Но время было потеряно безвозвратно. Инициатива перешла к Конрадину и восставшим римлянам. Мосты и переправы через Тибр уже к ночи были в руках мятежников. Папа Климент, переодевшись простым монахом-паломником, с большим риском для жизни смог выбраться из Рима и верхом на осле направился к Равенне…

Известие, которое усталый, грязный и измученный тяжелой дорогой и бешеной скачкой папский посланник привез королю Неаполя, потрясло Шарля до глубины души и ввело в состояние ступора. Он остекленевшим взглядом неотрывно уставился в какую-то точку на большом и красивом гобелене, закрывавшем по всей длине одну из стен его кабинета и единственное, что он смог произнести, было:

– Малый совет…

Жан де Бетанкур, получивший, на этот раз, взбучку за волокиту с пропуском гонца к королю, стрелой выскочил из кабинета и, бренча своими большими, красивыми и несуразными шпорами (дань моде), побежал по коридору, разыскивая советников и приближенных лиц короля.

Примерно через час он, наконец-то, смог собрать всех членов Малого совета: казначея Гоше де Белло, маршала Адама де Фурра и Луку де Сент-Эньяна – начальника личной гвардии, охраны и, по совместительству, тайной службы. Время было позднее – гонец прибыл к началу первой ночной стражи, что приблизительно совпадало с восьмью часами вечера, казначей, слава Богу, был в своей комнате, размещавшейся прямо над казной, хранившейся в большой, еще с норманнского завоевания, кубической башне. А вот с поиском маршала и Луки де Сент-Эньяна Жану пришлось попотеть и обегать не только дворец и старый замок, но и разослать гонцов в нижний город. В конце концов, то ли с Божьей помощью, то ли по счастливой случайности, но оба члена совета весело пировали в одной из небольших закрытых гостиниц, больше похожей на дорогой клуб-бордель, чем на пристанище усталых путников. Бетанкур коротко поздоровался с ними и передал приказ короля.

Адам де Фурр тут же отпихнул девушку, сидевшую у него на коленях в весьма фривольной одежде, можно сказать, вообще без оной, если не считать короткой шелковой рубашонки, ажурных чулок, связанных из тонкой выбеленной шерсти и высоких сапожек на каблучке, только что входивших в моду. Она что-то фыркнула и, покраснев, упорхнула в дальнюю комнату, откуда периодически раздавался смех и веселые голоса, один из которых, несомненно, принадлежал Луке. Раздался шлепок, видимо, по мягкой и обнаженной части тела, звучный поцелуй, походивший на чмоканье мокрыми губами, тихое и обиженное женское ворчание и на пороге показался Лука де Сент-Эньян, он кивнул рыцарю и направлялся к выходу, застегивая крючки на камзоле.

– Что-то серьезное? – Обронил он по ходу.

– Гонец из Рима, мессир Лука. Как я понял – восстал Рим… – ответил Жан, едва поспевая за его широкими шагами.

– Адам! Чего ты отстаешь?! У нас беда… – Лука укоризненно посмотрел на маршала, который копался возле своего коня, заботливо расправляя складки на его красивой попоне. – Хватит наводить лоск, прыгай в седло и поспешай за нами!..

Когда они вошли в кабинет, Шарль сидел в кресле, закутавшись в теплый халат, расшитый золотом и отороченный куницей. Он был в теплой ночной сорочке и длинных вязаных носках, а на ногах болтались меховые тапочки. Король потягивал горячий глинтвейн – его любимый напиток, пожалуй, единственная вещь, которую он любил из многообразия германских гастрономических изысков. Комната была напоена терпкими и пряными ароматами гвоздики, корицы и восхитительного красного вина.

– Опять шляетесь незнамо где… – пробурчал он, бросая на них косой взгляд. – Когда надо, вас днем с огнем не сыщешь!..

– Сир, мы это… того… – маршал Адам де Фурр растерялся, увидев короля таким расстроенным и встревоженным.

– Того! Этого! – Повысил голос Шарль. – Несете ересь какую-то! Вот, Гоше, к примеру, когда ни позови – всегда на месте…

– Сир, мы были по делу… – Лука отвел глаза, не желая обманывать короля.

– Знаю я ваши дела! Девкам юбки задираете – вот ваши дела! Лучше бы поклонялись Онану, тогда бы я вас всегда мог быстро отыскать!

Жан де Бетанкур не выдержал и разразился заливистым и громким смехом, напоминающим ржание жеребца. Шарль тоже усмехнулся – ему понравилась своя же шутка, перевел взгляд на маршала и де Сент-Эньяна. Те молча переминались с ноги на ногу, но молчали, сопя носами от возмутительного предложения.

– Если бы меня насильно женили на старухе, как того несчастного Онана, я бы, может, как и он начал… – Адам де Фурр попытался оправдаться, но был перебит звонким и дружным смехом, смутился и умолк, краснея до корней волос.

– Сир, здешние женщины такие сладкие… – Лука умоляюще посмотрел на короля. – Не надо нас бранить за то, что мы помогаем вам в увеличении числа подданных…

Шарль закрыл рукой рот, чтобы не рассмеяться еще сильнее, слезы выступили у него на лице, покрасневшем от напряжения, сдержался и, выдохнув, сказал:

– Спасибо, мой друг. Земной тебе поклон…

– За что, сир? – Лука недоуменно посмотрел на Шарля.

– За красивую отговорку, мой дорогой де Сент-Эньян! Так еще никто и никогда не оправдывался за свои амурные похождения! – Король хлопнул в ладони. – Так! Смеху, как я понял, на сегодня предостаточно! Теперь, позвольте мне, мои дорогие кобели, перейти к грустному… – Он жестом указал им на стулья. Советники сели и молча посмотрел ему в глаза. Шарль надул щеки, выпустил воздух и произнес. – Прибыл гонец от его святейшества. Рим восстал и поднял знамя гибеллинов и Конрадина! Верона открыла ворота и впустила его отряды! Он вербует толпы наемников, расплачиваясь золотом! – Он посмотрел на Луку. – Между прочим, Лука, тем самым легендарным золотом, про которое ты мне неоднократно говорил, что это фикция и его не существует в природе! А оно, будь оно трижды проклято, существует!!..

– Ваше величество… – начал, было, оправдывать де Сент-Эньян, но король сильно ударил кулаком по подлокотнику кресла.

– Все! Молчать! Мне надоело! – Он посмотрел на собравшихся советников. – Какие будут соображения?..

– Относительно золота?.. – Произнес маршал де Фурр.

– Какого, к чертовой матери, золота!! – Шарль поднял глаза к потолку. – господи, что за дураки…

– Сир, я полагаю, что, захватив Верону и часть северных итальянских земель, Конрадин перерезал нам сообщение с Провансом и Францией… – Гоше, в котором вдруг проснулся великий стратег, тихо, но внятно, затараторил.

Король удивленно поднял вверх свои брови и сказал:

– Наконец-то! Хоть один начал говорить по делу… – Он кивнул Гоше. – Продолжайте…

Гоше прокашлялся, посмотрел на советников и продолжил свою монотонную речь:

– Мы отрезаны по суше, но море еще никто не мог перекрыть, даже легендарный Геракл. Значит, мы сможем перевезти подкрепления на судах…

Шарль усмехнулся и отрицательно покачал головой:

– Да, но даст ли нам столько времени Конрадин? Вот в чем вопрос…

Лука почесал затылок и произнес:

– Сир, насколько мне известно, не все города и земли северной Италии будут поддерживать Конрадина и мятежников. Милан, к примеру…

– Твой чертов Милан делает вид, что придерживается нейтралитета, а сам поставляет вооружение, мечи, шлемы и кольчуги Конрадину! – Перебил его король. – Павия, Верона и Пиза уже открыли ему свои ворота и перебили гарнизоны гвельфов, выставленные нами и папой Климентом. Генуя и Венеция изображают дурачков, но, слава Господу, не встревают…

Гоше де Белло согласно кивнул головой и поддакнул королю:

– Сиена и Флоренция, насколько мне известно, никогда не откроют ворота Конрадину! Они на дух не переносят гибеллинов и все, что связано с покойным Фридрихом, Конрадом и Манфредом…

– Прекрасно! – Шарль обрадовано потер руки. – Значит, сеньоры, Север еще не потерян для нас. – Он посмотрел на Гоше. – Ты отправил гонца?..

– К мессиру де Леви? – Уточнил он. – Да, он отплыл третьего дня из Неаполя в Эг-Морт.