Тема была настолько нехорошей и довольно неприличной, что Настя осеклась. А ее муж, воспользовавшись этим, объявил, что сейчас же отправят слугу в ближайшие церкви. Там и закажут в свободной таинство венчания. На вот вам для попа и для свидетелей, — он вытащил из кармана стопку ассигнаций и протянул Андрейке несколько пятирублевых, а Аленке — десять рублей, — предупредил, положив еще в ладони каждому звонкую мелочь: — не забудьте купить свечки Господу Нашему и зажечь их у церковного иконостаса.

А как пройдете сие таинство, то прикажу я вам принести свадебные подарки — семейную комнату на веки вечные с мебелью и бельем, по пятьсот рублей каждому и пир в честь свадьбы.

Подарки были так себе, что комната, что мебель, что свадебная пирушка, и Макурин бы откровенно обозлился, даже не как житель XIXвека, действительный тайный советник и полномочный министр, а скромный попаданец XXI столетия. Ведь даже деньги были как какое-то пожалование, а не как добросовестный подарок.

Но молодые, никогда не получаемые такие подарки, да что там говорить, они вообще ничего не получавшие, подношения же их хозяев были очень большие и роскошные, прямо-таки царские — начиная от свадьбы и венчания и заканчивая свадебным пиром и деньгами. Как молодые и неопытные, они, разумеется, почти ничего не знали, или почти не знали о столичном служебном мирке. Но, будучи жителями XIX века да еще нижнего уровня, понимали, что господа их несказанно балуют. И от этого они даже не слушали, какие они получают подарки. Их несказанно радовал уже сам факт, что хозяева им что-то дарят.

Макурин их понял и дал им время успокоиться.

— Андрейка, — сказал он благосклонно, — поди, скажи, Агафье (это управляющая их городским хозяйством), чтобы обязательно направила вас в баню, да по отдельно, а потом, дала вам одежду получше. День вам даю выходной от службы, отдыхайте!

Молодожен, как ветром сдуло, и Андрейку, и Аленку. А жена вдруг горестно зарыдала, как будто в последний путь их отправляла.

— Ты чего? — удивился Андрей Георгиевич, впрочем, уже догадываясь, какого черта она тут опять льет слезы.

— Жалко их! — плаксиво призналась Настя, — такие еще молодые, буквально маленькие, — а мы их уже под венец! Сможет ли Настя родить-то?

Вот же ж! Сама же на нее нападала, ревновала почем зря ко мне, чуть не избила. Но отругать точно хотела. А теперь вот жалеет. Интересно, кого она сама родить сумеет, такую же слезливую дурочку? Или мальчик пойдет в меня, хоть чуточку благоразумнее?

— У крестьян большинство девок в эти годы рожает, даже меньше, — спокойно ответил Андрей Георгиевич, напомнил: — и потом, из-за чего она выдается замуж за Андрейку так скоропалительно, а?

Настя только еще более разрыдалась, потом так же немедленно перестала рыдать, как и начала, объявила:

— Я сама посмотрю одежду для молодоженов, — и добавила, — Аленке из своей старой одежды отдам, пусть сама пошьет. Мне уже не надобно, а ей самый раз!

— Ага, — одобрительно поддакнул жене Макурин. У дам высшего света мода очень капризна, два-три раза выйдет на людях и все, наряд больше нельзя носить. Или мода устарела, или наряд приелся. У Насти сотни платьев в запасе, которые никогда не будет носить. Предлагал было продать, хотя бы в помощь для бедных, так чуть не обматерила, так разозлилась. И ведь его также заставляет ходить, прости Господи «по моде», только вицмундир и спасает. Предложил в ответ: — посмотри и мое старье, Андрейке точно подойдет, невесте отдать, та на живую нитку быстро подгонит.

Супруги не зря говорили о работе Алене. Вчерашняя нищенка, вдруг откуда не возьмись, превратилась в талантливую белошвейку. Наряды она еще сама не шила, но подгоняла от городских модных портних легко и быстро. На мужской, не очень-то опытный взгляд попаданца, ничего будет удивительно, если она и сама начнет шить. Похоже, Настя тоже об этом подумала. Ведь хоть и ревнует, и из-за беременности пусть в длину, пусть в ширину, а все думает о будущем, когда она снова станет красивой и стройной, и ей позарез будет нужна опытная портниха.

Ведь и Алену максимум согласилась выдать замуж, а чтобы отправить в деревню, то молчок. И одежду ей сама поищет и извинительные благодарственные слова найдет. Алена сама не поймет, как благодарна ей будет. Станут «дружить» вместе против него такого бедного.

Похоже, все празднество было сделано, с подачи Насти, таким образом, чтобы его трогать меньше всего. Да и то, что-то он к вечеру стал уставать. Сам не понял, как уснул. Потом, уже на следующее утро, жена язвительно сообщила, что молодожены приходили к нему, но не сумели разбудить. Или не решились толкнуть сильнее?

Ну и Бог с ним с простонародной пьянкой. Все равно, на это смотрят косо и аристократы, и простой народ. Как же это, барин и пьет с простым народом! Да еще простонародный напиток водку! Фу-у!

Сам Император Николай на это смотрит нехорошо, а, вместе с тем, и все общество. Ему, как святому, это было, в общем-то, все равно, но раз проспал, так проспал. Главное, жизнь одной женщины (Алены) он упрочнил и при этом отношение с другой женщины (Настей) не ухудшил. И на этом до свидания!

На следующий день, а это был воскресение, Макурин почти не работал. То есть министерство не работало, а то, что он немного потрудился столоначальником, так это добровольно, а воскресная проповедь вообще для бессмертной души и она совсем не для выходного.

В промежутке между этими «трудовыми подвигами» он «отдыхал», и в связи с этим, вывез жену в Зимний дворец. Это ведь не составляет работу? Как же, не сам ее тащил, а лошадка, а при императорской чете Макурин и слова не сказал, как, впрочем, и сам Николай I. И жена монарха императрица Александра Федоровна, и его жена Настя соловьями пели про несчастную женскую долю и тяжелую беременность, благодаря чему все человечество выживает, а мужчины и поблагодарить забывают.

При этом обе женщины откровенно косились на Андрея Георгиевича. Ну Настя-то ладно, он и не собирался отказываться от отцовства, а Александра Федоровна с какой стати стала наезжать? Разумеется, ни императрице, ни, тем более императору он высказать свое Фи высказать не осмелился, но жене по дороге домой он все же проворчал, что с какой связи Александра Федоровна его к своим детям прикрепляет.

Настя, как молоденькая девчонка, расхохоталась. Потом, правда, держась за живот, долго молчала и кривилась. Андрей Георгиевич, молча прижавшись к ней, подумал, что вот это точно Божья помощь. Не фиг кривляться.

На это, однако, уже сама Настя, даже не зная, о чем он мстительно думал, ответила точно в тему:

— Ты, Андрюша, святой и с этой стороны как бы представляешь здесь на Земле Бога. А Господь Бог, как в церкви постоянно говорят, отец всего сущего!

— Да ну вас, женщины! — не согласился Макурин, — я только отец нашего сына. Кстати, все забываю тебя спросить, как ты его назвала?

— Хм, а ты обратил внимание, что во время этого разговора его величество никак не возражал, хотя уж он-то, если ему что-то не нравится, обязательно скажет, — ответила Настя и подколола: — а почему НАШЕГО сына должна обязательно называть именно Я?

На это у Макурина был достойный ответ:

— Естественно, милая, назвать ребенка могу и я, и сделать это не трудно. Но я хотел бы, чтобы и ты принесла в его имя что-то, как мама. А то ведь мучаетесь сколько, как вы говорите!

— Ха, а ты? — протестующе сказала Настя, — дескать, а от тебя чего останется, мой любезный?

— А от меня в любом случае сына останется отчество! — торжественно ответил Макурин, — он будет Андреевич!

Реплика для моей жены оказалась очень неожиданной, но достоверной. То есть, не реагировать на нее она не могла, а отвечать не умела. Во всяком случае, молчала минут пять, что для болтливой женщины было очень много, потом серьезно провозгласила, как бы на официальном уровне: — Андрей Георгиевич! — она опять помолчала, поскольку в голову больше ничего не шло, и закончила очень тихо: — моего… нашего сына зовут Дмитрий.