– Тогда, полагаю, в прошлых случаях это и были обычные волки, – пожала плечами Адриенна. – Возможно, более крупные, возможно, людоеды… Но – не оборотни.

– А этот… исчадие ада!

– Правда? Мне он показался зверем, только более разумным, что ли… и ненавидящим.

Отец Анжело дернулся так, словно девушка его кнутом вытянула.

– Да! Он ненавидит всех… за что?!

Адриенна пожала плечами.

– Да кто ж его знает? За то, что мы остались людьми? Или за что-то еще? Я не знаю… я только видела, что он убивает с наслаждением…

Монах медленно кивнул.

– Да, дана. С наслаждением.

И почувствовал, как прохладная рука легла ему на лоб, отгоняя кошмары.

– Святой отец, я сейчас позову дана Энрико. Знаете такого?

– Охотник… – припомнил с трудом несчастный монах-доминиканец.

– Именно. Вас не затруднит рассказать ему, что именно с вами произошло?

Монах вздохнул.

Вспоминать о таком не хотелось. Даже думать… но рука со лба никуда не делась. И монаху действительно становилось легче… хотя бы кошмарные видения перед глазами не стояли.

– Дана…

– Я тоже побуду здесь.

– Это… жуткая история.

– Пф-ф-ф-ф-ф… полагаете, после того, как я смотрела в глаза этому чудовищу, меня еще чем-то можно напугать?

Отец Анжело почувствовал себя дураком. Но…

– Вы потом мне расскажете, как это случилось?

– Вы не в курсе?

– Н-нет… возможно, брат Пио был… но…

Адриенна только вздохнула. Дисциплина в храме – куда там иным войскам! Понятно же, что каждый знает свой фронт работ, а лишнюю информацию никто и никому не дает. Ну и ладно.

– Я расскажу, отец. Обещаю. Но сначала вы, хорошо? Охотники – народ шумный, а мне хочется тишины в моем доме.

Что именно недоговорила дана, монах понял сразу же. Как только увидел, какими глазами дан Эмилио смотрит на Адриенну.

Оценил. Влюбился.

Сам дурак.

Видно же, что девушке это в тягость, что другом ей быть можно, а вот возлюбленным…

Или она кого другого любит, или еще что… но этот конкретный парень ей в тягость, сразу понятно. Всем, кроме него самого, ну и его отца и брата. Но и те…

Выгодный союз – штука такая, он сердечных склонностей не учитывает. Понятно, почему Адриенна хочет избавиться от охотников в своем доме.

Монах решил подумать о сердечных делах потом и принялся рассказывать.

Как они искали, как первый раз напало чудовище, как это было потом, где примерно остались тела товарищей… понятно, сейчас там в лучшем случае кости, но вдруг? Хоть косточку похоронить – и то дело! И молитву прочесть…

Хотя вряд ли падре Санто полезет в балку. Или в лес… ему уже встречи с оборотнем хватило – ни крестов не напасешься, ни Библий…

Можно сказать, легко отделался…

Адриенна сидела рядом, держала ладонь на лбу монаха, и никто даже слова не смел сказать. Осуждение?

Мысли у вас, даны…

Это монах, он полубезумен, он болен, он вообще помереть может… и если ему легче от присутствия рядом даны, она будет выполнять свой долг.

Если на то пошло, было время, когда хозяйки замков и купаться гостям помогали, и за обедом подавали, в знак уважения, и никто ничего не говорил. Прилично там, неприлично…

А тут просто рядом посидела, за руку подержала…

Какой тут урон чести?! Какое неприличие? Вы того монаха видели?! На него же глядеть жутко, он одной ногой уже ТАМ, просто не перешагнул. Но это, чувствуется, ненадолго.

Отец Анжело говорил.

Охотники слушали, потом поблагодарили и откланялись.

Адриенна осталась. И тихо заговорила сама, рассказывая, как она столкнулась с оборотнем. Отец Анжело внимал, потом глаза его начали смыкаться, и под рассказ о том, как отстирывали всем миром эданну Сусанну, он тихо уснул.

И сегодня ему кошмары не снились…

В чем-то впечатление было верным. Не попади отец Анжело в СибЛевран, он бы прожил не больше суток. Но и сейчас…

Выживет ли?

Умрет ли?

Шансы были примерно равные, как на одно, так и на второе. А Адриенна…

Даже если она приняла монаха под покровительство, это не значило, что он справится. У него своя вера, свой хозяин, а целенаправленно лечить она просто не умела.

Да и не могла. Не было этого в ее наследстве.

Сибеллины – благо своей земли. Но смерть такая же часть жизни, как и рождение. Если бы люди не умирали, они бы и не рождались, так уж создана природа… таков закон. Так что благо – да, но ограниченное. Отец Анжело сам должен был выбрать, жизнь или смерть. И тут уж помочь ему не мог никто, даже лекарь с его чудо-опийной настойкой.

Отец Анжело не умер.

Наоборот, он приходил в себя, когда в СибЛевран привезли охотников…

Видимо, оборотню надоело, что охотятся на него, и он решил поменять категории. То есть перевести охотников в добычу.

Двадцать человек?

Да чего им бояться, от них любой оборотень шарахнется!

Ага, монахи тоже так думали. Правда – недолго, и мучились тоже недолго. Оборотень был все же порядочнее и милосерднее короля с его палачами. Не мучил специально, сначала убивал, а потом уже жрал. А вот на Алой Площади, на которой в Эвроне проводились публичные казни, несчастные могли висеть часами и днями, на потеху каждой сволочи.

Оборотень оказался умным, он сразу лишил отряд четырех человек. Двоих, которые пошли за дровами, одного, отправившегося за водой, и одного, присевшего очень неудачно в кустики.

Хотя… кто его знает? Может, он и успел оборотню в душу нагадить? Или зверь ничего такого не планировал, подполз понаблюдать, а тут… разве ж удержишься после такого?

Хотя – нет.

Начал оборотень с охотников, которые пошли за дровами. Их хоть и было двое, но разделились они быстро, только перекликались время от времени. Вот одного из них оборотень и загрыз – сразу же. Одним мощным укусом в шею. Потом вернулся ко второму…

Там уже бесшумно все сделать не удалось, но мало ли кто и что кричал? Пока дан Энрико распоряжался, кого послать на поиски, оборотень укусил «обгаженного». И помчался к ручью.

Косвенно это подтверждало версию Адриенны.

Ну да, оборотни могут лежать в засаде сутками, наблюдать, и пройти мимо них можно хоть на расстоянии вытянутой руки… но зачем же на них того-с? Нужду справлять?

Тут кто хочешь не выдержит и цапнет!

У ручья как раз набирал воду дан Эмилио.

То ли оборотень несся, возмущенный донельзя, то ли удирал и дан просто попался ему по дороге…

Те трое были мертвы, и даже слегка поедены. А вот у Эмилио еще шансы были. Оборотень рванул его в бедро, добавил лапами и хотел откусить голову, наверное, или еще что-то, но уже бежали, кричали… промахнулся. Не до охоты тут, лапы унести бы!

В результате у дана Эмилио жуткая рваная рана бедра, перелом руки и нескольких ребер – вес у оборотня тоже очень даже ничего себе, – откушено ухо, содран кусок скальпа… Конечно, шрамы украшают мужчину, но такие бы украшения врагу подарить! По сходной цене!

Красавцем парню уже никогда не быть. Если выживет…

А вот «если» – и было весьма серьезным.

Раны воспалились, загноились, и из них уже сейчас лился зловонный гной. Эданна Сусанна картинно рухнула в обморок от одного запаха.

Адриенна оказалась покрепче, падать не стала, распорядилась приготовить комнату для раненого, обед для всех остальных – и вызвать лекаря для бедолаги, и священника для погибших…

Благо тела охотники привезли с собой, не желая оставлять их на поживу кровожадной твари или хоронить в неосвященной земле.

И только проследив за выполнением распоряжений, смогла отправиться к дану Энрико.

Расспросить, где произошло нападение.

– Адриенна? Дана?

Марко нашел Адриенну через час, сидящей в голубятне. И выражение лица у девушки было такое, что ее даже голуби по большой дуге облетали.

– Что, Марко?

– Ты… что-то плохое случилось?

Адриенна скрипнула зубами.

– Плохое, Марко? Да, очень плохое.