Возникла давка и суматоха. Копья треснули, убив или покалечив огромное количество пехоты противника, но защита, придуманная в самый последний момент Тьерри де Эльзасом, сработала – многие рыцари попадали с коней, несколько коней было убито или ранено. Первая кавалерийская атака захлебнулась…
В пылу боя длинное копье резким ударом сорвало шлем с головы графа Гильома Клитона. Он, оставаясь лишь в кольчужном капюшоне-хауберке, выхватил меч и, словно остервенелый, стал рубить им головы противника, врубаясь на своем могучем декстриере все глубже и глубже в ряды врагов.
Филипп де Леви вместе с группой рыцарей старался не отставать от него, всерьез опасаясь, что его могут свалить с коня и захватить в плен. Он оглянулся назад и увидел то, чего не ожидал увидеть, даже помыслить! Его рыцари медленно, но неуклонно отступали, пятясь на своих конях и защищаясь от копий, длинных оглоблей и пик с крючьями, которыми были вооружены вражеские пехотинцы.
Он пробился к Клитону и, поравнявшись с ним, крикнул:
– Гильом! Отходим! Наша атака захлебнулась!..
– Матерь Божья! – Клитон резко повернул голову и, убедившись в том, что де Леви не врет, стал разворачивать своего коня. – Отходим!..
– Ваша милость! Первая атака отбита! Конница вашего кузена отступила, прекратив атаку! – радостно доложили Тьерри воины, стоявшие возле него.
– Очень хорошо! – произнес в ответ он, улыбнувшись. Тьерри поймал себя на мысли о том, как же давно, вот так искренне и весело он не улыбался…
Англичанин, чье лицо уродовал длинный чудовищный шрам, очнулся и застонал. Он попробовал осторожно пошевелиться. Руки и ноги, несмотря на страшную боль, все еще слушались его мозг. Он попытался встать и, подрубленный жуткой болью в грудине, упал, теряя сознание…
Графство Гин. За месяц до описываемых событий.
Группа была разгромлена после внезапной облавы, устроенной воинами Гильома де Ипра. Арнульф, как ему показалось, все-таки был убит. Значит, теперь ему предстояло исполнить до конца волю Гуго де Биго.
Он со всеми предосторожностями добрался до Гина, где должен был встретиться с де Биго…
Гуго покачал головой и нервно дернул плечом, выслушав до конца и ни разу не перебив его рассказ.
Он уже давно для себя решил, что и как делать, чтобы обеспечиться себя, а вместе с собой и весь род оградить от напастей и непонятной опалы, в которую стал вгонять его король Генрих.
Королю с самого начала не нравился план, предложенный де Биго, но он согласился, придав мало значения его бредовой, на первый взгляд, идее переворота в Фландрии.
Когда же, к его несказанному удивлению, эти фантастические задумки стали воплощаться в полнее реальные результаты, ужас сковал короля!
Смерть, шедшая буквально по пятам за ним и его родом, как ему показалось, решила отдохнуть от него и, перескочив на своих черных крылах через Ла-Манш, принялась пиршествовать во Фландрии, набивая свою ненасытную утробу жизнями благородных сеньоров и простых людей.
Гуго получил такой нагоняй от короля, что сразу же замкнулся и, подумав как следует, решил изменить свой первоначальный план тонкой и коварной мести французам.
Гильом Клитон стал казаться ему вполне приемлемым кандидатом на престолы Англии и Нормандии. Поразмыслив еще, Гуго даже полюбил этого отважного и благородного наследника, решив, что раз и его отец был воплощением благородств и рыцарства, то и сын должен свято и слепо следовать канонам, принятым его отцом.
– Графа Гильома больше не трогать… – спокойно и равнодушно произнес он, дослушав сбивчивый и взволнованный рассказ агента. – Планы поменялись. – Парень со шрамом на лице ничего не понял, но послушно закивал головой. Гуго де Биго молча протянул ему большой кошель с золотом, перстень с выгравированным леопардом и добавил. – Что касается второй персоны… – он перехватил испуганный взгляд агента, – мессира де Леви надобно убрать с моей дороги. Уразумел?.. – Он буквально просверлил агента своим жестким взглядом. Тот съежился и часто-часто заиквал головой. Гуго погладил его по голове и, успокаивая, прибавил. – На кол одену, если не убьешь. Озолочу и сделаю снова благородным, если выполнишь все в точности. Понял?..
Побледневший от ужаса агент со шрамом в пол-лица попятился и, поклонившись, молча исчез в темноте дверного проема…
Алост. Сражение.
Он снова очнулся, ощутив болезненный удар спиной о землю, открыл глаза и простонал, увидев склонившихся над ним мрачных воинов.
– Смотри-ка, а он и в правду живой! – Засмеялся один из них и обнажил в своей мерзкой улыбке беззубую пасть с редкими островками гнилых желтых зубов. – Ладно, хрен с ним! Пошли! Скоро франки начнут вторую атаку…
Может, это, того… – промямлил второй воин, кивая в сторону болот. – А?..
– Всегда успеем, если что… – отмахнулся от него беззубый. – Пошли…
Агент отлежался и, превозмогая боль в груди, осторожно поднялся и, шатаясь, пошел к передовой линии обороны. Его взгляд наткнулся на средних размеров арбалет, брошенный кем-то за ненадобностью. Он наклонился – в глазах резко потемнело, ойкнул и, подняв с земли арбалет, побрел к передовым линиям, но силы снова оставили его и агент плюхнулся возле повозки, неуклюже раскорячившееся возле него…
Вторая атака началась с массированного и ураганного арбалетного залпа. Хозяйственный Жан де Бриенн с такой запасливостью отнесся к вопросам обеспечения орудиями труда своих арбалетчиков, что на каждого из них приходилось порядка двух сотен болтов.
С пронзительным и протяжным низким воем, серая туча болтов понеслась, изгибаясь по дуге, к поредевшим рядам противника, пытавшегося любыми способами укрыться от этого смертоносного ливня…
Раздались крики убитых и раненых…
Один из болтов вонзился в землю возле ноги англичанина. Он снова открыл глаза, облизал пересохшие губы и, протянув руку, выдернул его. Болт был новенький, свежий металл его наконечника, смазанный салом и покрывшийся грязью земли, был не поврежден.
Человек со шрамом в пол-лица с довольным видом кивнул и, с большим трудом встав, стал, превозмогая боль в груди, натягивать тетиву арбалета, готовя его к своему единственному выстрелу…
Граф Гильом Клитон раздраженно посмотрел на оруженосца, который, растерянно разведя руками, что-то бубнил себе под нос, оправдывая собственную нерасторопность скоротечностью боя.
– Мне, что, без шлема ехать?!.. – Гильом надул щеки от злости.
Филипп, сидевший в седле своего декстриера возле него, вспомнил, что у него есть свободный шлем, толкнул Клитона локтем в бок и сказал:
– Гильом! Брат мой и сюзерен! Прими, пожалуйста, этот шлем! – Он снял со своей головы шлем с маленькой золотой короной, подаренный ему в свое время самим королем Людовиком. – Я, пожалуй, надену свой старый, а тебе, как государю, негоже ехать на сечу без шлема!..
Гильом засмеялся и, обняв рыцаря, ответил:
– Спасибо, Филипп! Спасибо, брат мой… – Он принял шлем и надел его, поправил ремешки и, посмотрев на де Леви, спросил. – Ну? И как я в нем?!..
– Как и подобает быть государю… – ответил, поклонившись, Филипп. Он щелкнул пальцами своему оруженосцу, тот притащил его старый шлем, который носил его отец Годфруа, нацепил его на голову, затянул под подбородком ремешки креплений, повертел головой в разные стороны, еще раз проверяя удобство ношения, кивнул с довольным видом и тихо произнес, обращая слова к своему шлему, словно к живому существу. – Вот ты и снова со мной…
Арбалетчики мессира де Бриенна, словно удивительные косари, прореживали ряды противника, жавшегося к рядам своих повозок, стоявших вытянутой дугой за их спинами.
– Прикажите мессиру де Бриенну сделать еще один залп, после чего мы и начнем нашу атаку! – граф отдал приказ одному из посыльных, стоявших возле него. Тот убежал. Гильом посмотрел на Филиппа и, грустно улыбнувшись, сказал. – Что-то мне тоскливо сегодня…
