Генрих с довольным видом закивал головой. Филипп понял, что его небольшая лесть достигла ушей короля и произвела именно тот эффект, на который он и рассчитывал.

– Что бы еще вам хотелось, граф… – Генрих сейчас пребывал именно таком мягком душевном расположении, что Робер решил рискнуть.

– Еще, сир, я хотел бы повидаться с вашим братом…

Гуго вздрогнул, Генрих побледнел, но с достоинством ответил:

– Ради Бога. – Он посмотрел на де Биго. – Отпиши депешу моему сыну Роберу бастарду Глостерскому и этому, как там его… – король потер висок, пытаясь вспомнить имя коменданта, – ну англосаксу…

– Арнульфу, сир?.. – Напомнил ему Гуго.

– Да нам плевать… – ответил ему Генрих. – Коли маршал конницы просит, мы не вправе ему отказать…

Король сел в кресло. Гуго помялся с ноги на ногу, покряхтел и уточнил:

– Одному или со свитой?..

Робер незаметно поиграл желваками на скулах:

– У меня свита маленькая. Три викинга, оруженосец, конюший да сарацин… – он смутился, – правда, из знатных сарацин…

– Неужели мой брат такая диковинка? – Усмехнулся король, но, для верности, все-таки переспросил. – Им-то зачем?..

– Для викингов, как ни крути, – Робер посмотрел в лицо Генриху, – вы позволите мне, сир, быть предельно откровенным?

– Да-да, о чем вы, граф… – король подпер подбородок кулаком и приготовился слушать. – Извольте…

– Так вот, сир. Для викингов имя вашего брата сродни имени их древнего бога Одина…

– М-да… – протянул король.

– А для сарацин… – тут Робер решил немного приврать для пущей удачи, – для них, язычников, он так вообще – исчадие ада!.. – граф деланно скривился. – Пусть подивятся на него в оковах. А заодно расскажут своим единоверцам о том, какой живет за морем на севере от них грозный король и падишах! Коли он сумел заключить в оковы само исчадие ада…

– Вы, право, льстите нам, граф… – словно девушка на выданье, смутился Генрих. – Позволяю… – Он покосился на де Биго. – Между прочим, граф, мой брат вовсе не в узилище и не в оковах. Он живет вольно и свободно… – он замялся и добавил, – почти… – король вспомнил что-то приятное, снова заулыбался и прибавил. – Кстати, мой сын Робер все рвется в крестовый поход. Так сказать, мечтает увидеть живых сарацин! Вот пусть подивится…

Гуго де Биго, до сего момента стоявший молча, поправил его:

– Сир, насколько мне известно…

– Что? Что опять тебе известно такое, о чем не знаю я – король Англии?!! – Генрих вскипел и даже покраснел от негодования, настолько ему уже, откровенно говоря, осточертели постоянные полунамеки и полу-фразы его сенешаля. – Отвечай же! Живо!..

– Сир, – Гуго степенно поклонился. – Мэтр Арнульф для пущей сохранности вашего брата нанял нескольких сарацин, которые теперь денно и нощно стерегут герцога Робера…

– Так то, наверное, безродные сарацины, а с нашим любезным графом прибыл довольно-таки знатный гость. Все равно моему сыну будет полезно увидеть своих, – король сделал за своей спиной пальцами рожки, так как не желал, чтобы его единственный оставшийся, пусть и незаконнорожденный, сын, подвергал себя риску заморского военного приключения. Генрих все еще надеялся на то, что Папа Римский смилостивится и признает его в качестве наследника престола. – Так вот, пусть увидит знатных сарацин, ведь ему когда-нибудь придется с ними скрестить оружие…

Робер несказанно обрадовался тому, насколько легко и просто ему удалось получить разрешение на визит к Роберу Куртгёзу. Он собрал всю волю в кулак, стараясь сохранить на лице всякое отсутствие эмоций, и словно мимоходом ответил:

– Благодарю вас, сир…

Генрих засмеялся и, хитро посматривая на Гуго де Биго, спросил Робера:

– Граф, а как теперь будут обстоять дела с вашим графством? Ведь, если не ошибаюсь, вы до сих пор еще никому не принесли тесный оммаж?

– Сир, отчасти я вассал короля Арагона. – Робер небрежно обронил в ответ эти малозначащие слова. – Свой оммаж его величеству Альфонсу Арагонскому я принес, исходя из политической выгоды, а не по праву его власти надо мной. Если рассудить здраво и честно… – он сделал упор на последнем слове, – право на оммаж имеет либо граф Арагона, либо… – он почтительно склонил голову, – Вы, ваше величество.

– Такие подарки, право… – Генриху сейчас было явно не до принятия вассальной клятвы от какого-то дальнего властителя, который, как ему показалось, специально прибыл в Лондон лишь для того, чтобы сбросить с себя претензии соседей, прикрывшись именем грозного короля Англии. – Давайте-ка, обсудим это позже…

Король умолк, давая понять Роберу, что время приема кончилось, а ему, дабы соблюсти все приличия, надлежит покинуть монарха.

– Да хранит Англию и Нормандию Господь, сир… – Робер поклонился и, отпустив такую мудреную фразу, оставил короля наедине с Гуго де Биго.

Король кивнул в сторону ушедшего графа, спросил:

– Каков наглец, а?..

– Я бы сказал чуть по-иному, сир… – ответил Гуго. – Он что-то прячет за видимым спокойствием и безразличием. Что именно, я пока не понял…

– А мне кажется, что он просто мечтает перенести свой оммаж к нам в Англию и, тем самым, уйти от назойливости соседей… – Генрих упорно цеплялся за свою версию столь странного визита. – Проработай-ка мою идею…

– Будет исполнено, сир… – Гуго направился к дверям из комнаты.

Когда он вышел от короля и очутился в тронном зале, наметанный глаз опытного царедворца сразу же заметил одну особенность. Этой кажущейся мелочи он, поначалу, не придал никакого значения: граф Таррагона все время старался стоять спиной к графам де Блуа и их свите, смешавшись с толпой сеньоров, которые о чем-то оживленно с ним беседовали, раскланивались и жестикулировали.

Гуго неспешно приблизился к группе баронов, кашлянул, привлекая к себе внимание графа, учтиво кивнул ему и произнес:

– Не изволите ли, ваша светлость, уделить мне немного вашего, без сомнения, весьма драгоценного времени?.. – он решительно окинул взглядом сеньоров, обступивших гостя и вслух прибавил. – Можете, мессиры, поздравить его светлость! С сегодняшнего дня его светлость граф Робер Таррагонский назначен волею нашего милостивого монарха главным маршалом конницы герцогства Нормандия!

Выждав несколько минут, превратившихся в одно нескончаемое поздравление и изъявление всевозможных благ и удач, адресованных графу Роберу, де Биго взял его под локоть, отвел немного в сторонку и тихо произнес:

– Нам просто необходимо с вами побеседовать тет-а-тет…

– Можете располагать мною, великий сенешаль, как вам заблагорассудится! – Лицо Робера озарила широкая улыбка.

Гуго молча улыбнулся, кивнул и повел графа к небольшой боковой низенькой стрельчатой дубовой дверце, распахнул ее, согнулся в три погибели и исчез в темноте проема. Граф проследовал за ним и оказался в практически кромешной темноте. Он послышал шорохи, напрягся, и его рука инстинктивно схватилась за рукоять меча, но голос де Биго, раздавшийся откуда-то слева, произнес:

– Не беспокойтесь, граф, сейчас будет светло.

Вслед за этой фразой из-за каменного выступа забрезжил рассеянный свет факела, воздух заполнился смолистым ароматом, и оттуда показалась фигура Гуго.

Он присел на широкую резную скамью, воткнул за своей спиной в специальное крепление факел, после чего жестом попросил графа присесть рядом с ним.

– Я слушаю вас, сеньор сенешаль… – произнес граф, присев на угол скамьи.

Гуго еще раз прислушался, даже прищурил глаза от натуги, успокоено кивнул головой и произнес:

– Ваша светлость, нам сейчас не так важно принять от вас оммаж за Таррагон. Короне куда важнее заполучить в свои ряды еще один добрый меч и смелых воинов, коими, как я понимаю, славно ваше графство…

– Я не наемник, сенешаль. – Сухо отрезал Робер.

– А никто тут не наемник. – Улыбнулся ему в ответ Гуго. – Вы, часом, не обратили внимание на группу сеньоров, стоявших в дальнем от вас углу тронного зала? – Робер отрицательно покачал головой. Гуго сделал неопределенный жест пальцами правой руки, мол, не важно, понизил голос и сказал. – Там стояли графы де Блуа и их жуткий паладин… – Гуго даже перекрестился. – Просто исчадие ада какое-то…