– О-о-о! Мне к такому не привыкать… – Гильом еще раз поклонился де Леви. – Согласен. Когда выезжаем?..

– Тотчас… – ответил Филипп, развернулся и пошел к своим палаткам.

Он прошел мимо палаток, подошел к закрытой повозке, охраняемой группой вооруженных до зубов пехотинцев, молча отодвинул засов на дверце и, распахнув ее, сказал в темноту:

– Арнульф, выходи…

Арнульф вылез из повозки, щурясь от яркого летнего солнца, и стал испуганно озираться по сторонам.

Филипп присел возле повозки на траву и, сорвав травинку, подцепил на нее муравья. Муравей быстро ползал по ней, пытаясь найти выход из трудной ситуации, в которую его внезапно засунула судьба.

«Вот, самое удивительное творение природы… – подумал он, наблюдая за движениями насекомого, – живет себе, ползает, что-то делает, вечером, как всегда, приползает домой, в муравейник. А тут, на тебе, судьба его, в моем лице, взяла, да и подсунула внезапное испытание, переломав и исковеркав в одночасье всю жизнь, перемешав в его малюсенькой головке все представления о справедливости, о добре и зле, о богах, наверное…».

Мысль о том, что и у этих крохотных созданиях есть свои боги и представления о судьбе, взволновал рыцаря. Он осторожно положил травинку на землю и отпустил перепуганного муравьишку на волю.

Арнульф подошел к нему и тихим голосом спросил:

– Что-то стряслось, мессир Филипп?..

Рыцарь впился в него немигающим взглядом и тихо сказал:

– Можешь радоваться, граф Гильом Клитон убит. Убит, судя по всему, кем-то из твоих людей, чудом спасшихся после облавы, устроенной вам людьми Гильома де Ипра.

Арнульф покачнулся, словно после мощного удара, выдохнул и дрожащими губами произнес:

– Рыжий такой, со шрамом в пол-лица?..

Филипп молча покачал головой в ответ.

Арнульф тихо застонал и закрыл лицо руками.

– Можешь убить меня, рыцарь де Леви… – тихо сказал он. – Я готов принять смерть…

Филипп отрицательно покачал головой и ответил:

– Ты уже один раз ускользнул от смерти, правда, ценой предательства. Теперь же, поверь, у меня нет желания убивать тебя. Нет смысла!

Арнульф оторвал руки от лица и посмотрел на него:

– Что я должен сделать, чтобы отработать свою позорную жизнь?..

Рыцарь приблизился к его уху и тихо сказал:

– Вернуть себе честь. Поезжай в Англию, вернись к мессиру де Биго и расскажи все, что увидел и услышал. Все! Чисто и без утайки! Что графа Клитона убил твой человек со шрамом. Кстати, как его звали?..

– Уже не важно. – Ответил Арнульф. – Жуткий и богомерзкий поступок лишил права называть его по имени. Пусть он останется для истории неизвестным…

– Идет… – согласился де Леви. – Снова вернись на службу и всеми правдами и неправдами войди в доверие к Гуго де Биго. Я найду тебя и попрошу только об одной услуге…

– Ты хочешь убить мессира Гуго? – Удивился Арнульф.– если так, то, поверь, это глупо и ничего не решит, да и не изменит в мире…

Филипп мрачно усмехнулся:

– Мне не нужна жизнь этого сеньора. Пока, по крайней мере… – Арнульф вопросительно посмотрел на Филиппа. Де Леви сделался серьезным и сказал. – Только, надеюсь, у тебя хватит ума умолчать о своем предательстве?..

Арнульф покраснел, побледнел и покрылся пятнами от стыда, он опустил глаза и ответил:

– Негоже попрекать слабостью человека. Не по-христиански как-то…

Филипп надул щеки от возмущения и громко ответил:

– Ах, вот оно, значит, как! Значит, не по-христиански! А угробить сначала графа Шарля, потом, прости меня Господи, укокошить моего друга и законного графа Гильома Клитона – это, скажи мне, по-христиански?..

Арнульф засопел и отвернулся от него.

Филипп подошел к нему и, резко развернув англичанина, посмотрел ему в глаза и произнес:

– Запомни, Арнульф! Бумаги твоего допроса хранятся у меня, хранятся в очень надежном месте. Если, не приведи тебя Господь, ты вздумаешь снова «крутить хвостом» – не обижайся…

Арнульф нелепо захлопал ресницами и пролепетал:

– Я-я-я толком ничего и не сказал такого, мессир…

– То-то. Я исчезну на некоторое время, но, клянусь, я еще появлюсь на твоем горизонте и тогда, мой дорогой шпион, с тебя будет только одна услуга.

– Согласен, мессир Филипп, – Арнульф грустно опустил голову, прекрасно отдавая себе отчет, что жизнь, как ни крути, все-таки лучше смерти, – но, простите еще раз, а какая это будет просьба?..

– Любопытство погубило очень многих… – мрачно и загадочно ответил ему де Леви. – Cкажу лишь, что самым лучшим для нас всех вариантом будет твой перевод в замковую стражу королевских поместий.

– О, Господи, – ужаснулся Арнульф, – вы, часом, не на короля ли покушаетесь?..

– Полный идиот… – Филипп засмеялся и постучал его кулаком по лбу, – если ты дурак, то, поверь, не надо считать и остальных дураками! Твой король мне и даром не нужен, не говоря уж за деньги! Короче! Ты согласен?..

– У меня нет выбора, мессир Филипп. – Поклонился в ответ Арнульф.

– Вот и прекрасно, – де Леви отвесил ему не менее учтивый поклон, подмешав в него долю иронии. – Казна и особые замки, где содержатся особые пленники, уразумел?..

– Уразумел…

Филипп отвязал от своего пояса кошель и протянул его Арнульфу:

– На! Это твое! Отняли при захвате. Там твои кольца и королевское кольцо с леопардом…

– Благодарю вас…

Филипп махнул рукой:

– Поезжай-ка ты, братец, домой восвояси… – он тяжело вздохнул, – с трудом сдерживаюсь, чтобы голову тебе не отрубить!

Арнульф быстро кинулся в повозку собирать свои вещи и через пару минут ускакал по направлению к границе с графством Гин.

Филипп занялся приготовлениями к маршу в сторону Нормандии. Он лично осматривал и проверял подковы на лошадях, крепеж повозок, укладку оружия и амуниции, запасы провизии, в общем, делом отвлекался от мрачных мыслей, вызванных внезапной и ужасной смертью Гильома Клитона.

Он и не заметил, как стало смеркаться. Священники и лекари заканчивали бальзамирование тела убитого графа, рыцари разъезжались по своим владениям. Жизнь, словно и не заметив смерть такого великого человека, шла своим чередом, продолжая окунать человеческие души в круговерть судеб.

Кто-то тихо подошел к нему, присел рядом на траву и кашлянул, привлекая к себе внимание де Леви. Филипп поднял голову и увидел Жана де Бриенна. Тот был сдержан, даже посерел на лицо, вид у него был осунувшийся, а вокруг глаз темнели синие круги.

– Что, брат, и тебе тоскливо?.. – тио произнес Филипп. – Жан молча отмахнулся. Де Леви похлопал его по плечу и сказал. – Мне тоже очень хреново. Прямо кошки на душе скребут. Был человек – нет его. Какая-то поганая стрела – и нет графа-герцога…

Жан шмыгнул носом, посмотрел на него и спросил:

– Ты-то, куда теперь подашься? К королю?..

Филипп пожал плечами в ответ и произнес:

– Сначала, я отдам последние почести Гильому. А уж потом, как Бог рассудит…

Жан покачал головой:

– А я, пожалуй, подамся в Святую землю… – он кинул быстрый взгляд на Филиппа. – Поехали со мной, а? Вместе, как ни крути, а веселее…

– Может быть, может быть… – Филипп в задумчивости покачал головой. – Может, статься, и приеду к тебе…

– А де Ипр? Он куда намыливается?.. – поинтересовался Жан. – Может мне его уговорить? Ты как думаешь?..

– Мессир Гильом едет вместе со мной в Руан. А уж после похорон он, думаю, сам определится…

Жан встал и, отряхнув со своего сюркота травинки, произнес:

– Бог даст – свидимся еще. Не поминай меня лихом…

Филипп поднял и обнял рыцаря.

– Прости и ты меня, если я ненароком тебя обидел словом или жестом каким…

Жан грустно улыбнулся и ответил:

– Прощай, брат…

Они обнялись и молча стояли, крепко прижимая друг друга. Они знали, что судьба сейчас разорвет их объятия и разбросает по разным частям света, утоляя свое ненасытное желание постоянно подвергать людей испытаниям. А пока, крепко обняв друг друга, они прощались со своей прежней жизнью, чтобы, расставшись, тут же кинуться с головой в новые приключения.