– О чем речь, ваше величество! – Хитро улыбнулся советник. – Лишь бы…

– Именно… – Людовик опустил голову и задумался. – Иди, ты мне больше не нужен на сегодня…

– А, если, сир, монсеньор епископ де Шартр прибудет?..

– Тогда, мой друг, я жду вас обоих у себя…

Гуго де Биго направлялся к королю более спокойным, нежели три месяца назад, – у него был уже практически четкий план акции, и, как ему казалось, совершенный, продуманный и многоходовый, позволяющий, с каждым этапом, втягивать в орбиту интересов короны новых персонажей, соседние провинции, в общем и целом, всепожирающий костер мести.

Но нервы и раздумья бессонных ночей все-таки проявляли себя: Гуго заметно постарел, немного осунулся, под его глазами темнели круги, а лоб и скулы покрыла сеть еще не глубоких, но заметных морщин. Однажды, когда слуга брил его, он заметил свое отражение в большом серебряном и отполированном до блеска блюде. Вид постаревшего человека насторожил его, а небольшой нервный тик, охватывавший правое веко, расстроил его, старавшегося всю свою жизнь походить на усопшего отца – Гуго-старшего де Биго, славившегося до самой могилы невозмутимостью и каменным выражением лица.

Это повергло Гуго в шок! Он, как ему показалось в тот момент, так и не сможет достичь вершин, заданных его отцом. Хотя…. Он ведь догадывался, сколько потрясений и испытаний выпало на долю его отца, но именно это и заставляло его с упорством одержимого копировать и копировать невозмутимость родителя, натягивая на лицо маску непроницаемости и каменного равнодушия.

Гуго вежливо, но достаточно сухо, поздоровался с констеблем личной охраны короля мессиром Рожэ де Канторвиллем, стараясь выведать у того настроения, с которыми встал сего его величество. Добродушный, но немногословный де Канторвилль, мелкопоместный нормандский сеньор, не оправдал его надежд, а лишь промычал что-то невнятное, что еще больше смутило де Биго. Должность констебля личной охраны была введена самим Завоевателем, решившим немного скопировать нравы и обычаи англо-саксонских королей, видоизменив их на свой манер. Вместо «хускарлов», составлявших ближний круг и личную гвардию Эдуарда Исповедника, Гарольда Несчастного и прочих английских монархов, Гильом Завоеватель ввел небольшой, но надежный и проверенный отряд английских лучников, вручив его констеблю, выбираемому со всем тщанием и, как правило, из числа нормандцев. Число этих стрелков не превышало и сотни, но все они были преданы королю, словно сторожевые псы, готовые растерзать любого, лишь бы только хозяин чуть повел пальцем в сторону несчастного.

Констебль раскрыл дверь и пропустил коннетабля де Биго к королю. Генрих сидел за столом, задумчиво перебирая пергаменты, лежащие в беспорядке на его огромном столе. Присмотревшись внимательнее, Гуго заметил, что это только кажущийся беспорядок: кучки пергаментов, завернутых рулонами или лежащих группами, различались по цвету лент, удерживающих сургучные печати. Король поднял голову и, увидев Гуго, жестом руки приказал сесть на стул, стоявший возле стола. Коннетабль поклонился:

– Сир, долгие лета вам и вашему семейству… – произнес он и понял, что сморозил откровенную глупость. Король, после гибели всех законных наследников престола, крайне негативно реагировал на подобные здравицы. – Пусть королевство процветает под вашим мудрым и долгим правлением… – он попытался, было, исправить ошибку, но Генрих, резким и нетерпеливым движением отбросил один из пергаментов, и, раздраженно взглянув на него, сказал:

– Не мели чушь, коннетабль! Садись и излагай…– Он сел и, лихорадочно комкая кожаную папку с предполагаемым планом акции во Фландрии, опустил глаза. Король тяжело вздохнул, потер виски.

– Сир, я прибыл, дабы изложить план будущей акции…

– Не тяни… – раздражаясь все больше, сказал король.

– Группа из восьми человек, ваше величество, готова отправиться на континент, дабы наказать врагов короны… – Гуго и сам удивился тому, насколько невнятно и высокопарно он заговорил.

Генрих немного развеселился, улыбнулся и, качая головой, произнес:

– Ты, сам-то, хоть понял, что сейчас ляпнул? Ей Богу, де Биго, мирное время делает из вас павлинов, способных открывать рот лишь для того, чтобы произнести фразы, замысловатость и идиотичность которых растет с каждым днем…

– Это верно, сир… – Гуго развел руками. – Хотел, было, как можно лучше сказать…

– А получилось, мой верный, я надеюсь, коннетабль, словно ты пукнул в лужу! Одни брызги – и никакого толку!..

– Исправлюсь, сир.

– Исправляйся, де Биго. – Король поудобнее расположился в кресле, сложил руки, унизанные перстнями, на животе и приготовился слушать.

Гуго раскрыл папку и, для верности периодически заглядывая в нее глазами, начал:

– Акция будет направлена против Фландрии, сир. – Он заметил, как брови короля поползли вверх от удивления. – Именно, Фландрия, при всей ее кажущейся верности Людовику, кажется мне наиболее удобным объектом для ответного удара…

Он начал живо и в красках рассказывать свой план. Король поднялся с кресла и стал прохаживаться по комнате, то и дело, задавая уточняющие вопросы. Акция, как показалось Гуго, понравилась королю.

– Вот, в общих чертах, ваше величество, и весь план…

– Так, неплохо. Ей Богу, неплохо… – Генрих довольно крякнул и потер руки. – Значит, говоришь, его светлость Шарль Добрый?

– Именно, сир. Его смерть сразу же создаст анархию в графстве.

– Ладно, только, прошу тебя, Гуго, не нашими руками… – Генрих после смерти детей стал набожным, – не хватало еще, чтобы мне пришлось отвечать за своих людей…

Гуго едва заметно улыбнулся и продолжил:

– Нет-нет, ваше величество. Сейчас граф занялся, как бы это назвать правильно, наведением порядка в графстве. Он издал Ордонансы, запрещающие ношение оружия свеем свободным людям в мирное время. А Фландрия, как вы знаете, сир, только тем и живет, что поставляет наемников, коих у нее, слава Господу, в избытке…

– Ну, даже если и вспыхнет смута, я полагаю, то граф Шарль быстренько придушит ее в зародыше… – Генрих скептически покачал головой.

– Отлично, сир! Но злоба-то у людей останется! А это, ваше величество, очень ильный фактор!..

– Ерунда… – подвел итог король. – Слабовато, Гуго…

– Тогда, сир, вернее сказать, одновременно с этим, у меня есть план…

– Какой? Такой же бредовый, как бунт наемников?.. – скривился король.

– Лучше и вернее! Ордонанс о розыске и возврате людей, бывших сервами графов Фландрии!

– И что это даст?

– А то, сир, что, несмотря на кажущуюся силу и могущество графов Фландрии, их власть опирается на шателенов замков и Прево бургов, многие из которых ведут свой род от сервов!..

Генрих прикрыл лицо ладонями и не проронил ни слова. Гуго испугался, как бы король не выгнал его из комнаты, но тот отнял руки от лица, засмеялся и сказал:

– Гениально! Очень смело, свежо и неожиданно! Шарль сам себе выроет могилу и приготовит надгробный камень! Но, скажи мне на милость, кто станет наследником, коли, у графа нет детей и племянников?

– Я полагаю, что им станет мессир Гильом Клитон – ваш племянник…

– Да ты, Гуго, предатель! – Закричал Генрих, сделавшись пунцовым от злости. – Ты что – с ума сошел?..

– Нет, сир, я в полном здравии. – Спокойно ответил Гуго. – Просто, этим актом Людовик сам отправит Гильома на тот свет…

– Не понял?..

– Я планирую, но только после вашего монаршего согласия, подготовить настоящего наследника графства, того, кто будет нам другом и союзником…

– Кто он…

– Мессир Тьерри де Эльзас. – Гуго в упор посмотрел на короля. Ему было интересно понять, что сейчас творится на сердце монарха, узнавшего о неизбежной гибели родного племянника.

– Скажи-ка мне на милость, де Биго, с какого перепуга Людовик вручит оммаж моему племяннику?..