– Дай Бог, чтобы он не сильно ушибся… – ответил Филипп, взял кубок с вином, протянутый ему одним из слуг герцога, залпом выпил и ответил. – Жаль мне его…

– А вот это, мой друг, тебе надо выкинуть из головы. – Заметил Матье, слушавший их беседу. – Жалость – худшее, что может приключиться с нашим братом на турнире. Если всех жалеть, то тогда, ей Богу, сам начнешь вылетать из седла, не дождавшись удара соперника…

Филипп молча посмотрел на него, взял ланс и поехал к краю ристалища…

Сугерий подошел к королю и, наклонившись над его ухом, тихо сказал:

– Сир, на мой взгляд, все могут только выиграть, если вы, сославшись, на Божье провидение, приостановите тьосты мессира де Леви…

Людовик, с интересом наблюдавший за поединком, оторвал свой взгляд и, посмотрев на советника, спросил:

– С какой стати?.. – он нервно забарабанил пальцами по подлокотнику стула. – Сейчас, как никогда, мощь моих рыцарей не вызывает сомнений.

Сугерий скептически отнесся к словам короля. Он оглядел ристалище и ответил:

– Сир, пока, слава Богу, все идет так, как вы желаете, но, всякое может случиться… – он вплотную приблизился к уху короля. – Нам не стоит забывать о более важном деле. О мире с графом де Блуа и о том, как заставить поверить Тибо, что мы поможем ему примерить корону Англии…

Людовик задумался, после чего стукнул кулаком по подлокотнику и ответил:

– Быть посему. Зови мессира де Монтонкура, живо!.. – он даже привстал от неожиданности, увидев, что Филипп уже готовится атаковать второго соперника. – Господи! Да чего же ты медлишь?!..

Сугерий хотел, было, послать кого-нибудь из своих слуг, но, увидев, как Людовик начинает злиться, сам вскочил со стула и побежал искать главного распорядителя турнира…

– Ваша светлость, – к Тибо подъехал его сенешаль и, поклонившись, сказал. – Этот «королевский шершень» сегодня разошелся, прямо не в дугу! Молодой де Божанси сильно ушибся и я опасаюсь, что его травма может быть гораздо серьёзнее, чем сказал костоправ…

Тибо плюнул на землю и, посмотрев на него, процедил сквозь сжатые зубы:

– Ничего страшного…

– Сеньор, послушайте меня, ради всего святого! – Сенешаль взмолился, пытаясь достучаться до трезвого рассудка графа. – Еще есть время отменить ваш поединок, сославшись на Божье предзнаменование…

– Глупость какая! Я не позволю, чтобы все встречные и поперечные судачили о том, что граф Тибо испугался какого-то юнца!..

– Ой, смотрите!.. – сенешаль вскрикнул и указал на центр ристалища…

Годфруа де Иль даже не понял как вылетел из седла, выброшенный мощным ударом турнирного ланса Филиппа. Он замахал в воздухе руками, словно пытаясь уцепиться за невидимые поручни и спастись от падения, зависнув в воздухе. Но…

Филипп де Леви нанес сокрушительный удар, попав лансом в узкую щель, образовавшуюся между щитом Годфруа де Иля и головой его декстриера, попав тупым турнирным наконечником в грудь рыцаря. Его декстриер еще несся боевым галопом, когда он услышал оглушительный и восторженный рев толпы зрителей. Он резко осадил своего коня и, повернув голову, посмотрел назад – Годфруа де Иль лежал на грязной земле и пытался встать, опираясь на левую руку. Филипп развернул коня и, подскакав к сопернику, спрыгнул возле упавшего рыцаря, нагнулся и попытался помочь ему встать, предложив свое плечо и руку. Годфруа де Иль грустно улыбнулся и принял помощь, сказав:

– Воистину, сегодня ваш день, мессир де Леви… – он скривился от резкой боли, пронзившей его ребра и грудь, но, тут же совладал с собой, усмехнулся и добавил. – Благодарю за помощь. Через час мой оруженосец разыщет вас, мессир де Леви…

Филипп попытался протестовать и отказаться от положенного выкупа, но оруженосцы де Иля быстро подхватили на руки своего сеньора и унесли его с ристалища. Де Леви снова запрыгнул в седло и поехал в сторону своего конроя для смены ланса…

– Ваша светлость! – Сенешаль тронул Тибо де Блуа за рукав его кольчуги и показал в сторону священника, ехавшего в их сторону на лошади. – Если меня не обманывают глаза, к нам едет монсеньор Сугерий… – Тибо посмотрел в сторону главной королевской трибуны и раскрыл рот от удивления. Сомнений не было – к ним направлялся сам могущественный министр короля Людовика и, судя по его торопливости, с весьма интересным предложением. – Выходит, мессир, что я, все-таки, был прав, предлагая вам прекращение поединка!..

– Посмотрим… – Тибо насторожился, ожидая очередного подвоха со стороны Сугерия. – Хотя, по чести сказать, а не откажусь, если предложение будет заманчивым…

Граф нарочито отвернулся и, перебрасываясь шутками, вступил в оживленный разговор с несколькими рыцарями своего конроя. Тибо старался не подавать вида, но его побледневшее лицо и скулы, крупными желваками выступавшие на белом лице, выдавали нервное напряжение.

Аббат Сугерий медленно подъехал на своем ослепительно-белом иноходце и, посмотрев по сторонам, обратился к Тибо:

– Доброго вам здоровья, граф-палатин. – Тибо де Блуа прервал оживленную беседу, развернул коня к, подъехав к аббату, ответил, сопровождая приветствие коротким кивком головы. Сугерий жеманно поклонился и, придав лицу каменное выражение, произнес. – Мой грозный хозяин и твой верховный сюзерен, Божьей милостью король Людовик, послал меня передать тебе, граф де Блуа, сердечные пожелания успеха и, – он едва заметно улыбнулся, – доброго здоровья.

Тибо улыбнулся уголком рта, окинул взглядом своих рыцарей и, посмотрев в глаза Сугерию, ответил:

– Нас трогает забота его величества…

Аббат, казалось, ждал именно этих слов, улыбнулся и, положив свою худую и бледную ладонь с длинными и крючковатыми пальцами на кольчужную перчатку графа, ответил:

– Кроме этих слов, мой и ваш сюзерен попросил меня, своего верного раба, передать вам еще кое-что… – он с недоверием покосился на сенешаля и рыцарей, смотревших на него, как вороны на червя, вздохнул и продолжил. – Так вот, граф Тибо, не могли бы мы отъехать немного в сторону…

Тибо широко улыбнулся и, бросив торжествующий взгляд на рыцарей, кивнул. Сугерий тронул шпорами своего иноходца и поехал к краю ристалища. Тибо резко ударил шпорами своего декстриера и в мгновение ока догнал аббата.

– Наш сюзерен просил передать вашей светлости, что он желает мира… – Сугерий резко повернул голову и посмотрел на графа.

Тибо попытался скрыть удивление, но это не ускользнуло от зоркого взгляда Сугерия:

– И, ради этой пустяковины, монсеньор аббат, вы решили отвлечь нас от турнира?..

– Не только, граф. Я разумно полагаю, что Господь, особенно сегодня, что-то не сильно печется о ваших людях. Я вообще умолчу о том, что, не приведи нас всех Господь, он уготовит вам…

Тибо мгновенно сделался пунцовым от злости, с шумом выпустил воздух и прорычал:

– Только не надо меня пугать!..

– Да упаси Боже… – ехидно усмехнулся аббат.

– Тогда, ради чего вы затеяли все это?..

– Ради вашего благополучия, покоя Франции и… – он промедлил, – ради короны Гильома Завоевателя…

От неожиданности Тибо даже покачнулся в седле, машинально подтянул повод и резко поддал шпорами, поставив коня на дыбы. Советник короля улыбнулся, поняв, что его удар попал точно в цель. Гордыня графа схватила за горло своего хозяина.

– Какая, черт меня и вас всех подери, корона Гильома. – Еле слышно ответил Тибо, успокаивая своего декстриера. – Вы, часом, не ополоумели, аббат?..

– Нет, ваша светлость, я в полном здравии… – ответил ему Сугерий, – а вот вам, к примеру, стоит следить за эмоциями…

– Обойдусь, как-нибудь, без советчиков… – буркнул Тибо.

Сугерий еще раз улыбнулся и хитро посмотрел на него:

– Ваш английский дядюшка бездетен и, в конце концов, он не вечен…

– Согласен с вами. Все мы под Богом ходим…

– Вы и ваш брат Стефан, как я понял, являются законными наследниками престола Англии…

– Вы, как всегда, ошибаетесь. – Тибо кинул злой взгляд в строну Гильома Клитона, гарцевавшего на противоположном краю ристалища. – Молодой Гильом имеет большие права на корону.