Оказалось, что предусмотрительный Людовик заранее выслал гонца с известием о скором прибытии в графство нового сенешаля. Годфруа и Лузиньян были сильно удивлены, увидев на границе графства, прямо возле межевого столба, большую группу встречающих вельмож, сеньоров и сановников земель Дре, во главе с епископом Арнульфом.

– Папаша не поверит, когда я ему расскажу об этом. – Толкнул растерявшегося Годфруа Лузиньян.

– Ты мне лучше скажи, что делать в таких случаях? – Шепотом спросил его де Леви.

– А я почем знаю! Меня сенешалями не назначали! – Удивился Лузиньян. – Надуй щеки и сделай страшный вид. Так у нас частенько проделывал наш покойный сенешаль в Пуату.

– А более идиотского совета ты не придумал?..

– Извини… Первое, что на ум пришло. – Парировал Лузиньян и засмеялся.

Выход нашелся. Вперед выехал епископ Арнульф и, держа перед собой священную хоругвь графства, произнес:

– От лица светской и духовной властей графства Дрё приветствуем тебя, мессир Годфруа де Леви, с назначением на должность сенешаля! Воля нашего сюзерена, принца Людовика Французского, для нас закон! Прими этот жезл, как символ военной и судебной власти в графстве! Пользуйся им разумно и с помощью Божьей! Претворяй мир Божий и справедливый на наших землях!

Слуга епископа преподнес великолепный жезл, инкрустированный каменьями и эмалью в руки Годфруа. Вся свита, встречавшая его, и его отряд громко крикнули:

– Слава Годфруа де Леви! Сенешалю графства Дре!

Самое удивительное, что громче и искреннее всех кричал Годфруа де Лузиньян!

Годфруа вручил ордонанс в руки епископа, который разломал печати принца и, прочитав, поцеловал документ. Акт о дарении земель поразил епископа не меньше предыдущей бумаги. Три замка с угодьями на выбор! Такого дарения епископ Арнульф еще в своей жизни не видывал и не слыхивал. Видимо, решил он, приехавший сеньор пользуется безграничным вниманием принца. Значит, с ним надо быть крайне любезным, но ухо держать востро!

– Когда изволите начать осмотр замков и земель, мессир сенешаль де Леви? – Вежливо спросил епископ.

– Ваше преподобие! Пусть мой родич, мессир Годфруа де Лузиньян, займется этим вопросом. У нас с вами есть дела важнее, чем выбор каких-то замков и земель. Верно, монсеньор Арнульф? – Сказал Годфруа и пристально посмотрел в глаза епископу.

Арнульф смутился, даже немного покраснел. Но потом собрался и, сохраняя достоинство, ответил:

– Истина ваша, мессир сенешаль. Дела и заботы графства долгое время были без должного присмотра. Приглашаю Вас и Ваших рыцарей к себе в епископский замок и дворец. Живите, будьте моими зваными гостями. Мои люди предоставят карты земель и всю помощь сеньору де Лузиньян. – он повернулся к Годфруа де Лузиньяну. – Когда бы Вы пожелали начать осмотр и отбор замков и земель, сеньор де Лузиньян? И, прошу прощения за свое излишнее любопытство, Вы, случаем не родственник мессира Гуго?..

– Более чем, он мой отец, сеньор епископ. – Холодно ответил он. – А осмотр я желаю начать немедленно! Время не терпит!..

Епископ жеманно улыбнулся и позвал слуг:

– Святые отцы Бернар и Жиль! Окажите всемерную помощь этому благородному сеньору!

Лузиньян посмотрел на епископа:

– Спасибо, Ваше преподобие! Я не смею больше Вас задерживать с мессиром сенешалем.

Монахи поклонились епископу и подъехали к Лузиньяну. Он им что-то сказал, и они последовали за его отрядом.

«Вот нетерпеливый прохвост!» – подумал про него де Леви.

Несколько дней он провел с епископом и Прево графства, уточняя и разъясняя для себя все начальные тонкости доходов и расходов, поступлений от таможенных и торговых пошлин, и еще кучу других, не менее важных, вопросов. Епископ был поражен дотошностью и деловитой въедливостью сенешаля, без тени смущения, влезавшего во все дела. Перерывы они брали только для молитв, приемов пищи и короткого сна. Напор опытного воина, не раз смотревшего в лицо смерти, в конце концов, покорил сердце недоверчивого епископа. Арнульф опасался, что сенешаль может оказаться обычным временщиком-казнокрадом, а Годфруа сразил его своей прямотой и честностью. К концу пятых суток непрерывной работы епископ произнес:

– Я просто поражен и покорен Вами, мессир Годфруа! С такими рыцарями и слугами, как Вы, принц добьётся своих высоких целей и устремлений!

– Спасибо, сеньор Арнульф! В свою очередь, хочу и Вас поблагодарить за помощь и то, что дела графства оказались, не так запущены, как я предполагал. Для меня будет большой честью, если Вы и в дальнейшем будете продолжать помогать мне и учить меня премудростям управления. – Ответил искренне де Леви. – В свою очередь, могу ли и я Вас попросить об одной услуге?

Епископ немного смутился, он не ожидал от сенешаля подобного:

– Конечно! Мессир сенешаль, для меня будет приятно оказать Вам любую услугу.

– Видите ли, Ваше преподобие, я собираюсь… Вернее сказать, ну, почти уже решено о моей свадьбе… – немного замялся Годфруа.

– О да, я Вас понимаю, мессир Годфруа! Как я понял, назойливый мессир Лузиньян – Ваш будущий родственник по супруге. В противном случае у Вас не был бы такой обреченный вид во время нашей первой встречи! – Улыбнулся епископ.

– А что, было заметно, монсеньор епископ? – Поинтересовался Годфруа.

– Честно сказать – да, монсеньор сенешаль… – ответил епископ Арнульф. – Но, прошу прощения за мою резкость, я позволю вам немного рассказать о роде Лузиньянов, с которыми вы собираетесь породниться.

Годфруа отложил в сторону свитки с реестрами графства и развел руками. Его молчаливый жест был красноречивее любых объяснений. Епископ, перебирая пальцами янтарные четки, немного откинулся на стуле с высокой резной спинкой. Лучи солнца, проникающие через витражи окна, бросали причудливые и разноцветные отблески на его золототканые одежды. Арнульф посмотрел в глаза сенешалю и произнес, тщательно подбирая слова:

– Сын мой. Видимо, просто иной причины я не нахожу, Вы влюблены в его сестру. Род Лузиньянов всегда славился красивыми женщинами. Вот только, помимо красоты, женихам придется тесно общаться с мужской половиной их рода. А это, признаюсь Вам, как ну духу, довольно трудное дело. Большинство Лузиньянов, из поколения в поколение, славились своей хитростью, верткостью и лукавством. Взять, хотя бы, отца мессира Годфруа, Вашего тезки и будущего родича. Он так исхитрился запутать и Его светлость Гильома графа Пуату, и графа Маршского, и еще много народа, причем владетельных и крайне могущественных сеньоров. Милейший Годфруа, примите мой совет, старайтесь держаться, как можно, отдаленнее от семейства Лузиньянов. Иначе они и Вас, в конце концов, втянут в свои игры и интриги…

Годфруа весь напрягся и подался в кресле вперед, впившись руками в подлокотники. Ему было немного неприятно слышать подобное от епископа, но любопытство тянуло его продолжать разговор:

– Сеньор Арнульф! А не наговариваете ли Вы, случаем, на это семейство? Может быть, у Вас или Вашего рода были или остаются какие-нибудь незаконченные споры и разногласия?

Епископ отложил в сторону четки и, взяв в руки большой золотой крест, произнес:

– Клянусь перед Богом, мессир Годфруа, что не питаю подлых мыслей и говорю Вам только истину, подкрепленную реальностью. Старая мечта и забытые претензии рода Лузиньянов на земли Марша, толкали, толкают, и будут толкать это семейство к выполнению их цели любыми способами. А, породнившись со столь могущественным сеньором, каким являетесь Вы, мессир сенешаль, они наверняка, помяните меня, попытаются втянуть и Вас. Клянусь мощами Святого Амвросия! На свадьбе или в скорости после неё, они попробуют рассказать Вам о своих давнишних претензиях на Марш!..

Годфруа было интересно, но он не подавал вида. Он откинулся на спинку кресла и, вертя в руке золотой кубок, якобы наслаждался светом от бликов драгоценных камней, украсивших его. Епископ, думая, что сенешаль не верит, продолжал: