Мне туда соваться не стоит. Уверен, мой прошлый визит заставил их улучшить меры безопасности. Если опять найдут того, кто не подчиняется чистому богу, в тюрьму больше не поведут, а устраивать ещё бойню с прорывом не хочется. Центр города, до окраин слишком далеко, да и Кера будет ждать меня не здесь. Взгляд упал на знакомую вывеску. Термы. Отлично, лучше и не придумаешь. Зашёл, дисциплинированно уплатил банкноту за вход. Здесь ещё не знают о происшедшем, и этим надо воспользоваться.

Баня очень кстати — после канализации и взрыва запах, да и вид у меня не очень. Отмылся быстро — хватило пятнадцати минут. Заодно немного поменял себе физиономию. Одевался тоже в другую одежду, так что усталый рабочий с митинга в термах исчез. На его месте появился строгий кондуктор в аккуратной темно-серой форме и в фуражке. Надо сказать, это — моя лучшая личина, которую я берёг на крайний случай. Любовно начищенные пуговицы и кокарда с эмблемой служащего подвижного состава, брюки со стрелками. Даже документы принадлежат работнику железной дороги — не подкопаешься. Лежат себе во внутреннем кармане мундира, греют душу. От сурового рабочего осталось только его одежда. Тряпьё решил оставить тут же, в терме — заметят далеко не сразу, а когда обратят внимание, может, и поздно уже будет. О то и приберёт кто-нибудь себе — одежда нормальная, не обноски. Вот только мне стоит поторопиться — среди посетителей уже заметно оживление, должно быть, новости дошли и сюда. Скоро и патруль появится — вряд ли они станут миндальничать и ждать, когда посетители закончат омовение. Вышел, кивнул приветливо удивлённому служащему — видно, гадает, когда успел пропустить железнодорожника. Ничего, это не страшно, что я такой заметный. Зато у меня бумага есть нужная. Хорошо, когда готовились, не забыл нарисовать.

Терму покинул очень вовремя, как выяснилось. Очередь возле импровизированного заслона уже почти закончилась, и жандармы потихоньку начали продвигаться вперёд. Да и в целом на улице народу уже поменьше — кто-то понял, что сейчас не лучшее время для прогулок, другие просто разошлись по домам. Солнце клонится к закату и уже скрылось за крышами домов. Интересно, сегодня службу в храмах проводить будут?

В свете газовых фонарей мостовая чуть поблескивает от влаги — на город спускается туман. Камни мостовой и стены домов остывают, на них выпадают капельки конденсата. Шаги мои гулким эхом отдаются от стен домов, будто пробуя их на прочность. Чертовски зловещая атмосфера. Получаса не прошло, как были слышны суета и крики, и вот уже тихо и темно. Стало немного не по себе.

«Спокойно!» — уговариваю себя. «Ты просто нервничаешь. Веди себя естественно! И выкинь из головы даже мысли о происшедшем на площади!С момента взрыва прошло больше часа. Следы использования манна если и есть, то едва чувствуются. И потом, взрыв-то произошёл без участия проклятий. Не факт, что они ищут одарённого». Я постарался придать лицу безмятежность целеустремленного и довольного жизнью человека. Получилось неплохо, потому что патрульные, насторожившиеся было при моем приближении, ощутимо расслабились. Усатый сержант дождался, когда я поравняюсь с ними, небрежно приложил руку к фуражке и поинтересовался:

— Документы предъявите, господин обер-кондуктор.

Я неторопливо достал бумагу из внутреннего кармана, развернув, подал сержанту. Жандарм повернул документ к ближайшему фонарю, долго вчитывался, щурясь. Я не волновался — паспорт подлинный, и действительно принадлежит обер-кондуктору Пабло Кабрера. Оный персонаж жив и, надеюсь, вполне здоров. Единственное, он уже три дня находится в паровозе Матера — Касерес, где исправно исполняет свои обязанности. Но карабинеры об этом не знают.

— Куда направляетесь? — бдительно переспросил сержант, но интереса в его голосе я не услышал. Вопрос был задан по долгу службы. Чистый смотрит на меня куда внимательнее, но видно, что он уже утомлён. Возле глаз собрались усталые морщины — он сегодня много раз использовал свой дар. Но всё равно насторожен. Смотрит в глаза так, будто вот-вот готовится обвинить.

— На триста второй Матера — Толедо, господин сержант, — все же ответил я. И даже не соврал. — Отправление в шесть утра, нужно за ночь подготовить вагон для пассажиров.

— Счастливого пути, — еще раз козырнул патрульный и окончательно потерял ко мне интерес. Мы с патрульными разошлись каждый в свою сторону. Чистый так и сверлил мне взглядом спину, пока я не скрылся в тумане. Вот и отлично. Дошёл до ближайшего переулка, свернул туда — мне остаётся пройти четыре квартала, чтобы, наконец, до Керы, когда впереди, в переулке, снова показались фонари. Зараза! Сколько у них людей, чтобы так часто патрули были?

— Стоять! Кто такой⁈ — Темнота и туман сгустились ещё недостаточно сильно, чтобы меня можно было не заметить.

Послушно стою. Дождавшись, когда очередной патруль подойдёт, рассказываю свою легенду, нервно ёжась под пристальным взглядом чистого. На самом деле не слишком нервничаю — сейчас то, что я недавно использовал манн, он точно не почувствует.

— Куда направляетесь в столь поздний час? — я смотрю, популярный вопрос. Жандарм строго хмурится, как будто я — провинившийся школяр, и теперь буду оправдываться за то, что прогулял уроки.

— На триста второй Матера — Толедо, — отвечаю так же, как предыдущему. — В шесть утра отправляется.

— Резерв находится на железнодорожной, — тихонько говорит чистый брат, заставляя сержанта — жандарма ещё пристальнее вглядеться мне в глаза. Краем глаза замечаю, что его подчинённые нащупывают револьверы на поясе. Вот засада. Плюнуть на всё, и ухлопать этих бдительных стражей порядка вместе с чистым? Судя по тому, как часто тут ходят патрули — почувствуют. Выстрелы устроят тем более. Кера слишком далеко, Доменико вместе с ней, поддержки не будет. Если сюда сбегутся все чистые города, будет паршиво. А они сбегутся — связь-то у них есть.

— Да вон, хотел в мясную лавку зайти, — вовремя я увидел вывеску. — Хочу окорок купить, пока не закрылась.

— Проходите.

Окорок в мясной лавке пах так, что слюнки текли. Проблема в том, что он мне не нужен, а нужно мне как-то пройти аж пять кварталов, чтобы до браться до Керы. Пока я покупал окорок, мимо окон прошли ещё две группы жандармов — да что ж такое! Их со всей страны сюда нагнали? А ведь может быть и так. В провинциях сейчас представителей государственной власти не особенно жалуют. В последний год я синемундирников и не видел особо. Вполне возможно, что их перетащили в Рим, по крайней мере, часть. Если так вспомнить, что доминус Ерсус как раз и начинал с управления жандармерией. Его работа? Какая разница. Сейчас мне это знание ничем не поможет.

Я так и дошёл до резерва, что на улице Железнодорожной. Некоторое время раздумывал, не уйти ли в район старого вокзала — там скрываться удобнее. Новый железнодорожный вокзал расположился слишком близко к реке и отделён от основной части города железной дорогой. Его слишком легко контролировать. С другой стороны, там — поезда. Если что, меня самого увезут из ловушки. Пока шёл, был проверен патрулями ещё дважды и окончательно решил не пытаться вырваться «на оперативный простор» прямо сейчас. Их тут действительно слишком много. Лучше в самом деле переночевать в вагоне, а уже завтра, когда всё уляжется, встретиться со своими.

Пожилой сторож мазнув сонным взглядом по форме, пропустил меня на территорию резерва, где я без труда нашел нужный мне состав. Вагоны были пока еще тихие и темные, только в паровозе уже бурлила жизнь. Машинист с помощниками, суетились вокруг паровоза, проверяя тормоза и ещё какую-то механику. Железнодорожные служащие простукивали подшипники колесных пар, проверяя уровень масла.

Пробраться в вагон не составило труда. Трехгранник — универсальный ключ от всех дверей в поезде у меня с собой, как у настоящего кондуктора. Вагон был уже готов к приему пассажиров, и настоящий проводник отдыхал в своем купе, пытаясь урвать несколько часов сна прежде, чем состав подадут на перрон. Я не стал его беспокоить. Переодевшись в очередной раз, забрался на третью полку в одном из купе, и, устроившись поудобнее, задремал. Доменико с Керой наверняка будут беспокоиться, особенно брат. Жаль, что у нас, в отличие от чистых, связи нет. Конечно, Кера знает, что я жив и со мной всё в порядке, но меня бы такое тоже не сильно успокоило, так что полагаю, брату предстоит беспокойная ночь.