— Это рекомендация — от меня графине. Письмо запечатано, не вскрывайте, передайте из рук в руки. Учтите, если печать на письме пострадает, это сочтут за признак дурного воспитания.

— Я понимаю, — проговорил Клоджис. — Я... очень вам благодарен!

— Не стоит, — сказал Адобекк небрежно. — Я оказал услугу вам, а вы, если сумеете правильно воспользоваться ситуацией, когда-нибудь — кто знает? — окажете услугу мне, старику...

Окрыленный, Клоджис поспешил к графине Лоре.

Там его ждали. Слуги забрали у него шпагу, плащ, шляпу, подхватили под руки и проводили в роскошные комнаты. Зеркал в доме не было — видимо, старая Лора не слишком жаловала теперь свое отражение.

Поднимаясь по лестнице, Клоджис вертел головой в поисках своей будущей ученицы. Ему почему-то казалось, что юная Лора непременно ждет его где-нибудь поблизости. Но пока он никого не видел.

Наконец Клоджиса ввели в покои графини. Бархатные драпировки на стенах были стянуты широкими золотыми лентами, два окна едва пропускали свет — такими толстыми были на них стекла. Лора восседала в высоком кресле, которое было задвинуто в самый темный угол.

— Садитесь, — проскрипел старческий голос. — Вас рекомендовал Адобекк, не так ли? Я могу взглянуть на письмо?

Клоджис с глубоким поклоном подал письмо. Старуха вскрыла печать и несколько минут рассматривала буквы. Затем встала и подошла к окну. Она читала, а Клоджис смотрел в ее прямую спину, обтянутую плотным шелком, и ждал. От нетерпения у него опять вспотели ладони.

Наконец Лора повернулась к визитеру.

— Превосходно! — воскликнула она. — Итак, приступим. Вам известно, чего от вас ждут в этом доме?

— Разумеется, — ответил Клоджис. — Но где же она?

— Скоро вы ее увидите, — сказала старуха. — Вам не нужно подготовиться?

— Уверяю вас, я готов приступить в любую минуту.

— Да, Адобекк так и пишет, — рассеянно проговорила Лора. — Уверяет, будто вы истинный бог в своем деле.

— Я не стою таких похвал, — поклонился Клоджис, однако краска удовольствия залила его лицо.

— Ну, ну... — Старуха покачала головой. — Странно, что вы взялись за подобное ремесло... Ведь вы могли бы зарабатывать на жизнь как-нибудь иначе!

— Простите, госпожа, но в данном вопросе я позволю себе не согласиться с вами, — решительно возразил Клоджис. — Какое еще ремесло лучше подходит для мужчины?

— Каждый понимает по-своему, — сказала Лора.

— Я могу ее наконец увидеть? — спросил Клоджис, чувствуя, что теряет терпение. — Сударыня, для того, чтобы правильно подобрать шпагу, требуется хотя бы снять мерку... Рост, вес — все это имеет значение.

— Несомненно, рост и вес имеют значение, — согласилась старуха. И вдруг насторожилась: — Шпагу?

— Полагаю, это лучше всего. Ни прямой меч, ни сабля в этом случае не подходят.

— Когда я была помоложе, пользовались обычным медицинским ножом... Впрочем, времена меняются. Должно быть, мода... — Старая Лора вздохнула и позвонила в колокольчик. — Проводите господина Клоджиса к Мими, — распорядилась она, когда вошла заплаканная служанка.

Слегка сбитый с толку, Клоджис последовал за нею...

— Отрекомендовать меня как лучшего в Королевстве бальзамировщика трупов! — скрежетал зубами Клоджис. — Заставить битый час ломать комедию перед старухой! А потом делать невинное лицо и уверять, будто перепутал рекомендательные письма! Никакой юной графини Лоры в природе не существует. И никогда не существовало. Ну и, разумеется, вся придворная шайка давилась со смеху, когда я проходил по коридорам...

Принц, надо отдать ему должное, повел себя более милосердно. Ни единого приглашения на кошкины похороны, ни одной забальзамированной крысы от «малого двора», где жил наследник престола, к дому Клоджиса не доставили. Однако прочие изводили неловкого коротышку шуточками — и мучили его до тех пор, пока Клоджис не уехал из столицы.

Королева лично извинилась перед ним за поведение своих придворных и написала рекомендательное письмо в Академию. Да еще позволила Клоджису лично запечатать это послание королевской печатью, дабы впоследствии не возникло никаких недоразумений.

Увидев в числе своих учеников Адобеккова племянника, Клоджис насторожился: он всякий раз ожидал, что Эмери намекнет ему на историю с графиней Лорой. Но Эмери то ли ничего не знал, то ли умело держал себя в руках. Однако полностью избавиться от неприязни по отношению к этому юноше Клоджис так и не сумел.

Засов шевельнулся. Тонкий кусок проволоки всунулся в щель между косяком и дверью. Клоджис смахнул письмо на пол, так что оно упало в щель между столом и стеной.

Засов соскочил, дверь тихо приотворилась. Затем некто, стоявший в коридоре, уверенно распахнул ее, и на пороге возник Адобекк собственной персоной.

— Дружище Клоджис! — воскликнул конюший королевы. — Никак не ожидал вас встретить. Кто-нибудь умер?

Клоджис скрипнул зубами.

Адобекк хлопнул себя по макушке.

— Опять я все перепутал... Вы ведь преподавали фехтование в Академии, не так ли?

— Какое вам дело? — спросил Клоджис, успокаиваясь. Он удобно уселся на кровати. Птица, потревоженная громкими звуками, опять шевельнулась.

— Ну, — сказал Адобекк, — должно быть, какое-то дело у меня к вам все-таки есть, коль скоро я здесь и с вами разговариваю... А вы как полагаете?

— Я хочу, чтобы вы ушли, — сказал Клоджис.

— Умоляю, уделите мне немного времени... — Адобекк бесцеремонно плюхнулся на кровать рядом с Клоджисом. — Это у вас тут что — птичка? А где вторая?

— Улетела, — сказал Клоджис.

— Вы ведь только что встретились с моим племянником, не так ли, дорогуша? — произнес Адобекк, болтая ногами, как ребенок. — И почему-то испугались... Спрашивается... — Тут королевский конюший повернулся и посмотрел Клоджису прямо в глаза. Взгляд этот был таким холодным и безжалостным, что Клоджиса передернуло. — Спрашивается, что вас так испугало? Он такой симпатичный юноша.

— Да, — сказал Клоджис мертвым, сухим голосом.

— Так в чем причина? — Адобекк придвинулся ближе. — Может быть, вы уже рассказали об этой встрече своему хозяину, а?

— По-вашему, у меня было время встретиться с моим хозяином?

— Это у вас там почтовая птица — я ничего не путаю? — вопросом на вопрос ответил Адобекк.

Клоджис встал.

— Довольно!

Адобекк тоже поднялся. Улыбка покинула его лицо.

— Кто вас послал следить за мной? — спросил королевский конюший. — Герцог Вейенто, разумеется?

— Если вы сами все знаете, к чему вопросы?

— К тому, что я хотел бы узнать от вас кое-какие подробности...

— Например?

— Послушайте, Клоджис, — Адобекк вдруг заговорил вполне мирным тоном, — давайте перестанем ссориться. Мы с вами уже не мальчики. Поговорим как взрослые люди, хорошо?

Клоджис молчал.

— Герцог подозревает, что я занимаюсь поисками невесты для принца Талиессина, не так ли? — продолжал Адобекк.

— А разве нет? — не выдержал Клоджис.

— Положим... Что вы написали ему?

— Рекомендательное письмо.

— Как любезно с вашей стороны — позаботиться о каком-то бедолаге, у которого нет влиятельной родни… Я могу взглянуть на это письмо?

— Разумеется, нет. Вскрывать печать и читать подобное послание — признак дурного тона, господин Адобекк.

Адобекк сказал, не переставая улыбаться:

— Отдай письмо, гаденыш, и я поразмыслю над способом оставить тебя в живых.

Вместо ответа Клоджис взял с кровати свою шпагу и выдернул ее из ножен.

Адобекк с откровенным сожалением осмотрелся по сторонам.

— Хорошо, что мебель здесь дешевая, — заметил он между делом и не спеша обнажил длинный прямой меч. — Оружие не вполне равное, но ведь вы моложе, дорогой Клоджис, так что простите старику тяжелую железяку. Я все равно почти не умею ворочать этой штукой.

Клоджис молча отсалютовал ему. На мгновение Адобекк залюбовался им: прямая спина, уверенные движения, быстрый, цепкий взгляд.

— Может, все-таки отдадите письмо? — предложил Адобекк.