Не отравила бы…

Хотя об этом лучше поговорить не с отцом, а с Джованной. Она точно будет в курсе всех дворцовых сплетен.

А еще…

Хорошо, что его величество собирается держать помолвку в тайне. Но когда в нее будут посвящены минимум пять человек… нет, это не тайна.

И об этом надо поговорить уже с отцом.

Черти б побрали всю династию Эрвлинов!

Проводив дочь до ее покоев, дан Марк посмотрел с сомнением. С одной стороны, надо бы поговорить. С другой… наверняка подслушают.

Сомнения разрешила сама Адриенна.

– Папа, мне надо полежать и подумать. Хорошо?

– Да, конечно, – согласился любящий отец. И быстро направился к себе.

Такие новости надо было запить чем покрепче.

Адриенна же упала в кресло и посмотрела на Джованну.

– Слуги уже в курсе?

– Чего именно, дана?

И полная невинность во взгляде. Понятно, половина дворца в курсе, но все молчат. Это его величество может говорить о секретах, а так-то…

Адриенна достала из кошелечка для мелочи золотой лорин.

– Возьми, Джованна. Я, наверное, скоро уеду, но ты умная, добрая и хорошая девушка. Пусть у тебя все сложится хорошо.

Джованна опустилась на колени рядом с ее креслом. Взяла лорин, потом подумала пару минут и погладила Адриенну по руке.

– Дай вам Бог, дана, и здоровья крепкого, и мужа хорошего, и детишек побольше…

– Это тебе дай Бог, Джованна, – вздохнула Риен. – А мне… помолись за меня. Что мне еще остается? И я помолюсь…

Джованна кивнула, глядя, как дана опускается на колени перед распятием. Правда, не просто так, на специальную вышитую подушечку. И складывает руки.

Что-то шепчет.

Конечно, Джованна была в курсе планов его величества. Скандал с его высочеством вышел такой – стекла дрожали. А потом и вылетели, когда принц в них кувшином запустил… ему что? Его приневолить посмели…

Но почему Адриенна?

Хотя одна мысль у Джованны была. Дворцовые слуги действительно много знают. И то, чего им бы вовсе знать не полагалось.

– Дана Адриенна, а вам не хочется прогуляться? Воздухом подышать? – подала она мысль, когда девушка закончила молиться и сделала перерыв, чтобы попить воды.

– Хочется, наверное, – кивнула Адриенна.

А что?

Она дала понять всем, кто подслушивал, что она думает, молится, в растерянности… чуть не сорвалась на служанку, но вовремя одумалась. А теперь – да, можно и прогуляться. Это правильно.

Обычно Адриенна спрашивала, куда она идет, а Джованна рассказывала. Предостерегала иногда, чтобы девушка, к примеру, на скотный двор или на псарню не забрела, но в этот раз было чуточку иначе.

Джованна выбирала направление. И Адриенна послушно шла за ней.

Куда? Судя по всему, куда-то в старую часть дворца. По направлению к старой башне.

Коридоры, повороты… выбраться отсюда Адриенна не смогла бы и под страхом смерти! Разве что в окно выпрыгнуть – и по саду?

А вот Джованна шла вполне уверенно. Тоже понятно, она здесь не один день ходит, может, и не один год. Поворот, еще один…

– Старая картинная галерея. Там портреты, которые не надо бы видеть, – подсказала служанка, окончательно выбирая сторону. Она еще об этом не знала, но уже определилась. И Адриенна все поняла.

– Я смогу открыть дверь?

– Не знаю, дана. Засов есть, он вроде как не тяжелый. Помочь вам?

Адриенна качнула головой. И сама вытащила металлический ржавый брусок из петель.

– Он не особенно грязный.

– Так дворец же, дана. И здесь убирают, и внутри убирают… обычно сюда посылают тех, кто наказан.

– Почему? Из-за грязи?

– Да какая там грязь. Нет, просто неуютно тут…

А вот Адриенне как раз было уютно и спокойно. Она толкнула нещадно заскрипевшую дверь и вошла внутрь.

– Сейчас, дана. Я только свечу зажгу…

Но Адриенне свеча не требовалась.

Ей хватало падающего откуда-то сверху рассеянного света. Падающего, выхватывающего из темноты лица… сколько же их! И какие лица…

Мужские и женские, молодые и старые, иногда детские личики – и все на один вид. Светловолосые и темноволосые, высокие и низкие, но все…

Все правители, все мужчины, кто носил на голове корону, все были с одинаковыми сапфирово-синими глазами. Яркими, пронзительными… Быстро забилось сердце.

– Сибеллины, – шепнула Адриенна.

Ее предки.

Под портретом были даты, и Адриенна легко нашла последнего правителя. Вот он, совсем молодой мужчина, улыбается, а глаза грустные… знает о своей судьбе? Горюет о разлуке с любимой?

Он ведь не смог жениться, не смог признать ребенка… почему? Наверное, она никогда этого не узнает.

Непонятно. Вот его отец, его мать… ну хорошие же люди, даже по портретам видно. Он – статный и синеглазый, она рядом – тоненькая, словно веточка, каштановые кудри по плечам…

А сын – весь в отца. Нет, не похоже, что тут дело в родителях, может, тут как с эданной Ческой? Король должен жениться на невинной девушке?

Адриенна положила себе расспросить об этом дома падре Санто. И шагнула дальше.

Туда, где на портрете была изображена единственная синеглазая женщина.

Единственная…

Черные волосы, синие глаза, точеное лицо… знакомое. Откуда она ее знает?

– Вы – одно лицо, дана, – тихо подсказала Джованна.

И с этим было сложно спорить. Тот же тонкий нос, тот же высокий лоб, те же острые скулы, словно лицо сужается к подбородку, да и сам подбородок – острый, упрямый… лицо женщины на портрете было именно таким.

– Свобода. Ветер. Хаос…

– Вы такая лет через десять будете, дана.

«Если доживу, – повисло в воздухе. – Если. Доживу».

Но вслух Адриенна ничего говорить не стала. Вместо этого она коснулась руки нарисованной женщины.

– Интересно, какая ты была. Не кто, историю я знаю. А вот – какая?

– По всему видать – властная дама, – пробормотала Джованна, но тихо-тихо, чтобы не отвлекать девушку. Да и не получилось бы ее отвлечь.

Синие глаза смотрели в синие глаза.

И не было здесь и сейчас Адриенны. Было только синее-синее небо. Кто сказал, что у них глаза цвета сапфира?

У них глаза цвета неба…

Того самого, чистого и неистового, которое видят только птицы. Только те, кто без опаски смотрит на солнце. Только там. В самой его вышине.

И черты лица у женщины тоже птичьи.

И руки…

И даже платье – серебро нижнего платья и тяжелая черная ткань верхнего…

– Как ее звали?

– Моргана. Ее звали Моргана.

Адриенна молча кивнула.

– Я бы назвала свою дочь Морганой…

Но кто позволит?

И все же, все же… казалось девушке, что на платье Морганы узор из вороньих перьев, что она сейчас шевельнется, встряхнется – и сорвется с портрета черная птица, с криком вылетит в окно.

Потом стали видны и другие детали.

Черные косы, уложенные в тяжелый узел на затылке, убранные от лица – правильно. Такое лицо нельзя закрывать.

Яростная королева, гневная, неистовая, готовая на все для своих близких.

Тяжелые браслеты на руках – кованое серебро или?.. Ударишь таким, и добавки не понадобится. И на пояс из металлических колец так и просится клинок. И что блеснуло в черных ее волосах – рукоять кинжала?

И кольцо на пальце.

То самое?

Адриенна кивнула своим мыслям. Да, это было то самое кольцо, которое показал ей отец. И девушка знала: вернувшись домой, она его наденет. И не снимет. Это – ее наследство!

Она его… приняла?

Но когда?

И все же, все же… дома у нее еще не было ощущения, что она имеет право на кольцо. Дома – не было. А сейчас она чувствовала, что наденет кольцо – и оно станет ее родным.

И никак иначе.

– Есть еще один ее портрет.

Адриенна с трудом отвела глаза, и посмотрела туда, куда показывала Джованна.

И снова ахнула.

Та же женщина?

Или не та?

Ее лицо, ее глаза, ее улыбка и платье, ее кольцо… все – ее. Но какая же она здесь… другая! Здесь она была изображена рядом с супругом. И дети, которых они обнимают, мальчик и девочка.