Одна из женщин держала на руках маленького ребенка. Где твои мозги, дура? Выбил её сознание из ментального поля толпы и наскоро внедрил ощущение тревоги, заставляя уйти, пока не началось. Иногда мне кажется, что в требованиях консерваторов, упорно отказывающих женщинам в праве голосовать и учиться в высших учебных заведениях, есть рациональное зерно.

— Что вы думаете о движении суфражисток, мистер Синклер?

— То же, что и подавляющее большинство чародеев, мистер Блэкуотер, — ответил целитель, ничуть не удивившись вопросу. — Не наше дело.

Волшебники не голосовали и не могли быть избранными народными представителями в большинстве стран мира. У нас свои органы власти и свои законы. Тем не менее, в одном обществе живем, идеи простецов не могут не отражаться на магах.

— Я имею в виду не отношение к избирательному праву, а остальные их требования.

— Опять-таки, мистер Блэкуотер: не вижу, какое отношение они имеют к нам. Доступность образования у волшебников одинакова, в немногочисленных академиях женщин учится столько же, сколько и мужчин. Работа? Не слышал, чтобы волшебницам запрещали работать. Есть, конечно, области магии, где их успехи минимальны, но точно так же есть и направления, в которых бесталанны мужчины. По опыту могу сказать, что ни разу не встречал зельевара, способного сварить «Пряжу Медеи». Если говорить о политической деятельности, то в Совете Мудрых или Министерстве прекрасный пол тоже представлен более чем достойно… Нет, сэр — суфражисткам нечем увлечь наших дам!

В ответ я хмыкнул.

— Рассуждаете вы правильно, Синклер, однако будьте уверены: свою долю последовательниц движение найдёт. Среди молодежи обязательно появятся те, кто пожелает бунтовать ради бунта.

— Ничуть не сомневаюсь, — пожал плечами целитель. — Однако вряд ли их будет много. Вы же знаете — при необходимости глава рода способен ограничить порывы младших членов семьи.

— Пример Сапфиры Силвермонинг доказывает, что не всегда.

Жуткий скандал из недавнего прошлого. Дитя Священного Дома Серебряного Утра сбежала с обычным волшебником. Ладно, с волшебником из довольно старого и могущественного рода, но всяко не из первой десятки и сам по себе её избранник талантами не блистал. Это событие полощут как среди магов, так и в салонах смертных, приводя в качестве примера всеобщего падения нравов и необходимости более жесткого воспитания молодежи. По слухам, владыка Серебряного Утра пришел в совершенную ярость, поэтому участь беглецов представляется крайне незавидной.

Синклер поёжился. Будучи человеком разумным, он избегал упоминания столь щекотливых тем в разговорах на улице, вне защищенного помещения. Причем — беседуя с наследником другого Священного Дома!

— В целом я согласен с вашими аргументами, — делая вид, будто не заметил его смущения, продолжил я. — У волшебниц, особенно у чародеек, личной свободы значительно больше, чем у женщин из семей простецов, поэтому вряд ли идеи суфражисток будут популярны. В магическом обществе у женщин нет препятствий для самореализации. Тем не менее, большинство сознательно предпочитает сосредоточиться на детях и собственном развитии, игнорируя политическую деятельность.

— У меня довольно большой круг знакомых, — сказал банальность врач. — Условно работающих женщин можно разделить на три группы. Амбициозные леди, слишком энергичные, чтобы сидеть дома. Те, кто вынужден вести активную деятельность в силу статуса. И те, кто в силу обстоятельств лишен поддержки мужа, отца или иных мужчин. Остальные… Моя супруга — весьма сильный флорист, в их кругу у неё репутация хорошего специалиста. К ней регулярно приходят с заказами. Но ей в голову не приходит основать собственную компанию и заниматься профессионально! Зачем? Я обеспечиваю её всем потребным.

— Как госпожа Синклер себя чувствует?

— Благодарю, у неё всё хорошо. Она полностью оправилась от последствий родов!

Жена Питера Синклера, госпожа Мария, урожденная ван Хорн, с детства страдала от многочисленных недугов. Сказывались семейные проклятья, нахватанные предками за почти тысячелетнюю историю. Ей потому и позволили выйти замуж за Синклера, что остальные потенциальные женихи не стремились связать себя узами брака с неспособной выносить ребенка девушкой. При других обстоятельствах целитель из обнищавшего рода рассчитывать на столь удачную партию не смог бы.

Мастерство целителя обеспечило его наследником. Все полагали, что Эдвард станет единственным ребенком пары, и других детей у них не будет. Наше знакомство изменило судьбу. Черная Вода по части проклятий превосходит даже другие Священные Дома, вполне естественно, что в процессе общения Синклер узнал от меня несколько нюансов и у него появились кое-какие мысли о исцелении супруги. Процесс не был односторонним — я тоже получил много полезного. Год назад он попросил провести ритуал очищения, результатом которого стала новая беременность жены и рождение очаровательного малыша.

В смысле, все называли его очаровательным. По мне так обычный ребенок.

К Синклеру я отношусь хорошо и рассматриваю его в качестве возможного члена своей свиты. Целитель, сильный маг с прекрасными связями, чувствует себя мне обязанным. Вассалов у нас давно нет, возможно, лет через пять он станет первым. Да и жена у него, оказывается, интересная — флористами сейчас зовут гербологов со склонностью к работе в городских условиях. Надо бы выяснить, какая у неё специализация.

— Защита от проникновений, — выдал Синклер в ответ на мой вопрос. — До знакомства с Марией я даже не представлял, что на этих узеньких полосках земли перед домом можно вырастить непроходимую преграду для воров.

— Более чем актуальная профессия для Лондона.

— О, будьте уверены, сэр! Правда, сейчас Марии несколько не до колдовства, — снова довольно заулыбался целитель.

За разговором мы дошли до нужного адреса. Почему именно дошли, а не доехали? Дом с проклятой, на которую попросил меня взглянуть Синклер, находился неподалеку от гейта портальной сети, а я по возможности предпочитаю ходить пешком. Из кареты или окна авто многого не разглядишь.

Приняли нас… как всегда. Среди обывателей ходит масса слухов о Священных Домах, на девяносто процентов ложных, однако в главном они правы: связываться с нами опасно. У нас иные представления о допустимом, нам плевать на человеческие законы и нормы морали. Поэтому зовут нас в самых крайних случаях и стараются общаться через посредника, понимающего, что можно говорить, а чего — нельзя.

В общем, при виде меня реакция последовала стандартная — люди кланялись и старались поменьше открывать рот. Самая правильная линия поведения.

Пока Синклер в очередной раз осматривал похожую на жертву длительной голодовки девушку, я сидел в кресле возле окна, рассматривал проклятье и пытался вспомнить, где же видел подобное. Яркая структура, качественная, даже нет необходимости влезать в ауру, чтобы рассмотреть. Не менее сорока узлов, то есть для снятия нужно либо приглашать опытного взрослого из сородичей, либо призывать сущность, разбирающуюся в целительстве. Ну или в Палаты отправлять, там тоже должны справиться, только денежки плати. Хотелось бы знать, чья это работа. И что она делает? То, что воздействует на организм, пытаясь перестроить его по неизвестному и вряд ли приятному образцу, понятно, только что конкретно?

Пришлось погружаться в транс, рыться в собственной памяти, пытаясь вспомнить, где видел похожую схему. Или мог Хремет что-то рассказать, он во время занятий полюбил использовать грифельную доску, чтобы что-нибудь начертить. Нет, всё-таки в книгах… О, вспомнил!

У нас очень хорошие исторические хроники. Многие предки перед уходом к Старейшим считали своим долгом так или иначе оставить мемуары, назидания потомкам или, как Хремет, носитель мудрости в виде слепка себя, любимого. Большинство всё-таки ограничивалось книгой с описанием наиболее, по их мнению, ярких и полезных страниц собственной биографии. Причем внести туда они могли всё, что угодно, поэтому довольно часто на страницах встречалось нечто вроде «…вождь Аэзелвалф повел своих воинов в обход, но влип в подготовленную шаманом Лулуком ловушку. А ловушка та делалась так:…» и дальше идет подробная инструкция. Вот в одной из таких рукописей я и вычитал похожую схему заклинания, наложенного на девушку.