Не прошло недели, как по голубиной почте он получил известие от Исаака: старик помнил его и, в знак уважения его вежливости, согласился оказать ему всемерную помощь, связавшись с менялами всех северных портов Испании.

Филипп вне себя от радости и удачи приказал тотчас выслать небольшие группы людей по адресам, указанным в следующих сообщениях, присылаемых голубиной почтой в адрес еврейской общины Таррагона стариком Исааком. Люди уехали и стали ждать прибытия нежданных гостей, которые, как ни крути, а должны были появиться.

– Уж лучше подготовиться, – произнес как-то вслух Филипп, прогуливаясь по тенистым аллеям своего сада вместе с беременной супругой. – Предупрежден, значит вооружен…

Изабелла удивленно посмотрела на него, нежно коснулась его руки своими бархатистыми пальчиками и спросила:

– О чем это ты, милый?..

Филипп изобразил рассеянность и нехотя ответил:

– Так, к слову пришлось… – он поцеловал Изабеллу в щеку, – боюсь, что его величество Альфонсо Воитель не успокоится…

Изабелла укоризненно покачала головой и, глядя на него, со вздохом ответила:

– Ты совершенно не умеешь врать. Ты кого-то ждешь… – Филипп покачал головой в ответ, но ничего не произнес. – И немного опасаешься гостей…

– Да, родная моя, опасаюсь. – Признался он в своих страхах. – Но, прежде всего, – де Леви погладил ее по круглому животику, прелестный вид которого не могли скрыть складки просторного платья, надетого его женой, – я опасаюсь, как бы их приезд не создал проблем для него…

– А почему ты так уверен, что будет именно сын? – улыбнулась она. – Может и девочка родиться.

– Вот именно поэтому и переживаю. – Он обнял ее и привлек к себе. – Ты же знаешь, как мне тяжело. Я не могу с гордостью передать своё имя детям…

– Таков, наверное, наш крест… – ответила она.

Итак, сети были расставлены. Все ждали, когда перелетная птичка, выпорхнув из-за океана, приземлится в теплых краях Испании. Почти ежедневно Филиппу доставляли сводки обо всех прибывших людях благородного происхождения, ступивших на пирсы испанских портов, но пока, ни один из них не привлек внимание де Леви.

В конце концов, он решил сосредоточить наблюдение вокруг Сантандера, Бургоса и кладбища церкви святого Михаила. Ведь, если кто-нибудь и появится, но обязательно посетит одно из этих контрольных мест.

И вот, где-то через пару месяцев, совершенно случайно, через сеть евреев Филиппу стало известно о прибытии в порт Сантандера англичанина, совавшего свой любопытный нос буквально во все, что было связано с ним и нормандцем Бюрдетом, фамилию которого он принял.

– Арнульф, – усмехнулся рыцарь, когда прочитал описание внешности англичанина, возившегося с бумагами в церкви Архангела Михаила под Бургосом. – Смотри-ка, живой, стервец…

Он спустился во внутренний двор своего дворца, прошелся по персиковым аллеям и, опустившись на каменную резную скамью, задумался…

С некоторого времени Арнульф просто возненавидел море. Честно говоря, он и до этого не отличался сильной любовью к этой переменчивой, капризной, непредсказуемой и опасной стихии. А после памятной экскурсии из Англии к Фландрии, когда несчастный неф чуть не угробил его вместе с отрядом и командой, англичанина при мысли о том, что ему снова предстоит ступить на корабль, просто бросало в дрожь и животный ужас. Но приказ, как говорится, есть приказ, о нем не спорят, его четко и своевременно исполняют.

Арнульф, скрепя сердцем, сел в Дувре на кастильский неф, занимавшийся перевозкой паломников к берегам Испании, где они поклонялись мощам святого Жака в Компостелле, и в Палестину, где «радушные» мусульмане всегда готовы были удушить их в «дружеских» объятьях, а сухие пески Иордана поглотить их бренные останки.

Три его спутника – он сам отобрал их, отдав предпочтение видавшим виды бойцам, вышли в море вслед за ним и должны были встретиться с ним в Таррагоне. Арнульф решил не рисковать лишний раз и, на всякий случай, не осмелился демаскировать всю группу, разумно решив, что группа может понадобиться ему для выполнения акции – если Филипп окажется жив, или для обеспечения его отхода, если дело примет неудачный оборот. Он назначил им место и время встречи: каждый понедельник, среду и воскресенье около полудня в главном соборе Таррагона.

Почти неделю отвратительнейшей и выворачивающей наизнанку болтанки лишь чудом не свели его с ума. Долгожданный берег и уютный порт Сантадера, словно старая бездетная тетка, принял его на свой берег и Арнульф, обласканный твердой землей под ногами и отсутствием белых морских барашков на гребешках волн, с облегчением и нескрываемым счастьем ступил на скрипучий пирс.

Не прошло и суток, как он получил столько удивительных и исчерпывающих сведений о Филиппе де Леви, что просто опешил от неожиданности в трудно передаваемое везение. Сама судьба, как ему показалось, решила наконец-то смилостивиться и облегчила ему работу, буквально толкая в руки всевозможных свидетелей от конюха до еврея-менялы, в доме которого он останавливался вместе с каким-то молодым и нелюдимым дикарем-нормандцем.

Исаак, неохотно поведавший ему о коротком пребывании в его доме доброго и щедрого рыцаря-франка, почти сразу же, едва Арнульф покинул порог его дома, отправил своего сына Давида с письмом к главе старейшин еврейской общины. Тот, не проронив ни единого слова, привязал коротенькую записку к ноге почтаря и, выпустив его на свободу, произнес:

– Передай родителю, что господь позаботится о добрых людях…

Давид слово в слово пересказал отцу – Исаак хитро прищурился и, потерев руки, с довольным видом сказал:

– Истинно так, сын…

Арнульф поехал на Бургос. Еврей-простак, чему, как ни странно, Арнульф даже не удивился, а ведь это нонсенс, выболтал ему обо всем, что успел, якобы, запомнить из слов рыцаря, желавшего уехать на край света, чтобы воевать с врагами истинного Бога.

В Бургосе он практически без труда нашел семью девушки, похищенной пройдохой-нормандцем. Отец и братья в один голос клялись, что отомстили ему, убив проходимца из арбалета.

– Кого, простите?.. – Арнульф задал только один вопрос, заставивший его похолодеть изнутри.

– Нормандца, естественно… – отец похищенной Изабеллы удивленно посмотрел на глупого и бестолкового северянина. – Франк здорово наподдал моим воинам, уложив добрую половину в могилу…

– А где ваша дочь?! – Арнульф понимал, что в голове его начинает складываться удивительная мозаика, узор которой ему самому был непонятен. – Где Изабелла?..

– Она стала графиней, поговаривают… – проворчал, но уже обиженным тоном, отец девушки. – Вышла замуж за нормандца, а он возьми, да и захвати целое графство у мусульман!.. – он обиженно надул губы. – Ни тебе привета, ни приглашения на свадьбу, скоро, говорят, у нее первенец родится, а своих родных братьев не может позвать и пристроить…

– За какого нормандца? – Арнульф не понимал ничего из того, что рассказал ему кастилец. – С ними, что, еще один рыцарь был?!..

– Дон Арнульфо… – отец начинал закипать, но старался соблюдать рамки приличия. – С моей дочерью ехали два рыцаря. Нормандца мы убили и отомстили за позор, нанесенный нашей семье. Моя дочь Изабелла вышла замуж за нормандца, который ехал вместе с ней и стал графом Таррагона. Что тут непонятного?!..

– Ничего непонятно. Но я благодарен вам, благородный дон… – Арнульф вдруг вспомнил, что совершенно позабыл имя отца девушки, поклонился и покинул дом странного испанца, запутавшего его больше, чем он сам подозревал.

– Бред, да и только… – он стоял на середине узенькой городской улочки и смотрел в бесконечное синее небо, раскинувшееся над городком. – Чем дальше в лес, тем темнее…

Выходило черт знает что! Получалось, что Филипп де Леви, вроде бы, убит и похоронен на маленьком кладбище под Бургосом и, при всем этом, оказывается, жив, стал нормандцем, женился на девице Изабелле и присвоил графство…

Арнульф понял, что тут что-то темное и запутанное, поэтому решил отправиться на место захоронения рыцаря.