Удивилась:

— Да ведь владыки Элронда там и самого сейчас нет? Я к нему в гости приду, когда он вернётся, и окажу всё возможное уважение, — и голову склонила, прижимая ладонь к сердцу (ох, как много я украла у Трандуила! Где-то он там…)

На дальнейшие увещевания не выдержала и бухнула со всем прямодушием:

— Эру Ланэйр не консорт и им не будет. Но только потому, что владыка Трандуил, вернувшись к следующему Самайну, испепелит любого, кто окажется на этом месте. А эру Ланэйра я слишком люблю, ценю и уважаю, и не желаю стать причиной его смерти.

Старалась не смотреть на окружающих и особенно на Ланэйра, и как-то абстрагироваться от этой потрясённой тишины, но эру Норранис оказался очень устойчивым и продолжал дудеть в свою дуду, доказывая, что меня таки ждут во дворце, и что степень близости с Эру Ланэйром недостаточно велика, чтобы принять его гостеприимство.

Обомлела и изъяснилась уж совсем грубо, упомянув, что Ланэйр меня супом из орков кормил и кур для меня воровал, и что эту степень близости я нахожу достаточной, чтобы принять его предложение.

Уже слегка злясь, покосилась на Ланэйра, недоумевая, почему он молчит, и огорчилась его потрясённому лицу: похоже, он верил, что враньё насчёт того, что похлёбка была из варгов, ему удалось, и мучительно обдумывал, как бы оправдаться.

Пучина позора затягивала, и я начинала мечтать об том, чтобы провалиться уже куда-нибудь. Стесняясь, сказала, что хочу спать. И что, если эру Ланэйр не передумал, то договорённость в силе.

Спалось этой ночью чудесно — трепетно заботливый эру Норранис усыпил так, что спала без задних ног.

Мой дядя самых честных правил,

Когда не в шутку занемог,

Он уважать себя заставил

И лучше выдумать не мог.

© Пушкин

Спала я головой на кочке, кутаясь в плащ, и с утра, как обычно, выцыганив у Ланэйра гребешок, вычесала из волос мусор, стряхнула с себя листья и муравьёв.

В этот раз аренда гребешка сопроводилась косыми взглядами общества, но никто ничего не спросил. Повздыхала, подумав, что одичала я, кажется. Раздражают не только свои сородичи, но и Ланэйровы. Что ж я такая неблагодарная, они ведь со всей душой… Эру Норранис вот с видом личного врача королевы подошёл, давая ценные советы, и заставил напиться всякой дряни. Давя себя, поблагодарила, как могла, прочувствованно. Эру целитель остался доволен, так теперь сам Ланэйр посмотрел абсолютно нечитаемым, пустым взглядом.

Странно себя чувствовала, как будто муравьи, которых я из одежды повытряхивала, на самом деле остались. Всё время чесаться хотелось от взглядов.

Свалила переживательность на недолеченные последствия приёма пыли и постаралась не обращать внимания. Свыкнусь, познакомлюсь с лориэнскими эльфами поближе, и жизнь наладится. Она и уже начала налаживаться, когда мне травника принесли с лембасом. И орехов. Чищеных. Мельком глянув на нарочито бесстрастные лица окружающих, орехи есть не стала.

Подвели лошадку, рыжую, молодую, косящую неспокойным глазом. С тоской вспомнила Репку — и аранена. Где он, что с ним? И как я на эту клятую лошадь влезу? Эру Норранис, отиравшийся поблизости, тут же придвинулся, и я от ужаса, что придётся вытерпеть его прикосновения при подсаживании, взвилась испуганным фазаном. Плюхнулась животом на спину лошадки, развернулась и перекинула ногу. Сидя, с торжеством посмотрела на целителя и вежливо пропела:

— Благодарю, эру Норранис, — от мысли, что он ко мне не прикоснётся, чуть ли не приступ эйфории случился.

Но если бы не смогла запрыгнуть, пришлось бы из вежливости терпеть, чтобы не обидеть. Лошади я сразу перестала бояться, и начала бояться норранисовой услужливости. Чую, если бы я с ним в передрягу попала, так рысью впереди всю дорогу бежала бы, гораздо бодрее, чем с Ланэйром, не раскисая ни на секунду.

Лошадь, видно, почуяла, что настроение моё переменилось, и перестала сомневаться во всаднике. А я и поводья взяла твёрдо, и с места тронула правильно. Эру Норранис, по-моему, даже огорчился, что я вся из себя такая самодостаточная. А вот кстати, почему рядом он, а не Ланэйр? И я, ничтоже сумняшесь, озвучила вопрос. Мне тут же со всем почтением ответили, что, как и положено, ближе всего ко мне едет целитель, а эру Ланэйра, как великолепного воина, услали с разведчиками, шарящимся вокруг — мало ли откуда опасность загрозит! Всё под контролем эру Теаранмаэля, он опытный командир и знает, что делает.

Ну что ж, логично. Но мне не больно понравилось. Решила, что полдня-то я потерплю командование эру Теаранмаэля и эру Норраниса, а там и до Лориэна доберёмся. Очень уже хотелось забраться в тихую норочку. Кровать, горячая ванна, пирожные — и все эти мысли оставили меня, когда я увидела Лориэн.

Он вставал на горизонте белой с золотистым гребнем волной, приближающейся медленно — огромные деревья были дальше, чем казалось глазу, который не мог поверить в такие размеры. Человеческие секвойи, рядом с которыми я казалась себе гномиком, не достигли бы и до пояса первым увиденным близко мэллорнам — а дальше шли деревья ещё выше. Было сразу, без тени сомнения, понятно, что лес этот не человеческий — никакого подлеска, белые исполинские стволы, сияющие золотом кроны… Солнечные лучи колоннами падали сквозь листву. Он весь был храмом, и я никогда не видела ничего более величественного.

Не понимала раньше, отчего эльфы в Эрин Ласгалене горевали, что у них не прижились мэллорны — и сейчас, потрясённо, потеряв дар речи, рассматривая их, поняла.

Лето Лориэна пахло, скорее, поздней весной — пыльцой ивы, солнцем, какой-то пряной листвой; но было в нём что-то и от великолепного увядания осени, для человеческого глаза, во всяком случае — может, золото листвы давало такой эффект.

Магический дождь из розовых лепестков начал падать из ниоткуда, только мы вступили под… поймала себя на том, что иначе, чем «сенью дерев», язык это не поворачивается назвать. Вот чувствовала себя под ними букашкой — но любимой небесами букашкой.

Восхищённые толпы высокородных, уже из рук осыпающих лепестками, счастливые выкрики на квенья… Там не было дороги, но перед нашей кавалькадой она возникала — и я не сразу поняла, что это волной расцветающие первоцветы — подснежники, пролески, примулы; цветение, начинаясь от копыт моей лошади, расплёскивалось в стороны легко и естественно.

Удивившись, оглянулась: мне казалось, что такое колдовство должно быть очень тяжёлым и энергозатратным, это ж не один цветочек заставить расцвести. С облегчением увидела Ланэйра, едущего чуть позади. Грамотно дав лошадке шенкелей, заставила ту приотстать и поравняться с ним. Тихонько спросила, откуда столько силы. Ланэйр, ласково улыбаясь недовольно косящемуся эру Норранису, так же тихонько ответил:

— Да чему ж удивляться, любовь моя: в прекрасном Лориэне шаманов, как слепней в Ирисной низине… и они бывают столь же надоедливы, — и улыбнулся ещё ласковее, когда шаман гневно дёрнул ухом.

Не удержалась и фыркнула, хоть и нехорошо это было.

Спросила:

— А где ты живёшь, эру Ланэйр?

Он подъехал ещё поближе, лошадки пошли голова в голову:

— Сейчас будет мост через Нимродэль, и оттуда как раз увидишь.

И правда, скоро въехали на высокий мост, пересекавший узкий глубокий каньон, на дне которого бурлила речка. Ланэйр поднял руку:

— Видишь, богиня, тот холм?

Я кивнула — в море деревьев сразу было видно купу, подымающуюся выше прочих.

— Он называется Королевским. Там стоит дворец Владыки. Мой дом совсем неподалёку.

Похмыкала, искоса взглядывая на Ланэйра. Не удержалась, полюбопытствовала: