А потом я прошла мимо мамы. Она казалась неподвижной, словно высеченной из камня. Но в ее взгляде пылала такая страшная ярость, что у меня перехватило дыхание. Принц Ифар что-то шепнул ей, но она не ответила. Поскольку я больше не выносила ее враждебности, мне пришлось отвести взгляд. Однако лучше от этого не стало, потому что теперь передо мной стоял трон. Губы императора Фидрина были сжаты в узкую полоску. Его ничуть не забавлял мой выбор одежды. Отлично, теперь я испортила отношения с обоими. Если Лазар когда-нибудь попадется мне на глаза, он будет должен мне кое-что объяснить!

Чтобы не сделать ситуацию еще хуже, я совершила глубокий реверанс перед императором, а затем, как можно незаметнее, выстроилась между своими братьями и сестрами. Они тоже недоверчиво уставились на меня и мое черное платье. Фидрин внезапно поднялся. В то же время весь двор опустился на колени. Размеренными шагами он приближался ко мне, пока не оказался всего в нескольких сантиметрах от меня. Его сила окружала его, как жестокое сияние.

– Надеюсь, тебе пришлось по душе твое непослушание, – прошипел он так тихо, что только я могла его услышать. – Потому что это был последний раз.

Я тяжело сглотнула и опустила взгляд. Фидрин меня напугал. Если бы я ему еще не понадобилась, он, конечно, без колебаний потребовал бы мою голову.

– Народы Кассардима! – вдруг воскликнул он громко. – Злые языки среди вас утверждают, что я из мести отнял у князей их детей. Некоторые даже говорили, что я мучил их, пытал или убивал, чтобы заставить страдать их родителей. Сомнения моих подданных сильно поразили меня, и поэтому я решил показать вам, что стало с самым ценным имуществом, которое доверили мне мои князья. И я спрашиваю вас: разве так выглядит возмездие? Так выглядят дети, которых всю жизнь пытали?!

Никто не шевелился. Было так тихо, что я даже услышала тихое шипение, с которым стрекотали насекомые на фонарях.

– Если ваша доброта не знает границ, тогда верните нам нашего сына! – потребовал зеленоглазый князь Блуждающего леса. Отец Мо.

Я не думала, что это возможно, но придворные, казалось, еще больше склонились и формально опустились на землю. Никто не хотел привлекать внимание императора. Только остальные князья одобрительно роптали, что, конечно, не ускользнуло от императора. Температура вокруг него заметно упала.

– Доверие – как стекло, – сказал он. – Разбитое стекло можно снова собрать воедино, но оно уже никогда не будет таким, как прежде.

Это была угроза. Недвусмысленная. И в его словах сквозило страшное наказание, которое понесет любой, кто осмелится ослушаться его. Несколько бесконечно долгих мгновений царила тревожная тишина, прежде чем Фидрин раскинул руки и снова превратился в доброго правителя, с которым мы познакомились сегодня утром.

– И все же сострадание мне не чуждо. Поэтому я разрешаю молодым принцам и принцессам оставаться на родине. Отныне они должны жить при императорском дворе, и я буду обращаться с ними как с моими собственными детьми, – в качестве залога верности их родителей. В качестве залога за мир, что будет процветать в Кассардиме и за то, что хаос наших сердец остается в стороне.

Прогремели аплодисменты, и с каждым разом настроение на террасе менялось. Зазвучала музыка, и весь двор, казалось, вздохнул. В ритме тяжелых барабанов площадь заполнилась. Жонглирующие артисты развлекали гостей своими трюками, а слуги балансировали с напитками на полностью нагруженных подносах. Император вернулся к своему трону и передал нас толпе. Почти сразу мы были окружены всевозможными благородными людьми, желающими познакомиться с нами. Княжеские делегации также приветствовали своих родных принцев и принцесс. Родители обнимали своих детей. Раздался смех. Блестели слезы радости.

Впервые в жизни я ревновала своих братьев и сестер. Не потому что я не могла порадоваться за них, а потому, что они, казалось, прибыли туда, где и должны были быть.

– Тебе следует быть более снисходительной по отношению к нашей матери, – прозвучал мягкий баритон у моего уха. Я обернулась и посмотрела в голубые глаза принца Ифара. – Она редко проявляет свои чувства и уж точно не здесь, при императорском дворе.

– А я и не заметила, – сухо пробормотала я, заставив Ифара рассмеяться.

– Ход с платьем был хорошим решением, – его взгляд скользнул по мне, задержавшись на моем декольте дольше, чем это было бы уместно для брата. – Кто тебе в этом помог?

Я подозрительно посмотрела на него. Это он спросил совершенно точно не для того, чтобы вести приятную беседу. Оставалось только гадать, был ли он здесь по поручению нашей матери или действовал по собственному желанию.

– Ты мне не доверяешь, да?

Я подавила фырканье.

– А должна?

Ифар снова рассмеялся.

– Наверное, нет.

Его честность добавила плюсов в его копилку, и я выхватила время, чтобы более внимательно рассмотреть своего нового и родного брата. Он выглядел спокойно, как человек, привыкший не оправдываться. Это, конечно, было связано с тем, что он оказался довольно высокого роста. Его серебристое одеяние обтягивало рельефные мышцы, и я догадалась, что он умеет ими пользоваться. Но самым впечатляющим были ярко-голубые глаза, которые особенно выделялись благодаря его загорелой коже и серебряным звездным символам над бровями.

– Позволь мне проводить тебя до твоего места.

Он предложил мне свою руку, но я колебалась. Если мое место было в делегации Серебряной крепости, тогда это значило…

– Не волнуйся, я и еще целый ряд других благорожденных будем сидеть между тобой и матерью, – сказал он, подмигивая мне. Теперь даже я не могла сдержать улыбки. Может быть, мне просто нужно было подойти к делу немного более открыто. По крайней мере, мой брат вовсе не казался таким уж злым.

Ифар провел меня к пышно украшенному столу слева от трона. На самом деле моя мать тоже сидела там, но она возбужденно беседовала с сенешалем Кассардима, дряхлым бароном Харрасом, и не обращала на меня никакого внимания. Тем не менее, я чувствовала себя инородным телом. Неудивительно, ведь я была единственной, кто носил черное за столом, полным белых и серебристых кассардов.

Ифар сделал все, чтобы я забыла о своем напряжении. Он рассказывал мне несущественные истории о музыке, еде и маленьких белых птичках с золотыми клювами, которые то и дело умоляли о нескольких хлебных крошках. Я как раз собиралась насладиться невероятным главным блюдом, когда музыка стихла.

Шепот прошел по толпе, и все повернулись к лестнице, по которой я вышла на террасу.

– В чем дело? – спросила я у Ифара. Лицо моего брата помрачнело.

– Видимо, князь теней все-таки решил прислать делегацию.

Князь Теней? Правители… Ада? Тот, который, как утверждал Ноар, не подчинялся должным образом и не любил своих детей? Тот, чье имя даже мастер Джото произносил с опаской?

Золотая дверь открылась, и все разговоры стихли. Три силуэта выступили из ярко освещенного зала в ночь. Двое сзади были одеты в черные мундиры, но человек посередине…

Человек посередине…

Меня отбросило назад в чувство, с которым я прибыла на Золотую гору. Свободное падение. На этот раз, однако, я чувствовала, что земля приближается с бешеной скоростью.

У мужчины в центре были темные волосы с рыжеватыми прядями, которые в свете фонарей блестели, как красное дерево. На его губах играла сладостная улыбка, но вся его поза излучала незаинтересованность. Он поправил воротник своего малинового пальто, прежде чем небрежно спуститься по ступенькам.

– Позвольте представить Крепости теней: Его Высочество, наследный принц Ардиза Ноар, лидер темной армии, а также генерал Лерхом Валь Аавис и лорд Дрокор Валь Фаш.

И вот он, удар по каменной почве реальности. Все мои мысли, чувства и знания разбились на мелкие кусочки.

Ноар был наследным принцем Крепости теней?!

Черные глаза, в которых светились золотистые искры, оглядели толпу. Когда его взгляд остановился на мне, желудок мой взволнованно сжался. Я забыла, как дышать, и была охвачена таким количеством различных эмоций, что была убеждена, весь двор сразу станет свидетелем панической атаки. Но его светящиеся глаза не задерживались на мне долго, а скользнули дальше на принца Ифара.