Это просто возможность. Фракийца могут выставить против мурмиллона, а могут и против гопломаха.

Эквиты (на конях) сражаются между собой? Конечно. Но если есть провокатор, то могут и на него поохотиться. Так, к примеру. А провокаторы вообще могут быть вооружены чем угодно, в зависимости от желания ланисты.

Тем не менее к Зеки-фраю у Лоренцо претензий не было.

Самое забавное, что именно так. Сначала Энцо бесился, просто убить мечтал покупателя. А потом пригляделся внимательнее. И изменил свое отношение. Зеки-фрай не был дураком, а Лоренцо уважал умных людей.

Как только ланиста понял, что ему в руки попал алмаз, которому просто требуется огранка, он переменил свое отношение к Энцо.

Хороший воин – большая редкость.

Ну да, кто-то из гладиаторов сражается по найму, и они неплохи в своем деле, кто-то сражается, потому что он раб… и среди них тоже таланты встречаются. Но Энцо…

Ланиста впервые видел такое идеальное сочетание.

Отличная физическая подготовка, привыкание к любому виду оружия, ну вот практически – сразу! Да что там!

Чтобы овладеть той же сетью, людям по нескольку лет требуется!

Кто-то думает, что так все просто? Да гладиатора год готовят! А то и больше, прежде чем выпустить на арену.

Кстати, во многом это определяет питание. Ладно еще рыба – в приморском городе она не слишком дорога. А вот вдалеке от моря…

Да, злаки, овощи, фрукты – их много, они дешевы, их легко купить, привезти, сохранить… вот и составляют они основу рациона гладиаторов. Другие причины тоже есть, но основная – эта. Хозяин кормит гладиатора год, даже больше. А будет ли отдача? Или этот человек окажется негодным в первом же бою?

Кстати, такое тоже бывает.

Кто-то не может убить. Кто-то боится смотреть на клинок… то есть человека атакуют, а он шарахается, глаза закрывает… К идеальному гладиатору много требований.

И Лоренцо Феретти отвечал им идеально. Он был эталоном бойца.

Спокойный, хладнокровный, безжалостный, рассудительный – и в отличной физической форме. Конечно, Зеки-фрай не смог пройти мимо!

Сколько лет он бойцов тренирует? Сколько уже видел… всякого?

Он проверял Лоренцо, для начала на пробных, более легких поединках. Потом он будет усложнять и усложнять. Но уже сейчас…

Ему в руки попало сокровище.

За таким и из столицы пришлют, не побрезгуют… а вот хочется ли Зеки-фраю отдавать своего Ангела? Особенно за «спасибо» и слово доброе?

Хозяин ведь не заплатит…

Если бы Зеки-фрай выкупал юного гладиатора за свои деньги, дело другое. А он-то за счет школы… и теперь не перепишешь историю. Не скажешь, что ценный раб сбежал, не присвоишь его себе.

Ангел УЖЕ известен, он уже вышел на арену, и спрятать его… какой тогда смысл?

Гладиаторский мир достаточно узок.

Тут слово, здесь слух… нет, не спрячешь и ничего не переделаешь. Остается выжимать свою выгоду. Впрочем, Энцо это тоже понимал.

Зеки-фрай нарадоваться на него не мог.

Правда, проявлялась эта радость пока в куске мяса, прибавленном к пище.

В отдельной комнате.

В женщине…

Да, Лоренцо Феретти, отлично понимая, что у каждого человека должен быть порок, придумал его себе сам.

Вино? Пьянице на арене не место, а мало пить при таком пороке не получится.

Азартные игры? Да то же самое. Это можно где в другом месте разыгрывать, а в бою хорошо видно, кто азартен, кто спокоен… Лоренцо понимал, что у него вообще азарта нет. Никакого.

И как он его изобразит?

Кстати, он и игр-то никаких не знает. Купцы к ним вообще относятся с отвращением, а охранники научить не успели. Тренировками были заняты.

Табак? Энцо вообще в нем ничего хорошего не находил. Хоть ты трубку кури, хоть кальян – гадость вонючая. И тошнит потом, фу…

Оставались женщины.

Лоренцо безумно не хотелось изменять Адриенне. Но… разве у него был выбор?

Если у человека нет порока, к нему будут относиться настороженно. А тут все ясно – бабник! В борделе Энцо бывал, что делают с женщинами, вполне представлял. И когда Зеки-фрай предложил ему награду в виде девки…

Энцо разве что сделал вид: боюсь!

А вдруг? Она чистенькая или нет? Кому ж охота от срамной болезни сгнить?

Вот это Зеки-фрай преотлично понял. И поскольку при школе жили несколько лекарей, успокоил парня. Все приходящие девки проверены.

Во-первых, они все присылаются из одного и того же борделя.

Во-вторых, они проверяются в борделе. Это не дешевка какая для портовых матросов и прочей швали, это дорогое заведение, элита…

В-третьих, они дополнительно проверяются уже в школе гладиаторов. А то как же?

Сколько вложено в мужчин… чтобы какая-то шлюха всех и разом… того? Перезаразила?

Вот еще не хватало!

Первый раз Энцо постарался подольше не выпускать девку. Потом уже просил об этом, как о награде. Ланиста не возражал.

Школа гладиаторов.

Здоровые молодые мужики. Которым нужны бабы. Или будут процветать совсем другие отношения. Ладно, в Арайе они не под запретом, но ведь этим мужикам на арену выходить! Друг против друга сражаться!

И как? Если они друг друга… того? Любят? Или ненавидят? Зрители бои приходят посмотреть, а не бабские разборки, это-то у них и дома, на кухне имеется.

Так что…

Хотите девочек – вызовем девочек. Хотите мальчиков – вызовем мальчиков, бордели и на них зарабатывают. Но сначала заслужите.

Будете себя хорошо вести, будете побеждать – будет и своя комната, и девка на всю ночь.

Нет? Ну… разрядка какая-то нужна, но выглядеть это будет совершенно иначе. В общей очереди, с одной бабой на всех, к примеру, по пять-семь минут на человека.

Сделал дело?

Свободен!

Конечно, Лоренцо быстро стал предметом зависти многих гладиаторов. Но обвинить в этом Зеки-фрая он не мог. Любой на его месте оказался бы в том же положении.

Зеки-фрай всего лишь делал свою работу. И делал ее хорошо.

Собаку надо кормить, учить, хвалить, награждать – тогда она и работать будет идеально. Наказывать тоже, но Энцо пока еще не наказывали. Он старался не давать повода. Он тоже делал свою работу.

Усыплял подозрения. И сохранял себя целым, невредимым и живым. Он должен вернуться домой.

Остальное?

Даже несмотря на ровное отношение к Зеки-фраю… если бы Энцо сказали, что завтра надо его лично убить, содрав шкуру, он бы это сделал. Только бы попасть домой.

Сейчас Энцо ждал своего поединка.

Впрочем, сегодня на арену пришли не только за этим…

Таможенник…

Да, и такое бывало. Ладно бы воровал! Все воруют! Но этот… не Керем-фрай, точно, кто-то другой, Энцо просто выкинул из головы имя несчастного. Он не просто проворовался!

Он еще и не поделился с начальством! А это грех вовсе уж непростительный!

Вот и стоял сейчас несчастный таможенник посреди арены.

И ему зачитывали приговор. Энцо поглядывал краем глаза. Интересно, с кем будет сражаться этот пузан? Он же разве что упадет, покатится – и собой кого задавит! Вообще туша тушей…

Арайский Энцо выучил отлично, но улавливал лишь обрывки слов.

За преступление…

Наказание…

Выпустить диких зверей…

До смерти одной из сторон…

Несчастный таможенник потел, краснел, бледнел… и кажется, уже попрощался с жизнью, когда на арену выпустили…

О, это были очень, очень дикие… шесть зайцев!

Публика грохнула смехом.

Энцо хмыкнул. Вообще-то те, кто считает заек милыми и добрыми лапочками, сильно заблуждаются. Наверное, ни разу не видели, как милый пушистик может ударом задних лап волку брюхо вспороть [48].Но ведь не львы, не волки, не медведи… перелови – и свободен!

Таможенник тоже порадовался. Сначала…

Но ловил он их по арене битый час. Пыхтел, потел, носился за зайцами… кстати – вполне ревностно носился. Понял и оценил, видимо.

Ладно, на посмешище выставили? А если бы просто прибили? Его бы любой гладиатор в три минуты на составляющие разделал, что ту колбасу…