— Знаешь, Роман, — сказал капитан, едва за Кэтти закрылась дверь, — все оказалось даже занятнее, чем ты предполагал.

Корнев изобразил на лице самый живой и неподдельный интерес, тем более что актерствовать в этом ему не пришлось.

— Вот смотри, — капитан протянул ему несколько снимков. Так, вроде ничего особенного. Надо будет потом вспомнить, какие из них чьи, хотя чемоданов Бейкера он не видел. Ничего, видел остальные, значит, оставшиеся и будут бейкеровскими.

— Два дня назад Кэтти убиралась в этих каютах, — продолжил Ферри, — и она говорит, что тогда чемоданы стояли иначе.

— А она может сказать, как именно? — Корневу с трудом удалось не показать свое нетерпение. Мать же в перемать, не ошибся!

Вместо ответа капитан молча подошел к двери и открыл ее, пропуская ждавшую снаружи стюардессу.

— Кэтти, покажи мистеру Корневу, какие чемоданы и где ты видела в прошлый раз.

— В каюте мистера Хаксли, вот эти, — девушка уверенно тыкала изящным пальчиком в снимки. Корнев напряг память. Ну точно! Два из четырех чемоданов Саммера и Стоун. Один из трех чемоданов Недвицки. Один из двух чемоданов самого Хаксли. И еще один, который Корнев не помнил, надо полагать, принадлежал Бейкеру. Сошлось!

— Спасибо, Кэтти, можешь идти отдыхать, — отпустил племянницу капитан, и, дождавшись ее ухода, повернулся к Корневу: — Роман, что, черт возьми, происходит на моем корабле?!

Для продолжения беседы капитану, похоже, потребовался стимулятор. Ферри достал из шкафа бутылку джина, два бокала, молча плеснул в них чуть меньше половины и протянул один Корневу.

— Пассажиры травят друг друга и меняются чемоданами, — недовольно продолжил капитан, когда они с Романом чокнулись и сделали по глотку, — корабль проваливается черт знает куда и черт знает каким образом вываливается обратно. Покойники оживают. В памяти компьютера появляется то, чего там не было и быть не должно. А теперь еще и люди помнят то, чего не было! Долбанное дерьмо!

— Помнят, говоришь, то, чего не было…

— Да, черт бы все это побрал! Извини, Роман. Давай выпьем еще и забудем об этом. А то будешь думать, что вокруг тебя сумасшедшие. Грант, правда, говорит, что это не сумасшествие, но верится с трудом. Тем более, — капитан невесело усмехнулся, — эти ложные воспоминания, как оказалось, не у всех. А у самого Гранта как раз есть.

Да уж, даже такого железного мужика, как капитан, вся эта свистопляска довела. На людях молодцом держится, а тут решил дать слабину.

— Успокойся, Айвен, — ответил Корнев. — Я так думать не буду. У меня самого ложные воспоминания. И у моей жены. Ты помнишь, как вручал ей духи из кардиофлории?

— Помню, — Ферри посмотрел на Корнева с надеждой и благодарностью.

— Вот и мы помним, — ответил Корнев и после крепкого рукопожатия в очередной раз, после Хайди и Вителли, растолковал капитану свое представление о смысле его, и не только его, воспоминаний о небывшем.

— Может, мне тебя врачом взять вместо Гранта? — Ферри явно повеселел, было почти что видно, как с его души свалился огромный камень и покатился куда-то под гору.

— Ну вот еще, — хмыкнул Корнев. — Меня нельзя, я ж первым делом Недвицки и Бейкера со Стоун напою смесью снотворного и слабительного.

Шутка, конечно, плоская и не шибко смешная, но ржали оба как те еще кони.

— Ладно, Айвен, я, пожалуй, пойду, — дожидаться, пока капитан нальет по второй, Корневу совершенно не хотелось. — Жена ждет.

— Спасибо, Роман, — капитан уже и сам решил обойтись без допинга и убрал бутылку в шкаф. — Иди, конечно. Мои извинения супруге передай. А Гранту, — Ферри плотоядно ухмыльнулся, — я насчет снотворного со слабительным скажу. Тоже мне доктор, таких простых рецептов не знает.

Пересказать жене разговор с капитаном и его племянницей Роман еще смог, но только на это его сил и хватило. Хайди тоже откровенно клевала носом, так что, даже не обсуждая итоги очередного общения с главным на «Звезде счастья», супруги Корневы предались крепкому и здоровому сну, как и положено после физических упражнений на свежем воздухе и последовавшего умеренного винопития. Здоровая реакция здоровых человеческих организмов.

Утро Романа и Хайди также могло бы служить образцом здоровой жизни. Раннее, почти с рассветом, пробуждение, радость от встречи нового дня, сладостные минуты любовной близости, завершившиеся оглушительным взрывом ощущений и эмоций, а потом — приятная расслабленность, теплая ванна, мягкие полотенца. Счастье, простое и естественное, а потому самое что ни на есть настоящее счастье…

Разумеется, успели проголодаться, так что завтрак заказали в каюту. Вообще, появляться в малом салоне только ко второму завтраку вошло у Корневых в привычку. Еды на этот раз заказали побольше обычного и вообще решили побарствовать — приняв доставленный завтрак, Роман отнес его в спальню и они с Хайди поглощали еду, лежа в постели.

— Рома, — сказала Хайди, когда с завтраком закончили, — капитан говорит, что не у всех среди экипажа ложные воспоминания?

— Ну да, — подтвердил Роман.

— Я подумала… — не очень уверенно начала жена, — … я подумала вот что. Мы это помним, Вителли помнят, а Дюбуа нет. Капитан Ферри и Грант помнят, а кто-то еще нет. Мне кажется, я причину такой разности нашла.

— Разницы, — машинально поправил супругу Роман, и только потом до него в полной мере дошло, что она сказала. — Ну-ка, подробнее….

— Мы потом с Моникой и Мирей поговорили, когда ты гнал, прости, гонял на снегоходе… — ага, уже Мирей, а не «маленькая француженка», с Моникой Вителли Хайди нормально общалась и ранее, — …и вот что я узнала.

Вот тут Корневу стало по-настоящему интересно. Роман высоко ценил недоступное ему самому умение любимой жены разбираться в хитросплетениях женских заморочек, так что узнать что-то, касающееся женской половины пассажиров, только через нее и мог.

— Вителли, как и мы, в ту ночь гладили лосося[68], — с легкой руки Хайди это смешное немецкое выражение прочно вошло в семейный язык Корневых, — и помнят удар, с которым корабль в параллельный мир ушел.

При этих словах Хайди этак хитренько усмехнулась, мечтательно сверкнув глазками, что Роман начал было строить самые неприличные предположения относительно того, почему же итальянка так запомнила тот толчок. А что, очень даже…

— А Дюбуа закончили раньше и спали уже, — прервала Хайди полет фантазии мужа. — И я думаю, здесь связь может быть. Помнят два мира те, кто при переходе не спали, не помнят те, кто спали. Ты же можешь поговорить с капитаном. Пусть он прикажет Гранту среди всего экипажа это узнать.

Вот это Хайди умница! Вот это молодчинка! Айвен через Гранта составит полный список имеющих и не имеющих ложные воспоминания, как и тех, кто спал или не спал в момент перехода. Точную численность экипажа «Звезды счастья» Корнев не знал, но, по его прикидкам, она в любом случае была сопоставима с количеством пассажиров, если не больше. При таком статистическом материале связь между бодрствованием при переходе и ложными воспоминаниями можно будет совершенно точно подтвердить или столь же точно опровергнуть. Практическую ценность этих сведений Корнев, правда, представить не мог, но тут, пожалуй, любое знание лишним не будет. Хайди у него просто чудо!

Выражая восхищение умом и наблюдательностью любимой супруги, Роман уже очень скоро от слов перешел к делу, поэтому через какое-то время Корневы вернулись к расслабленному блаженству, в полной мере насладившись всем тем, что творят влюбленные пары на пути к этому состоянию. И когда поглаженный лосось уже уплыл, лежали рядом, держась за руки, смотрели друг на друга сияющими глазами, и обоим ничего не хотелось ни говорить, ни делать. «Так бы и всегда», — можно было прочитать в глазах обоих.

Но, плохо это или хорошо, если уж человек привык пользоваться мозгами по их прямому назначению, длительных перерывов в этом деле он не потерпит. Вот и Роман, продолжая любоваться зеркальным отражением на лице супруги своего счастья и своей радости, вернулся в мыслях к суровой и, мать ее вдаль, не всегда понятной реальности. По идее, вся эта компания подпольных естествоиспытателей никак не должна была спать той ночью. Хаксли не спал совершенно точно, да и остальным вряд ли пришло бы в голову продрыхнуть такой исторический для них момент. Значит, у них, если права Хайди, ложные воспоминания должны иметься у всех. Вот только говорить с ними об этом не стоит: отправляться вслед за Уизлером и Саммером Корневу категорически не хотелось, а забирать с собой еще и Хайди — тем более. А с этих уродов станется…