– И да, и нет, синьор де Монсегюр… – вздохнул он. – Видите ли, какая загвоздка, – он снова покосился на своих воинов, – я, как назло, сейчас спешу к принцу Конрадину, дабы поступить к нему на службу…

– Весьма интересно! – Ги зло усмехнулся. – Не каждый день, вот так, запросто, увидишь и побеседуешь с человеком и рыцарем, спешащим на службу к мятежнику и возмутителю спокойствия в Италии! – Он сменил минутную вспышку гнева на миролюбивое выражение лица и более мягкие интонации голоса. – Тем не менее, я уверен, что его высочеству будет приятно познакомиться со столь знаменитым и смелым кондотьером!

Лесть возымела действие – Микеле осклабился и обрадовано закачал головой.

– Ой, а я как буду счастлив!..

– Тогда, синьор Аттендолли, поехали, что ли?..

Тот молча кивнул, Ги поддал шпорами своего жеребца, развернул его и медленно поехал к своему отряду, замершему в напряженном ожидании исхода переговоров. Микеле поспешил за ним.

– Ваше королевское высочество! – Ги поклонился принцу, рукой указал на Микеле. – Позвольте представить вам синьора Микеле делльи Аттендолли – знаменитого кондотьера!.. – это была прямая лесть, ведь Ги на самом деле даже и не слыхивал имя этого наемника. – Он следует к Конрадину, дабы поступить к нему в услужение…

– Как? К этому богохульнику и клятвопреступнику?! – Филипп не сдержался и прилюдно обозвал своего врага страшными ругательствами. Потом, видимо, вспомнил все советы и увещевания де Леви, сменил гнев на милость, улыбнулся и произнес. – Очень рад знакомству с вами, мессир кондотьер… – Филипп стащил со своей правой руки кольчужную рукавицу и величественно протянул открытую и голую руку для целования. Микеле, явно растерявшись при виде принца крови, суматошно спрыгнул с коня и, припав на одно колено, поцеловал влажную и пахнущую железом руку принца. Принц милостиво улыбнулся и, бросив мимолетный взгляд на Ги де Леви (тот улыбнулся и кивнул головой), произнес, обращаясь к наемнику. – Нам приятно беседовать со столь куртуазным и галантным воином. Не желаете ли отобедать с нами, мессир Аттендолли?..

Он удивился больше прежнего, ошарашенно захлопал глазами, которые, казалось, были готовы выскочить из орбит, несколько раз раскрыл и закрыл рот, после чего выдавил:

– Господи! Такая честь…

Принц снова перекинулся взглядами с де Леви, величественно посмотрел на наемника и, слабо взмахнув рукой, произнес:

– Мы ждем вас, мессир кондотьер, через час в нашем лагере… – он медленно развернул своего боевого коня крупной фламандской породы, прикрытого красивой попоной, которая была расшита серебряными лилиями королевского дома Франции, поддал шпорами жеребца и поскакал к палаткам, которые уже устанавливались оруженосцами и конюшими отряда.

Микеле делльи Аттендолли так и остался стоять, превратившись от удивления и шока в окаменевшую статую растерянного рыцаря. Он не переставал хлопать глазами, все еще находясь в прострации от свидания с настоящим и величественным принцем крови…

Филипп сбросил с себя шлем-сервильер, украшенный небольшой золотой короной принца-наследника, нервно швырнул его в руки подбежавшего оруженосца и, обтерев лицо полотенцем, посмотрел на де Леви.

– Я думаю, что парень попросту обделался… – произнес он.

Ги молча пожал плечами, принц жестом указал ему на раскладной походный стул, поставленный слугами, и приказал садиться.

– Пора и откушать… – буркнул Филипп.

Де Леви понял, что и для принца это свидание было своего рода экзаменом. Экзаменом на величественность, сдержанность и истинно королевское поведение, даже в трудных и опасных обстоятельствах, и Филипп с честью выдержал его, правда, эта небольшая победа далась ему слишком большой ценой.

– Ну, как?.. – принц посмотрел на него, ища ответа или похвалы.

Ги почесал нос, усмехнулся и ответил:

– Превосходно, ваше высочество! Я полагаю, что ваш отец был бы несказанно рад, увидев, как вы применили на практике главный принцип истинного и прирожденного правителя!..

– Какой же? – Удивленно посмотрел на рыцаря Филипп.

– Очень старый, но крайне действенный принцип, принц. «Кнут и пряник»! Вы сначала огорошили и ошеломили противника резким выпадом, а потом, как бы нехотя, проявили королевскую милость и немного пролили мед на его оттопыренные уши!..

Принц смутился и отвел глаза, густо покраснев:

– Я и не знал…

– Не надо смущаться, ваше высочество! Теперь, самое главное, не перегнуть слишком сильно палку. – Ги увидел заинтересованный взгляд Филиппа. – Похвалите наемника за прекрасную организованность его воинов, вскользь посетуйте, как мало сейчас можно встретить таких вот грамотных и куртуазных рыцарей, после чего, словно мимоходом, возьмите, да и назначьте его, – Ги задумался, засмеялся и добавил, – к примеру, нашим маршалом авангардной группы! Он для вас землю будет голыми руками рыть и камни грызть от счастья!..

– Вы так думаете? – Недоверчиво посмотрел на него Филипп. – А наши рыцари не осерчают, если узнают, как их принц взял, да и назначил безродного наемника-иноземца маршалом?

– Мне плевать, что подумают ваши молодые друзья, отправленные своими богатыми и знатными родителями к вам в свиту. – Ги сделался серьезным и плюнул на землю. – От них, если быть честным до конца, и так мало проку, а мессир наемник, сам того не ведая, приструнит и закалит их дисциплиной. Кстати, это будет им крайне полезно, да и нам не помешает. Мы-то с вами будем, как бы в стороне, пусть приходят к вам и стонут, сколько им влезет, а вы будете раздувать щеки, бубнить что-нибудь себе под нос и обещать поговорить с ним и попросить его быть немного мягче…

– Клянусь Святым Дионисием – это просто гениально! – Воскликнул принц. Он посмотрел на дорогу и произнес. – А вот и наш новый маршал приближается…

– Удачи, ваше высочество. – Ги встал и поклонился, после чего пошел встречать наемника.

Ги встретил кондотьера, радушно улыбнулся и пожал ему руку, словно своему старому знакомому. Микеле все еще находился в состоянии прострации и был теплое рукопожатие француза, которого он еще недавно считал своим врагом, попросту добило чувствительную душу итальянца.

– Наконец-то, мессир кондотьер! – Де Леви широко и открыто улыбнулся. – Его высочество, скажу вам по секрету, уже заждался вас…

– Я немного задержался… – вымолвил итальянец и, приблизившись к принцу, неуклюже, но достаточно подобострастно поклонился.

Филипп величественно, но сдержанно улыбнулся, переборол себя и, сохранив отстраненное и каменное выражение лица, молча протянул руку. Микеле раболепно и суматошно припал к ней, принц резко перевел взгляд на де Леви, подмигнул и улыбнулся. Дело было сделано.

– Какая радость для нас встретить такого куртуазного и грамотнейшего командира. – Филипп с напускной грустью добавил. – Господи, в наше время так трудно найти толкового командира. – Он бросил резкий взгляд на побледневшего Микеле. – Давайте-ка, мессир Аттендолли, откушаем, чем Бог послал…

К началу обеда, состоявшего из жареного кабана, трех огромных подносов с перепелами, вина, фруктов и приятной беседы Микеле уже любил принца. К разгару обеда он был готов отдать жизнь за великого Филиппа (он сам так его назвал!). А в завершении, кондотьер плакал, как малое дитя, получив лестное и многообещающее (как ему показалось) предложение стать маршалом его отряда и возглавить авангардную кавалерию из уст самого принца крови и наследника французского престола.

Микеле долго плакал, целовал руки принца Филиппа и так крепко сжимал их в своих потных от волнения ручищах, что тот испугался, как бы он не оторвал их на радостях.

Так, после мимолетной встречи и обеда, состоявшегося у развилки старых римских дорог, отряд Филиппа разом увеличился на добрую сотню прекрасно подготовленных и вооруженных рыцарей, да три сотни пикинеров и арбалетчиков, вымуштрованных и опытных рубак.

– А теперь, ваше высочество, можно и на Флоренцию… – Ги поцеловал руку принца Филиппа. Принц смутился и попробовал отнекиваться, что, мол, не он, а рыцарь был творцом его первого триумфа. Но де Леви отрицательно покачал головой и сказал. – Учить – это одно, а вот претворить в жизнь полученные знания – это, ваше высочество, многого стоит.