Двигаться становилось труднее, вода с каждым проглоченным образом обретала большую плотность. Еще не предел, но пора заканчивать. Она и так взяла неожиданно много, просматривать украденные воспоминания предстоит не один день. Голова наверняка станет болеть. Все, последний кусок — разговор с важным чиновником в коридоре королевского дворца, где Селеста прежде не бывала и надеялась никогда не появляться. Можно уходить. Раньше, в самом начале экспериментов с чужим сознанием, она искала точку входа, возвращалась к тому условному месту, где вошла в память объекта. Со временем мастерство выросло, теперь ей достаточно пожелать — и она окажется возле выхода. В будущем, если не прекратит заниматься, научится покидать чужой разум из любого места, не оставляя следов. По крайней мере, так обещают скопированные из академической библиотеки трактаты, да и Гарреш уверял.

На короткое мгновение она потеряла ориентацию и пошатнулась. Мгновенно чужие сильные руки поддержали госпожу, затем рывком, острой вспышкой, чувства вернулись, и она ощутила себя стоящей на ногах. Голова смертного по-прежнему была зажата между ее ладонями, на лице ни единой эмоции или мысли. Пустота. Разум, возможно, еще не разрушился окончательно, но связь с организмом уже потеряна. Личность Лаара исчезла, следом за ней скоро погибнет и тело.

— Время?

— Прошел час. — Латам подал госпоже кубок с вином. В горле пересохло, голос походил на воронье карканье. — Мы укладываемся в график. В доме тихо, подозрительных шевелений на улице или в катакомбах не замечено.

Селеста отставила кубок, вытащила из кармашка на поясе флакончик и торопливо выпила содержимое. Голова раскалывалась от боли. Откат от применения сильных способностей, равно как и любое повреждение, полученное магическим путем, переживалось восставшими намного острее, чем нанесенная сталью рана.

— Тогда заканчивай здесь — и уходим.

— Да, мессена, — кивнул рыцарь и тут же принялся отдавать приказания: — Реджи, останешься со мной. Остальные — проводите госпожу на первый этаж.

Селеста отлипла от стола и, еле заметно пошатываясь, пошла к ведущей вниз лестнице. Латам здесь прекрасно справится и без нее. И ритуал проклятия души павшего врага проведет по всем канонам, затерев большую часть эманаций от действий госпожи. И покроет пол узором из нужных рун, что за считаные часы очистят помещение от остаточных следов пребывания нежити. Вонзит тонкую спицу в еще живое тело там, где полагается, чтобы жертва мучилась часами от нестерпимой боли и умерла не сразу. По крайней мере, именно так посчитают следователи.

Ночь удалась. Теперь бы только до дома добраться.

Отношения Медеи и Хастина изобиловали таким количеством одним им понятных нюансов и подводных камней, что посторонние в них старались не вмешиваться. Не всегда очевидно, ссорятся двое старейшин или мило воркуют. Однако в данный момент, кажется, колдун и певица были настроены мирно и ругаться не спешили, поэтому Латам предпочел остаться и послушать.

— Нет, дорогая, найти убийц следователи Сына Моря не смогут. — Хастин даже заулыбался от вопроса. — Вычислить, возможно, сумеют, но доказательств у них нет и не появится. Поблагодари мессена Латама за проведенный обряд.

— Справедливости ради должен сказать, — счел нужным уточнить рыцарь, — что старые семьи знакомы с ритуалами, позволяющими перешибить наложенный мной замок. Однако сомневаюсь, что они пожелают вмешаться.

Чернокнижник подтверждающе кивнул:

— Большинство глав благородных домов помнят Динира Великого, кое-кто даже был рожден до Чумы. Назначение и, что куда более важно, поведение выскочки на одном из важнейших постов в государстве они воспринимают как оскорбление собственной чести. Искать убийцу Лаара они не станут.

— Но при желании могли бы, — тихо, для себя уточнила Медея.

— Разумеется. Почувствовать след восставших довольно просто, если знать как.

— Ты имеешь в виду храмовую магию?

— Не только. Помимо обращения к родовому эгрегору, о чем мы только что говорили, существует несколько школ работы с отпечатками информации. Во-первых, чистая сверхчувствительность. Сильный сканер уровня госпожи Селесты или настоящего подвижника, достигшего святости, способен уловить отголоски спрятанных под печатью воспоминаний. Таких мало, очень мало, их личности скрывают и без острой необходимости стараются к делам не привлекать. Во-вторых, мастера истинного Света и истинной Тьмы владеют странными методиками, о которых мы практически ничего не знаем. Того же Гарреша, подозреваю, нам обмануть не удалось бы. Храмы ведут исследования в данной области, но однозначных успехов у них нет. Дальше, следует помнить о персонале Академии, столь же скрытном, сколь и опытном. Никогда не знаешь, на что в действительности способен тот же мэтр Тайран. И наконец, благословленные.

— С ними-то что? — удивилась Медея. — Они же утратили власть над стихиями.

— Да, но не способность общаться с воплощениями стихий. Тот же Сын Моря, к примеру, мог бы воззвать к воде и спросить, кто в конкретное время находился в конкретном месте, то есть в кабинете Лаара, и получить ответ. Другое дело, что сам он этого не сделает — ну, ты же помнишь про его специфическое мировоззрение, — а близких родичей он сослал в Цонне.

— Значит, обвинения нам не грозят, — удовлетворенно подвела черту под рассуждениями любовника и соперника Медея. — Хвала Тьме! У меня сейчас и так хватает проблем.

Основные события, так или иначе связанные с родом восставших, происходили в Талее, и столичная община принимала на себя первый удар. Здесь вырабатывались новые концепции, новые формы взаимодействия со смертными и с властями смертных. Сейчас всеобщее внимание оказалось приковано к Медее и ее свите — стихийно сложившемуся дипломатическому корпусу и всем доступному «лицу вампиров».

Несмотря на достигнутые соглашения, скрытая война не затихала ни на минуту. Наиболее фанатичные служители Света продолжали выискивать в катакомбах восставших или их пособников. Громоздкая машина государственного следственного аппарата медленно, постоянно отвлекаясь на сторонние задачи, принялась разворачиваться в сторону разработки созданных Селестой и ее помощниками сетей. Нарастали репрессии против морванитов. Активизировалась финансовая разведка, прежде сосредоточенная исключительно на капиталах крупных феодалов и других государств. В городе вновь появились охотники на нежить, но на этот раз идти на контакт они не спешили…

Естественно, на действия людей следовала ответная реакция. Подчиненные Зервана и Латама периодически отлавливали и уничтожали отряды служителей храмов как в глубине подземелий, так и на поверхности. Госпожа тасовала доступный ей пул сектантов и просто верных людей, торопливо выстраивая новые прослойки между восставшими и обществом смертных, фактически создавая десятки независимых групп, — уцелеют из них немногие, зато оставшиеся смогут работать без присмотра «пауков». Самый большой объем работы пришелся на долю Медеи. Она тайно встречалась с влиятельными аристократами, ругалась с Тулаком и его заместителями, соблазнительно флиртовала с чиновниками из администрации и интриговала, интриговала, интриговала. Остальные старейшины стали кнутом общины — Медея показывала пряник.

Из соседней комнаты послышался шорох, раздался звон упавшего с высоты металла. Трое старейшин мгновенно забыли про разговор и торопливо зашагали к двери. В подземной лаборатории Хастина, где они сейчас находились, были оборудованы помещения для самых разных сфер деятельности, прямо или косвенно связанных с магией. Одно из них предназначалось для упражнений в контроле над разумом или отдыха перенапрягшихся сенсоров. Именно то, что требовалось Селесте после тяжелого обряда.

Выглядела госпожа не очень хорошо, даже хуже, чем до просмотра украденных воспоминаний. Одно дело — просто получить информацию, и совсем другое — обработать ее. Второе намного сложнее и требует больших усилий.