Я оглянулся и обалдел. Вокруг все было в цветах, причем большую часть я раньше не видел. Это напоминало россыпь драгоценных камней. Словно в темноте, в невидимой траве, одна за другой расцветали звезды. В подлеске, по изнанке листьев папоротника пробегали, пульсируя, синие вспышки. Сосновые и березовые стволы оплетала повилика — тяжелые замысловатые соцветия покачивались на тонюсеньких стеблях, роняя золотистую пыльцу…

— Что это?!

— В купальскую ночь являются на свет самые потаенные цветы и травы, — сказал Грег. — Даже драконы не в силах увидеть все. А люди — и вовсе только некоторые. У этих цветов множество волшебных свойств, все они целительны или ядовиты, колдуны делают из них какие угодно зелья… Кстати, некоторые драконы — и не только драконы — специализируются на магии трав и камней. Вернемся в город, покажу, где продаются амулеты… Куда это ты уставился?

— …а там, не цветок ли папоротника?!

— Он самый. Ты чего так разволновался?

— Так он же указывает на клады!!!

— А, эта байка про клады… На самом деле папоротник цветет везде, и клады тут ни при чем. Просто если клад был зачарован, магия клада как бы накладывается на магию папоротника, и цветок в некоторые особые дни — такие, как сегодня, — становится видимым.

— Понятно, — слегка разочарованно вздохнул я.

— Но ты навел меня на одну мысль…

Полуночная темнота стала прозрачной. Я видел Ники в отдалении среди сосен, в венке, с охапкой цветов в руках; Валенка, который сидел на толстом сосновом корне и жевал травинку. Я мог смотреть сквозь деревья, сквозь воду и сквозь туман; мог бы увидеть весь лес, но зачем? Самое важное и интересное происходило на нашей поляне.

Я отпил еще глоток «дистиллята» и отдал фляжку Грегу. Эта штука согрела меня, распрямила, вселила уверенность и вернула покой. Я перестал конфузиться из-за того, что сижу голый, — наоборот, ничего более естественного я и придумать бы не смог. Я перестал думать о прошлом, томиться стыдом за последний «полет» и побаиваться предстоящего обряда. Осталось только восхищение окружающей красотой и желание узнать — что будет дальше?!

Грег взглянул на небо, потом на экран мобильника.

— Пять минут до начала. Посиди немного, мы закончим приготовления.

Я устроился у костра, с любопытством глядя по сторонам.

Из-за деревьев бесшумно появилась Ники с лесными цветами и принялась раскладывать их на поляне. Грег указывал ей, какие цветы куда класть, изредка поправляя ее, а сам плел в воздухе пальцами, словно паутину, почти невидимую, слабо светящуюся сеть. Он то проводил идеально прямые линии и правильные окружности, то одним росчерком выписывал на земле, на коре деревьев, в воздухе какие-то замысловатые буквы и закорючки. Они напоминали готический шрифт, но я так и не распознал ни единой буквы. Казалось, что Грег строит сложный график. Но потом я догадался. Поляна определенно превращалась в геометрически выстроенное, сияющее, живое звездное небо, где звездами были цветы и буквы. Одни вспыхивали и тут же гасли, другие понемногу бледнели, но разгорались ярче, когда я на них долго смотрел.

Тем временем Валенок выкладывал из рюкзака всякие занятные штуки. Небольшой меч, по размеру игрушечный, но при этом полная копия настоящего; складной веер; множество коробок и склянок. Тускло блеснул кубок, судя по всему медный (не золотой же!). Упал в траву небольшой посох — чтоб мне лопнуть, если это была не волшебная палочка!

Грег взял одну из таинственных коробочек и открыл ее. Внутри оказался белый порошок. Как выяснилось — самая обычная соль. Грег обошел костер по кругу, бросая пригоршни соли в темноту.

— Что это ты делаешь? Зачем соль?

— Очищаю землю и воду этого места от злых духов. А теперь очистим воздух и огонь.

Он взял другую коробку, достал оттуда черный бесформенный кусок смолы и кинул в костер. Над огнем поднялся душистый дым, слегка напоминающий ладан. Его запах растревожил подсознание, вызывая в памяти множество смутных образов, непонятно откуда взявшихся. Будто запах был не из нашего мира.

— Я сейчас замкну круг, — предупредил Грег.

Ники поспешно отошла с полянки к деревьям. Валенок задержался, будто чего-то ожидая.

— Слышь, — заискивающе протянул он. — Насчет шлема… Может, уберешь гвозди?

Грег молча стоял, безразлично глядя перед собой. Валенок, тяжко вздыхая, ушел от костра и сел возле Ники.

Ритуал начался. Грег снова обошел поляну, пальцами проводя в воздухе пылающую черту. Одновременно он что-то размеренно произносил — надо думать, заклинание — на неизвестном мне языке. Как я ни вслушивался, так его и не опознал. Мерещилось что-то славянское, латинское…

Я вздрогнул — показалось, что из-под его руки выхлестнулось пламя. Налетел и сразу угас ветер. Чуть-чуть дрогнула земля…

Грег совершил полный оборот, произнес короткую фразу на своем языке и добавил по-русски:

— Все, круг запечатан. Не выходи из него!

Валенок и Ники остались за кругом. Я видел, как в темноте блестят их глаза.

Грег подошел к костру, взял из кучки еще несколько предметов и разложил их по сторонам света.

— Что это? — спросил я.

— Символы стихий. Дракон огня — меч. Дракон воды — чаша. Дракон воздуха — веер. Дракон земли — посох. Сила, защита, равновесие.

Грег достал еще одну коробку, вроде пенала. Оказалось, это и был пенал. В нем лежали кисточки и тушь.

— Все, можно начинать работу, — сказал он, подходя ко мне. — Вставай. Расставь ноги на ширину плеч и убери руки за голову.

— И что будет? — полюбопытствовал я, послушно вставая в указанную позу.

— Создам тебе кое-какую защитную ауру.

Я вспомнил наши прошлые уроки.

— А разве она не сама нарастает?

— Сама. Но слишком долго. Пока она будет нарастать, тебя десять раз убьют. А я тебя чуть-чуть подстрахую. Все, теперь не шевелись. Рисунок должен быть очень аккуратным.

Думаю, даже если бы я приплясывал на месте, узор все равно получился бы какой надо. Грег рисовал выверенными движениями, быстро, точно, скрупулезно. Я невольно ежился от холодных прикосновений кисточки. Иногда было щекотно, иногда покалывало, будто слабым электрическим разрядом. Я стоял с закрытыми глазами, а когда открывал их, то совсем близко видел подсвеченное алым пламенем костра лицо Грега, его сжатые губы и сосредоточенный взгляд.

— Одна печать готова, — пробормотал он, выпрямляясь и стряхивая кисточку.

Я скосил глаза и увидел, что вокруг шеи, вдоль ключиц, у меня появилось ожерелье-плетенка.

— Защита горла, — пояснил Грег. — Горло очень важно, в нем рождается пламя. Повернись…

Теперь кисточка щекотала позвоночник. Я задавал вопросы, стараясь дышать потише, Грег негромко давал объяснения. Это защита спины, это — сердца. Защита — не значит броня. Она не спасет от выстрела в упор. Она оберегает только от вражеского боевого колдовства. Конечно, если какой-нибудь могучий дракон задастся целью — навести на меня убийственные чары, печати вряд ли ему помешают. Сила печатей — в прямой зависимости от моей собственной силы. Поэтому моя задача — вести себя тихо и скромно, как положено ученику. А не так, как раньше…

— Брюхо тоже подстрахуем. Эта печать не требует большого расхода энергии, зато помогает не только от вражеских чар, но и от отравлений…

Одно движение кисточки — и пониже пупка у меня возник несложный, приятно греющий кожу символ.

— «Вместилище ци»? — иронически уточнил я, вспомнив его любимую книженцию.

— Оно самое. Видишь, ты сам все знаешь. Расставь-ка ноги пошире.

— Эй, а там-то зачем?!

— Точно, зачем? Все равно ему там нечего защищать, — прокомментировал Валенок, который, оказывается, внимательно следил за ритуалом.

Я заткнулся, позволив Грегу нарисовать в воздухе между ног светящийся змееподобный знак, который тут же погас и исчез. Тем же движением он начертил знак над моей макушкой.

— Это замки, — объяснил он. — Уязвимые зоны должны быть закрыты.

Грег обмакнул кисточку в тушь, стряхнул излишки и застыл в позе художника, думающего, куда бы еще положить мазок.