Вот!

Именно улыбка разозлила Адриенну.

Улыбка победительницы!

– Я здесь, отец, – ровным тоном отозвалась она. – Позволено ли мне будет узнать имя вашей спутницы?

Дан Марк даже слегка смутился. И было отчего. Познакомить дочь и любовницу… сложно. Весьма сложно. А еще…

– Дочка, это эданна Сусанна Манчини.

– Приятно познакомиться. – Адриенна даже не шевельнулась. Формально она была в своем праве. Она невеста его высочества, а эданна… а кто она такая? Это еще разобраться надо.

С другой стороны, о помолвке не объявлено во всеуслышание, а по возрасту Адриенна младше эданны. И должна бы приветствовать ее первой. Оскорбление?

Дан Марк правду знал, а вот эданна решила, что может и оскорбиться.

– Я тоже рада знакомству. Милый, твоя дочь совсем на тебя не похожа. Такая… наверное, вся в мать пошла…

Подтекст прослеживался четко: «Твоя ли это дочь, если она на тебя не похожа?»

Адриенна нахмурилась. Джованна тоже не выглядела радостной… знала она эту эданну. Ой знала. И не с лучшей стороны.

– Эданна, я бы попросила вас дать нам с отцом поговорить наедине. В каждой семье есть свои секреты.

Эданне это не понравилось.

Полные белые пальчики сильнее сжались на рукаве. Как бы не оторвала.

– Дорогой, ты обещал мне побеседовать с дочкой.

Адриенна подняла брови.

– Полагаю, мы сейчас и побеседуем. Без посторонних?

– Милая, – дан Марк кое-как отцепил эданну от рукава, – я сейчас же скажу все дочке, но она в чем-то права. Не могла бы ты пока подождать нас… на скамейке? А мы с Адриенной прогуляемся по розарию.

– Одна? – скривила губы эданна.

– Полагаю, вам нет нужды заботиться о тщательном соблюдении приличий. – Адриенна ее видела в первый раз, но вряд ли порядочные женщины станут так грудь оголять. Сейчас ведь выпадет. Это для тех, кто привык товар лицом предлагать… – Но если вы так страдаете… Джованна, останься с эданной?

– Слушаюсь, дана СибЛевран, – официальным тоном отозвалась Джованна.

Дан Марк предложил дочери руку.

– Идем, дорогая?

Адриенна сначала тщательно разгладила складки на рукаве отца, а уж потом положила пальцы на его кисть.

– Да, папа.

Дан Марк медленно повел дочь по дорожкам розария.

– Адриенна, ты уже взрослая.

– Да, отец.

– И скоро сама выйдешь замуж.

– Через пять лет.

– И я обещал твоей матери, что не женюсь, пока ты не повзрослеешь…

Адриенна уже поняла, к чему идет разговор. Но кто сказал, что она будет облегчать его отцу? Или радоваться этой новости?

– Я еще не повзрослела.

– Ты можешь стать матерью, и заключена твоя помолвка. Через пять лет ты навсегда оставишь СибЛевран. Я же еще молод…

Адриенна качнула головой.

– Я знаю, отец.

– И… я хочу сделать Сусанне предложение.

– Судя по ее словам, ты его уже сделал.

– Обсуждать мои решения – не твое дело, девочка! – разозлился дан Марк.

– А приводить чужую женщину в дом моей матери? Моих предков?

Удар был нанесен мастерски. Но – увы. Дан Марк и сам пришел на готовенькое.

– Предков с какой именно стороны?

– СибЛевранов, – отозвалась Адриенна.

– Ты уедешь. Я должен вековать век один? Раньше я думал, что выдам тебя замуж, буду счастлив с тобой и твоей семьей. Сейчас я остаюсь один…

Адриенна вздохнула.

Спорить с этим было сложно. Если бы его величество не решил ее судьбу своей волей, все сложилось бы иначе. Места прекраснее СибЛеврана она не знала. И покидать его не хотела.

Но выбора у нее нет.

С другой стороны…

– Отец, а никого другого ты выбрать не мог?

– Чем тебе не нравится Сусанна? – удивился дан Марк. – Она подходящего возраста. Я не юноша и не стану портить жизнь девочке, которая будет ровесницей моей дочери. А Сусанна – женщина опытная. Сын у нее есть, значит, еще детей она родить мне сможет. При дворе она давно и будет для тебя хорошей наставницей. Так что все складывается хорошо…

Для эданны Сусанны? О, это безусловно. Но вслух Адриенна ничего не сказала. А может, еще и не успела, потому что они свернули за угол…

– Ох!

Адриенна стояла перед кустом роз.

Да таким…

Куст явно был старым. И выкорчевать его… это надо половину розария разворотить.

А еще он был… жутковатым.

Длиннейшие острые шипы, темные листья, глянцевые, яркие. И всего несколько бутонов на кусте.

Темные. Судя по цвету лепестков, которые видны… черные?

Черная роза?

Кажется, Адриенна произнесла это вслух. Или нет?

Но руку она вперед протянула. Отвела ветку, кольнула пальцы шипами… на землю упали капли крови… на землю?

Под корни растения. Под самые его корни… и вроде как сразу там пропали.

– Адриенна!

Но голос отца доносился словно бы из страшного далека. А здесь, перед ее глазами происходило чудо.

Расцветала роза.

Один из бутонов медленно разворачивался. Распускал лепестки, словно потягивался, выходя из своего тесного кокона…

Роза была черной.

Адриенна протянула руку, словно завороженная. Она никогда бы не осмелилась ее срезать или сорвать, никогда! Но роза сама отделилась от куста, сама упала в ее ладонь.

Сама.

И пальцы девушки сжались.

– Кар-р-р-р-р!

Кажется, на землю упало еще несколько капель крови. Но какое это имело значение?

Черные волосы, розовые розы… и среди них одна черная роза. Незаметная в черных волосах?

О нет! Кому надо – заметят.

Дан Марк не был трусом. Но и невероятным храбрецом он не был, обычный человек.

И дочь его иногда пугала до крайности.

Рианна – нет. Рианну он любил так, что любые странности бы простил. А вот дочери иногда боялся.

Когда она спросила о проклятии…

Когда она пришла на помолвку в черном…

И вот сейчас, когда она шла по розарию… дан Марк покорно следовал за Адриенной, а та шла, словно ее чья-то чужая воля вела. Она смотрела осмысленно, разговаривала, даже улыбалась, но все же… дан Марк шкуркой чувствовал, что происходит нечто неладное.

И тропинка под ногами только что была ухоженной, песчаной, а потом вдруг – р-р-раз! – и песок из белого стал черным. Разве так бывает?

Бывает, увы…

И привычные, приличные, обыденные розы расступаются в стороны, а перед его глазами вырастает куст… жуткий!

Откровенно кошмарный и чудовищный!

Если б вокруг были не розы, а стены, дан Марк точно бы шарахнулся, может, и стену бы проломил. Но с розарием такие номера не проходят.

Где дернешься, там и застрянешь. И еще как выбираться будешь, шипы-то у всех кустов острые, цепкие…

А куст тянул к ним лапы с цепкими когтями, словно звал… и Адриенна пошла вперед. Прямо в сплетение наводящих ужас шипов.

И те…

Дан Марк не поверил бы никому! Но видел ведь! Видел своими глазами!

Видел, как без всякого ветра шевельнулись усаженные шипами ветви, пропуская девочку поближе к кусту, видел, как Адриенна нежно гладит их ладонью… накалывается, конечно, но это такие мелочи… на этих шипах умереть можно! А у нее разве что пара царапин…

И как распускается на кусте черная роза.

Полностью, абсолютно черная…

А потом ложится в руки девушки, словно так и надо. И Адриенна прикалывает ее к волосам.

Казалось бы, черное на черном? Но, попав в волосы дочери, цветок на миг вспыхивает насыщенным кровавым цветом. И снова становится черным…

И у дана по коже мороз пробегает.

Черная. Роза[14].

К добру или к худу? И для кого именно?

И выпустят ли их отсюда? Дан Марк только и смог, что позвать дочь по имени:

– Адриенна!

Адриенна словно от сна очнулась.

– Папа?

Отец выглядел откровенно испуганным.

– Ты… ты в порядке?

– Да. А что не так? – искренне удивилась она.

Дан Марк показал на куст. Адриенна посмотрела и только что плечами пожала.