потому что головы поссорились между собой, и просто порвали тело нападающего надвое. Матрос, изображавший часового, естественно перестал изображать стойкого оловянного солдатика — после первого вопля он оглянулся, увидел жуткую картину и резко отпрыгнул спиной вперед, после чего закономерно рухнул на палубу. Сейчас он добавил свой вопль в начинающуюся какофонию, и «отступал», отталкиваясь локтями и пятками от палубы. Скорость он при этом развил очень внушительную для такого способа передвижения.

Все. Надеяться, что все пройдет тихо теперь просто глупо. Это поняли и мы, и наши противники. Только мы опешили и замерли от шока, а вот противники решили, что у их «ниндзи» что-то пошло не так, и рванули на помощь. Ну а трехголовый только рад был новым игрушкам. По фальшборту застучали новые крючья, а довольный пес уже несется, спеша навстречу взбирающимся на палубу налетчикам.

— Кера! Я же просил!

— Сбежал, паршивец! — глядя на меня возмущенными до жути глазами, сообщила богиня. — Ух, я ему задам! — и уже во весь голос: — Пушок! А ну стой, непослушная собака! — Ага. То есть она все-таки остановилась на моем варианте имени.

Девушка бросилась вслед за псом, прямо мимо капитана, который до сих пор стоит с поднятой над головой дубинкой, только глаза у него теперь очень большие, а рот открыт. Увидев меня, капитан хватает за локоть и кричит:

— Сначала надо уничтожить чудовище, пиратами займемся потом! Старпом! Быстро мне десять человек с карабинами! — Старший помощник как раз появился рядом с нами. Услышав указания тут же взял под козырек и рванул исполнять.

— Это не чудовище, это собака домины Улиссы, — крикнул я. — Он не трогает своих, лучше займитесь теми, что сейчас полезут с кормы!

Ничего, должны справиться — старпому далеко ходить не нужно, он уже привел в себя рассредоточившихся у кормы бойцов, так что, если капитан не станет делать глупостей и заниматься охотой на церберов, они справятся. А вот что творится у бортов не ясно, тем более туда ускакал сначала Пушок, а за ним и Кера. Так что я спешу в ту сторону. Ну точно. Наши бойцы тревожно вглядываются в сумрак — причем совсем не туда, когда надо бы.

— Куда пялитесь, мать вашу! — ору, и одновременно стреляю в чью-то башку, показавшуюся над фальшбортом. Народ спохватывается, начинает разворачиваться, но бандитов уже слишком много. Приходится отступать. Я проклинаю нападающих по чем зря — это помогает, но действую не в полную силу, потому что вижу не всех, к тому же приходится осторожничать, чтобы своих не задеть. Но самое паршивое, в какой-то момент замечаю, что сражаюсь практически в одиночку!

Оглядываюсь на секунду и вижу, как по палубе несется лысое трехголовое красноглазое чудовище размером с приличного льва… Вот пес подхватывает одного из прорвавшихся нападавших, радостно подбрасывает его вверх, центральной головой, снова перехватывает в воздухе, и начинает его трепать. Как Тузик тряпку, да. Ни о каком сопротивлении и речи не идет — все бойцы стреляют не в нападающих, а в Пушка. Причем как наши, так и пираты. Пушку это не нравится, он отбрасывает мертвого пирата и с рычанием прыгает в сторону обидчиков. Рык у него даже на зависть покойной мамаше — низкий, утробный, до костей пробирает.

— Не стреляйте в Пушка! — Кера проносится мимо, бойцы начинают терять оружие. Пираты порой вместе с руками, наших она, кажется, жалеет.

— Прекратить, matrem subabiget! — истерически воплю я, но меня уже никто не слушает — сражающиеся, и наши, и противника, без разбору бросаются за борт. Паника, черт бы их побрал. Так испугаться какого-то пса, хоть и большого! Хотя выглядит по-настоящему инфернально, особенно в сочетании с рыком.

Люди бросаются за борт так, будто на корабле пожар, но скоро это прекращается — и тоже благодаря долбаному Пушку, который, не обращая внимания на причитания богини радостно сиганул за борт за одним из беглецов. Хоть бы он утоп!

Напрасные надежды. Выглянув за борт, вижу, как пес скачет с одного баркаса на другой и расправляется с теми немногими, кто еще остался.

— Кера, чтоб тебя Гекатонхейры сожрали! Кера, я тебя умоляю. Нет, я требую. Надень на своего волкодава намордник. Три намордника! И посади на цепь! Почему у нас бой с пиратами превратился в балаган⁈

— Он просто играет! — возмутилась богиня. — Нечего на него так злиться!

— Да у нас ни команды, ни пассажиров сейчас не останется после его игр!

Пока мы препирались, враги в лодках и на корабле закончились — остались только те, что еще плавали в воде. Наших матросов и пассажиров Пушок берег. Как уж он их отличал в темноте от пиратов — непонятно, но тех, которые были в воде, трехголовый шустро выбрасывал в лодки, как бы они не старались от него улепетывать. Плавает собаченька, как выяснилось, превосходно — любому фору даст. В общем, можно было с уверенностью утверждать, что от нападения мы отбились. Ну как мы, в основном, конечно, Пушок.