Мия вышла из комнат тетки и отчиталась матери. Фьора кивнула и отправила служанку сидеть рядом с Катариной. Ну и приглядывать – мало ли что?

Но ничего страшного не случилось.

Ньора Катарина проспала до утра, а утром встала довольная и здоровая. Расцеловала Мию и подарила девочке золотую цепочку.

Мия обрадовалась. Но с небес на землю ее снова опустила Фьора:

– Не думаю, что ты сможешь так лечить что-то серьезное. То, что прошло бы и само, дай только выспаться человеку…

– А если попробовать?

– Если будет возможность. – Фьора погрозила пальцем. – Никому про это не рассказывай. Пообещай!

Мия вздохнула.

Рассказать, конечно, хотелось, но… кому? Энцо? Они сейчас почти не разговаривают. Мама и так знает. Сестренки еще маленькие. Дядя и тетя не рассматривались даже по умолчанию – они пока еще чужие.

– Обещаю, мамочка.

Фьора погладила дочь по пушистым светлым косам.

– Поверь, Мия, свои умения лучше держать в секрете. Никому не рассказывай. Ни мужу, ни детям, пусть думают, что это случайность, совпадение…

– Хорошо, мамочка. Я тебе обещаю.

– У женщины должны быть свои крохотные секреты. Я тоже не все твоему папе рассказывала.

Мия кивнула.

Если секреты… если должны… в такой формулировке это звучало намного приятнее. Она помолчит. И потренируется.

Тем более ей очень нравится лютня.

Адриенне снился сон.

Уже четвертую ночь подряд ей виделось одно и то же, но именно сейчас сон стал настолько острым, что хоть вместо ножа используй. Ей виделась старая башня.

Та самая, черная, которую не стали сносить.

Та, которая помнила Сибеллинов.

Адриенна шла к ней. Шла по мокрой траве, шла по холодной земле, по ухоженным тропинкам дворцового парка. Шла, и никто ее не останавливал.

У нее были крылья.

Большие, черные, сложенные за спиной, и Адриенна не расправляла их. Только куталась в тепло черных перьев, словно в плащ. И ни о чем не думала.

Она шла туда, куда ее звали.

Шаг, второй, отогнуть ветку кустарника – и вот перед ней стена старой башни. И девушка опускается перед ней на колени.

Земля холодная?

Не важно, здесь и сейчас ничего не важно. Только голос, который зовет ее.

Голос, который шепчет… и Адриенна делает то, что ей бы и в голову не пришло, в здравом-то уме…

Она шарит руками по камням, слепо разыскивая – что?!

Она не знает… она просто чувствует… и вот наконец один из камней поддается под ее пальцами. И открывается дверь.

Она небольшая, это почти лаз. Откуда-то Адриенна знает, что пройти можно несколькими дорогами, просто остальные сейчас недоступны. А вот этот…

Будь девочка чуточку толще, она бы уже не пролезла. Но она ввинчивается в лаз, словно змея. И камень медленно встает на свое место.

Адриенна почти ползет вниз. Туда, к корням…

Она чувствует странное тепло, оно ведет, оно зовет, оно поет в ушах гулом крови, и девочка не может ни о чем думать. Она идет туда, где в небольшом круглом зале стоит черный камень.

Алтарь?

Нет. На алтаре вроде как можно лежать, на нем можно приносить жертвы, а этот камень вовсе не таков. Он вроде наконечника копья.

Острого, с четкими гранями, черный камень полупрозрачен…

Обсидиан?

Адриенна не знает ответа. Но знает, что именно ей нужно сделать.

Она медленно ведет ладонями по граням кристалла. Тонкие пальцы режутся в кровь. Алые капли стекают по граням, но до земли не долетает ни единая капелька крови. Камень жадно пьет ее…

И девочке кажется, что с каждой каплей крылья за ее спиной становятся все сильнее, все реальнее…

Но скоро ее охватывает слабость. И нечто заставляет убрать ладони.

Слишком много крови тоже отдавать не годится. Ослабеешь, погибнешь… Но ты еще придешь сюда, дитя. Ты еще придешь, чтобы получить дар Ворона. Дар Сибеллинов…

Адриенна так и не открывает глаза. Она медленно идет к лазу. Так же медленно выходит на поверхность, почти ползет обратно…

Видит ли ее кто-то?

Не видит?

Сила, которая ее ведет, об этом не задумывается. Ей и так неплохо. Она получила свое, а носитель…

Если он недостоин – это его или ее проблемы.

Адриенна медленно входит в свою комнату и падает на кровать. И самое интересное, что Джованна не просыпается. Она спит, как спала и раньше, она ничего не слышит, она не видит грязных следов на полу, она не кричит от ужаса…

Она спит.

Адриенна тоже спит.

И тоже не видит, как раны на руках… нет, полностью они не затягиваются, такое ни одна сила не устроит. Но порезы уже не кровоточат. И выглядят так, словно им дня два-три.

Адриенна спит.

И видит во сне черные вороньи крылья. И слышит шум ветра у себя в ушах.

Ветер зовет, ветер поет, ветер несет девочку над землей, и она плачет от счастья. Она нередко летает во сне, но так реально – еще никогда.

Кто же она сама?

Ворон? Ворона?

Об этом она не задумывается. Просто у нее есть крылья. И перья. И ей хорошо…

Самое забавное, что никто из посторонних ее отсутствия не замечает. Грязные следы убирает молчаливая дворцовая прислуга, своя на каждом этаже, а они приучены не интересоваться, куда ходят благородные.

А остальное…

Джованну с утра ждал большой сюрприз.

– Дана Адриенна! Дана!!!

Джованна что есть сил трясла свою госпожу. Девочка честно пыталась открыть глаза, но получалось плохо.

Пределы сил человеческих не бесконечны. Усталость, кровопотеря, да и большой расход сил ночью… Адриенна едва ресницы разлепила.

– Да…

– Ох, дана!

Джованна только за голову схватиться и смогла. А что еще ей оставалось?

Девушка вся грязная, словно ее ночью черти в луже купали, волосы сбиты в один грязный комок, кровать аж черная… на ногах ссадины, на руках порезы, хотя и подживающие, но вчера-то их не было! И за несколько часов такого не будет!

За несколько дней разве что!

– Дана, что с вами случилось?

Ответа она ждала любого. И не сильно удивилась, когда Адриенна с трудом качнула головой.

– Не помню… не знаю…

– Так!

Здесь и сейчас Джованна выбирала. И выбрала не по личной преданности, а по рассудку. Какая уж тут преданность? Просто если кому рассказать, что случилось с даной, вопрос будет в первую очередь к ней. А ты-то что делала, дорогуша?

Где ТЫ была в это время?

Тебя следить приставили, тебя в покоях девушки поселили, а она куда-то ночью уходит? А что ты пила? Что ела?

Но в том-то и дело, что Джованна все брала для себя на дворцовой поварне. И подсыпать, подлить, как-то одурманить ее Адриенна не могла. Значит…

Значит – проспала.

И кому первый кнут достанется? Что с даной сделают? К лекарю и повитухе погонят, это уж точно, потом в церковь, а коли выяснят, что девственница да креста не боится – вот тут служанке и влетит. Она первая не уследила.

Из дворца погонят, плетей всыплют…

В делах великих малый виноват, это уж завсегда так. А потому Джованна решила пока ничего и никому не говорить и как следует тряхнула Адриенну.

– Дана, вы видите, что с вами?

Адриенна опустила глаза.

– О господи!

– А перекреститесь?

Адриенна послушно сотворила знамение.

– Молитву прочитать?

– Ни к чему, – проворчала Джованна. Что у девушки любовных приключений не было, она тоже видела. Такое не спрячешь. – Сейчас вы под одеялом полежите, а я слуг позову, пусть ванну наберут. Его величество желает видеть вас на завтраке…

– А время?

Адриенна почти застонала. Да что уж там… одна мысль, что придется встать и идти… Она причиняла почти физическую боль.

– Часа два у нас еще есть. Не больше.

– Мало…

Джованна только головой покачала. И, лично стерев простыней грязные следы с пола, засунула ее под кровать. А потом накрыла дану одеялом.

Не видно?

О-ох… вечно эти благородные себе проблем на хвост отыщут. А кому расхлебывать?