– Прекрасная шутка, Рамон! – Филипп улыбнулся. – Можно, я ее возьму себе на время?..

– Ради Бога, дон Робер! – засмеялся в ответ наемник. – Вот, и я сподобился!..

– Чему же, если не секрет? – поинтересовался у него Филипп.

Наемник почесал затылок, оскалил свой щербатый рот в подобие широченной и искренней улыбки:

– Мои слова, словно какого там святого, будет повторять знатный сеньор.

– Кто его знает, Рамон. – Пошутил в ответ Филипп. – Может, станется, что через лет сто какие-нибудь благодарные тебе потомки и впрямь причислят тебя к лику святых?..

– Господи… – Рамон перекрестился. Он хоть и слыл жутким головорезом, но чтил церковь и даже регулярно ходил на мессу. – Меня-то, за что?..

– А почему бы и нет… – равнодушным голосом продолжил де Леви. – Я ведь стал Бюрдетом, вот и ты можешь стать кем угодно. Рамира же вашего, головореза и убийцу, причислили к лику святых…

– Так то был готский король! У него, почитай, вся Испания и юг Франции были… – попробовал защитить своего давно умершего короля Рамон. – Правда, он, почему-то, растерял…

– Вот-вот… – засмеялся Филипп. – Наверное, именно за это его и приравняли!..

– Ладно, не наше это дело… – пробурчал Рамон. Он подумал немного, почесался, словно медведь, вылезший весной из своей грязной берлоги, сморкнулся для верности – так всегда бывало, когда он сильно переживал за что-нибудь, после чего сказал. – Думаю, что в Каталонии, у его светлости Рамона Беранже вам, да и нам тоже, будет куда веселее…

Весна была мягкой, теплой, легкий юго-восточный ветерок разгонял редкие тучи, позволяя солнцу прогревать землю. Молодая трава покрыла землю своим мягким ворсистым ковром. Филипп вышел из палатки и прошелся по ней босиком. Он всегда, с самого раннего детства обожал ходить босиком, за что часто получал нагоняи от матери и нянек. Рамон вышел вслед за ним и, щурясь под лучами яркого и веселого весеннего солнца, засеменил позади рыцаря.

Де Леви, ставший теперь Бюрдетом, с удовольствием стащил с себя рубаху, подставляя свое тренированное и мускулистое тело солнечным лучам.

– Нет, мы останемся здесь, в Арагоне. – Филипп подставил лицо солнцу – приятное тепло согревало его и действовало расслабляющее. – Будем хитрить и вертеть, как у нас говорят, хвостом…

– Не понял?.. – Рамон посмотрел на него растерянно. – Это как, простите?..

Филипп обнял его за широченные плечи и ответил:

– Очень даже просто, мой верный Рамон. Тащи-ка мою карту сюда!.. – он сел на мягкую траву, сорвал длинную травинку и сунул себе в рот. Легкий кисловатый вкус свежей травы был просто восхитителен. Жизнь снова возвращалась после короткой зимней спячки, отвоёвывая себе право раскрашивать мир живостью, свежестью и красотой.

Рамон быстро возвратился, неся кусок пергамента, на котором Филипп сам нарисовал, правда, очень грубо и весьма неточно, земли, лежащие к югу и юго-востоку от Арагона. Единственное, что там было сделано точно – расстояния между важными городами, укрепленными замками, крепостями и фортами мусульман, да еще броды через реки и мосты с кратким описанием их охраны, ширины, длины и состояния. Остальное было, честно говоря, так себе, а не карта.

Филипп расстелил ее на траве и жестом пригласил Рамона присесть возле себя.

– Вот, смотри сюда! – он стал водить пальцем по грубо нарисованной карте. Рамон непонимающим взором уставился на пергамент и стал тупо следить глазами за движениями пальца рыцаря. – Мы сейчас возле Барбастро. Деньги, слава Богу, сейчас у нас с тобой имеются… – Рамон скривился и нехотя кивнул головой – ему, страсть, как не хотелось расходовать свои накопления. Он мечтал купить себе большой надел земли, построить виллу и обзавестись хозяйством. Но его темное прошлое тяготило Рамона, а воли у него не было, он тайно мечтал стать кабальеро, но, кроме мечты, у него были разве что деньги. Филипп уже догадывался об этом, вот и решился на серьезный разговор. – Рамон. Я же знаю, чего ты хочешь… – де Леви пристально посмотрел на него. – Только я – благородный кабальеро, так ведь у вас зовут рыцарей? – Рамон улыбнулся и закивал головой. – Только я смогу сделать тебя свободным и позволить иметь все, о чем ты и мечтать-то боишься! А теперь, – Филипп положил ему руку на плечо, – я задам тебе только один вопрос, – наемник напрягся, его лицо окаменело и сделалось серьезным, – ты пойдешь вслед за мной?..

Рамон, ни секунды не думая, вскочил на колени и припал к руке Филиппа.

– Да, дон Филипп! Я ваш навеки…

Рыцарь испуганно отдернул свою руку:

– Так! Прекрати свои рабские замашки! Руку надо целовать только в одном случае! – Он с видом наставника посмотрел на Рамона. – Рыцарь целует руку другому благородному человеку только тогда, когда приносит ему клятву верности в обмен за землю, замок и крестьян… – Рамон вмиг погрустнел. Филипп засмеялся и спросил. – Ты, чего?..

– А я и не благородный вовсе…

– Господи! Какая мелочь! – ответил ему рыцарь. – Достаточно стать рыцарем! А уж я знаю стольких благородных, коим место в хлеву, а не во дворцах! Поверь мне на слово. – Рамон с недоверием покосился на него. – Кстати, мой отец, он, так вообще, был рабом у короля! – заметил де Леви.

– Так то у короля! – пробурчал наемник. – Ему, поди, все можно…

– Баранья твоя башка! – ругнулся Филипп. – Это я сказал тебе, чтобы доказать на примере, что рыцарем может стать любой, лишь был храбр, верен и честен по отношению к своему сюзерену!..

– А кто такой сюзерен, по вашему, по франкски?.. – Рамон замялся. – Ну, на наш манер?..

– Рико омбрэ… – подумав, ответил Филипп. – Граф, король или, на худой конец, епископ…

– Понял… – с тоской в глазах ответил Рамон. – Значит, мне не видать рыцарских шпор, как своих ушей…

– Какой же ты, право… – выдохнул со смехом де Леви. – Я сделаю тебя рыцарем и наделю землей!

Глаза Рамона загорелись блеском радости:

– Когда? Где?..

Филипп посмотрел на карту, подумал немного и ответил:

– Вот здесь… – палец упирался в кружок, над которым было коряво выведено название «Таррагона»…

– Ух, ты, как далеко… – удивился Рамон.

– Там нас никто не ждет… – с загадочным видом ответил Филипп. Он подмигнул наемнику. – Никто даже не мечтает о таком деле…

– Это точно, твоя милость… – кивнул в ответ наемник. – Такая ересь никому в голову не полезет!..

– И это, мой милый Рамон, просто замечательно… – Филипп подмигнул ему. – Самое главное, что и мусульмане нас не будут ждать.

– Ой, Матерь Божья! – Перекрестился Рамон. – А о них-то я и забыл… – он сжал кулаки. – Ох, и вставят они нам, коли, мы захватим Таррагон!.. – он прибавил. – С Божьей помощью…

– Вот-вот, Рамон, именно с Божьей помощью! – согласился Филипп. – Да еще с нашей с тобой хитростью, изворотливостью и удачливостью… – рыцарь растянулся на траве, улыбнулся солнцу, прищурился и сказал. – Значит так. Собирайся в Барбастро и набери там вояк. Только учти, мне голые да оборванные ни к чему. Вербуй только отморозков, да рыцарей, всех конных… – он задумался и добавил. – Чем обшарпанней будет вид у рыцаря – тем вернее он нам будет служить. Понял?.. – Рамон кивнул в ответ. – ищи саперов, да мастеров по осадам. И, вот еще, поищи-ка горцев, умеющих по горам, да каменным стенам лазить…

– Это зачем?.. – вставил Рамон.

– За надом! – Ответил Филипп. – Не перебивай, когда я излагаю мысли. – Рамон извинился. – Никому не говори о том, куда и зачем ты их вербуешь. Уразумел?

– Уразумел…

– Тогда, вот еще что, – Филипп привстал на локтях, – у меня есть около пяти тысяч золотом, твои деньги я не беру в расчет – сам решай, как тебе участвовать. Вот на них и нанимай мне воинов. Рыцарям обещай один ливр на время похода в день, да феод после войны, если получится, конечно…

– Уже убегаю… – Рамон встал и поклонился.

– Нет! Улетай, и поскорей… – засмеявшись, ответил де Леви.

Рамон ушел, оставляя Филиппа наедине со своими мыслями. Рыцарь снова раскинулся на траве, смежил глаза и, как-то незаметно для самого себя, задремал. Его молодой и крепкий организм, пригретый теплыми и ласковыми лучами весеннего солнца, не сразу заметил, что земля, похолодевшая за долгую зиму, стала тянуть из него силы, оставляя вместо них простуду. Когда Филипп, стуча от озноба зубами, проснулся, то понял, что умудрился сильно застудиться.