Имение Демарко ей нравилось.

Здесь не было оливковых садов, как в Феретти. А вот яблочные – были. И замок пах яблоками. От подвала до башни. Яблоки, яблоневый цвет… хорошо!

– Прикройся, бесстыдница, – заворчали сзади.

Мия развернулась.

В комнату без особых рассуждений вошла… тетка лет сорока, может, постарше… простое платье, чепец на заплетенных косах.

– Ньора? – вежливо поинтересовалась Мия.

Пока – вежливо.

– Ишь ты… ко мне будешь обращаться – ньора Гацина, Джеронима Гацина! Я тут главная над женской прислугой, так что будешь меня слушаться. Я бездельниц и шлюх в своем замке не потерплю…

Мия и так-то злилась. Но до этих слов у ньоры еще была возможность обойтись без трепки.

А вот сейчас…

Ньора Гацина и не поняла, как это случилось.

Вот стояла у окна девушка, спокойно стояла, в одной коротенькой рубашке, которая так просвечивала, что лучше б без нее… бесстыдница! А в следующий миг – ньора почувствовала резкую боль в руке.

И внезапно поняла, что стоит на коленях. А девица преспокойно заламывает ей руку еще сильнее.

И больно же!

– Аи-и‑и‑и‑и! – завизжала экономка.

Куда там!

Мия и не с такими справлялась, так что пережать горло дуре было делом минуты.

– Ты меня слышишь, дрянь?

Ньора Гацина закивала головой. Кажется, она уже сильно пожалела о своих словах. Рука болела так… она вообще еще есть?

Ледяные пальцы сдавили горло, и шепот над ухом тоже был очень выразительным:

– Меня зовут Мия Романо. Можешь обращаться ко мне просто – ньорита Романо. Я не шлюха, потому что не беру денег с любимого мужчины, и подчиняться я тебе не собираюсь. Посмеешь поднять на меня руку – убью. Повысишь голос или скажешь что-то не то – вырву язык. Не сомневайся, я смогу.

Ньора Гацина и не сомневалась. У девушки были все повадки убийцы… кого ж юный дан притащил в замок?

Ой, мамочки…

– А если тебе придет в голову забавная мысль кому-то рассказать о нашей беседе… я тебя не убью. Я тебе просто сломаю шею, вот здесь, – тонкие пальцы Мии погладили шею экономки в строго определенном месте. – Ты будешь лежать и гадить под себя. И все. И так лет сорок или пятьдесят, сколько там тебе останется. И ни один лекарь не сможет тебе помочь… поняла?

Ньора захрипела.

Мия подумала еще пару секунд.

– Молчание – знак согласия.

И разжала пальцы.

Ньора несколько секунд еще стояла на коленях, потом осторожно поползла в сторону.

– Не переживай, я не обиделась, – успокоила тетку Мия. – Так что ты хотела?

Показывать какое-либо уважение к этой женщине она не собиралась принципиально. Сама нарвалась. Мия не начинала первой, она просто стояла у окна. Если бы тетка хоть поздоровалась перед тем, как начать ворчать… люди тоже бывают разные.

Мия знавала в столице женщину, которая ворчала на всех.

Вообще.

Муж, дети, внуки… когда ее мужа свалил удар, она за полгода поставила его на ноги. Ворчала, ругалась, кормила с ложечки, таскала на себе, строго выполняла все предписания лекаря, еще и стирку на дом брала, чтобы хоть рию семье заработать… но ворчала – жуть! Муж смеялся, что он и на ноги-то встал, лишь бы жена отвязалась.

А другие в таких ситуациях и отравить могут с ласковой улыбочкой, и на слуг-служанок человека бросают, и чего только не делают…

Вот тебе и ворчунья.

Если бы эта баба была такой же, Мия могла и стерпеть. Случается…

Но тут-то другое!

Тут ее явно хотели обидеть, унизить, задеть… И? Стерпеть и дать волю мерзавке? Пусть куражится дальше?

Почему-то Мие это совершенно не нравилось. Перебьется…

– Я… это…

Мия молча ждала. И разглядывала тетку, прикидывая, как ее лучше убить.

Шею ломать?

Нет, это попугать. А так-то неинтересно… зачем? Долго, муторно… и горло перерезать лень. В крови испачкаешься. Наверное, лучше всего ее отравить. Только чем-то таким… к примеру, поискать в лесу гадюку…

Вот именно о гадюках почему-то и подумала несчастная ньора. Именно такой взгляд у них и был. Ледяной, безразличный, спокойный… Укусит, убьет – и, улыбнувшись, пойдет дальше. И прекрасно себя будет при этом чувствовать.

Дан Рикардо не первый раз тащил в замок… всякое. И служанок привечал в своей кровати, и одну жонглерку, и актриску с большой дороги… Ньора Гацина видела свой долг порядочной женщины в том, чтобы не давать распускаться мелким тварям! Понятно же, продажных девок надо держать в строгости! Она, Джеронима, жизнь прожила, она знает…

Она всю жизнь тут, в Демарко, со служанки начинала, полы терла… она женщина честная!

Правда, замуж не вышла, ну так это понятно! Мужикам же только того самого и надо, а она женщина честная, порядочная, всем говорила: только после свадьбы…

Да и после свадьбы-то… грех какой!

Вон вчера что дана, что его гостью как слышно-то было – хорошо хоть в отдельном крыле. А все равно… Господь – он все видит! Нельзя ж так… надо только в темноте. И в рубашке, и под одеялом. Падре Лелли правильно говорит…

А эта…

Что-то подсказывало ньоре Гацина, что эта девица и падре сожрет, не подавится. И ньора испугалась всерьез.

По-настоящему.

Когда тебя готовы… даже не то чтобы убить. Когда тебя преспокойно и мучительно убьют, а потом пройдут по трупу и забудут навсегда – это чувствуется. Это как запах или крик. И ньора это отлично чувствовала. И ей было страшно.

– Я хотела… насчет одежды. Дан распорядился… платья пошить. Обувь там…

Мия кивнула.

– Я шить не умею. В замке есть портниха?

Ньора едва не фыркнула.

Шить она не умеет! Да этому девочек в приличных семьях с детства обучают! А тебя чему учили? Ноги раздвигать?

Шлюха!

Но наткнулась на ледяной взгляд карих глаз, серьезный такой, раздумчивый, и замолчала. ДО того, как успела даже подумать открыть рот.

Откуда ж ей было знать, что Мию учили… да, было дело. Но так давно, еще в Феретти… а в доме Джакомо она если и брала иголку в руки, то или для маскировки, или…

Да, иголкой тоже убить можно. Надо только знать, куда ее правильно воткнуть. Мия знала.

– В кладовой есть ткани. Портнихи у нас нет, но можно доплатить служанке…

Мия кивнула.

– Хорошо. Помоги мне одеться и проводи в кладовку. Я выберу ткань, потом решим, что именно мне пошить.

И вот тут-то уверенность ньоры еще раз пошатнулась.

Мия распоряжалась как дана. Она принимала помощь как дана, она говорила и действовала, не задумываясь… Но разве так бывает?!

Налицо была разница между сказанным и сделанным.

Дан Рикардо сказал, что его любовница – менестрелька. И будь это так… когда с детства шатаешься по дорогам, не приобретешь хороших манер, не научишься командовать, не, не, не…

Очень много этих самых «не». А Мия была в себе уверена настолько, что иным данам поучиться не грех. На большой дороге такое быстро вышибут.

Да и платье старой даны, которое пока предложили девушке, она надела абсолютно спокойно. А это тоже не так просто.

Нижнее платье, верхнее, белье, рукава подвязать – не одна минута. Мия же умела это делать. И не как служанка, такое видно. Как дана, привыкшая принимать заботу, спокойно и равнодушно.

И ее кожа.

И телосложение.

И волосы…

Мия не считала нужным маскироваться, и ньора видела ее – настоящей. И… не бывает такого у менестрелей! Можно быть красивой, яркой, броской, но не такой… ухоженной.

Возьми домашнего породистого песика и поставь рядом с дворнягой. Ну видно же все сразу!

Даже если домашнего псенка и испачкать, а дворнягу отмыть – все равно видно будет.

– Вы каким маслом пользоваться привыкли? – для проверки еще спросила ньора. И получила спокойно-равнодушный ответ:

– Розовым.

– У нас его нет, дорого, – попробовала еще раз ньора.

– Какое есть?

– Миндальное, лавандовое.

Мия сморщила нос, но согласилась на лаванду – и лишний раз подтвердила подозрения ньоры. Да, на дороге только и принимать ванну с ароматическими маслами. В речке, наверное…