– Я… понимаю, что моя помощь тебе нужна, чтобы сломать печать Танатоса. Зачем тебе Люциан?

Вообще-то последний вопрос был лишним. Ответ мне был уже известен. И по взгляду Люциана я сообразила, что он тоже понял, чего ему ожидать в худшем случае. Когда Тристан это высказал, я расслышала в его словах улыбку.

– Назовем это подарком, который я подарю сам себе.

– Ты хочешь его убить.

– Виновен, – ледяным тоном ответил он. – Я не собираюсь ничего приукрашивать, Ари. Люциан умрет мучительной смертью – после того как я выкачаю из тебя всю кровь. И последнее не доставит мне никакого удовольствия. Это обыкновенная необходимость. Сила Танатоса в тебе слаба. Следовательно, я полагаю, что мне понадобится твоя кровь до последней капли, чтобы разрушить печать Танатоса.

Я едва могла дышать. Люциан подошел ближе ко мне и положил руку мне на спину. Утешительный жест, но меня его уверенность не достигла.

– Вы двое умрете, а все невинные люди в лицее смогут жить. Честный обмен, – подвел итог Тристан.

– Ничего честного в нем нет. Все умрут, когда Мара затянет мир в свою войну. С таким же успехом я могу броситься под ближайший автобус, чтобы хоть так не допустить возвращения Мары.

– Если ты это сделаешь, Ари, – раздраженно проговорил Тристан, – я не только сровняю с землей лицей, я собственноручно затяну мир в войну. И сам удостоверюсь, чтобы каждый, кто имеет для тебя хоть какое-то значение, испытал невообразимые страдания. – В свою угрозу он вложил столько беспощадной жестокости, что я не сомневалась в этом ни секунды.

– Но если ты мне поможешь, я возьму Плеяду под свою личную защиту. И пока они не отвернутся от Мары и ее новой Лиги, я гарантирую их безопасность.

Мне на глаза набежали слезы. Как это могло зайти так далеко?

– И ты действительно считаешь, что еще будешь иметь право голоса, как только Мара очнется? – спросила я его дрожащим голосом и с горькой усмешкой.

Тристан вздохнул.

– Понимаю, это непростое решение. Обсуди его со своими друзьями. С Люцианом. У тебя есть время до сегодняшнего вечера. Потом я снова с тобой свяжусь, – заявил он. – И, Ари, если вы еще хоть раз попробуете меня обмануть, подумай вот о чем: может, ваш маленький маскарад с чувствами и сработал, но он также привел меня в дом Бела. Результат вам известен. Кто сеет ветер, тот пожнет бурю.

С закрытыми глазами я впитывала солнечное тепло. Я сбежала во внутренний дворик, так как больше не могла выдержать происходящего внутри. Видеть, как осыпалась крепкая броня Гидеона, когда он услышал о гибели своего отца, так скоро после похорон Пиппо… это было выше моих сил. Все разваливалось на части, а нам ничего больше не оставалось, кроме как снова и снова пережевывать одно и то же. Пути решений, возражения и стратегии, которые даже не заслуживали так называться. Вечный замкнутый круг из проблем и решений, что вели к новым проблемам. И никто не осмеливался озвучить один факт, объединяющий все эти сценарии… как минимум, в моем присутствии: на этот раз мне не выжить.

Так странно размышлять над собственной смертью. Я выяснила, что не испытывала страха перед смертью. Только перед тем, что больше не буду жить.

…перед тем, что подведу всех.

…и перед прощанием.

Я вдохнула полной грудью. Выбора у меня так или иначе не было.

Нам не победить Тристана. Не на его условиях. Я не говорю, что сдамся без боя. Определенно нет. До самого конца я буду пытаться его остановить. Не важно, как придется за это заплатить.

Мне оставалось лишь решить, как…

Смогу ли я жить, зная, что все школьники и учителя лицея погибнут из-за меня? Это была бы мимолетная победа высокой ценой. Рано или поздно Тристан найдет способ или рычаг давления, чтобы получить от меня то, чего он хотел. И тогда все опять окажется напрасным. Так же, как смерть Пиппо была напрасной, потому что мы подумали, что надо уничтожить кровь Танатоса, невзирая на все риски.

Но смогу ли я умереть, зная, что сделала возможным пробуждение Мары? Смогу ли пойти на такую сделку, осознавая, что она вместе с тем означала смерть Люциана?

«Тебе решать», – сказал он мне тогда, не думая ни секунды. В его глазах не было ни страха, ни сомнений. Да, он никогда не бежал от сражений. Однако на этот раз Тристан не оставит ему ни малейшего шанса на сражение…

– Смотри не сгори, девочка! – буркнул каркающий голос. Открыв глаза, я обнаружила седую шевелюру Марека. Сейчас он надел джинсы и клетчатую рубашку, как у лесоруба. Вылитый дальнобойщик. Или, точнее, переодевшийся в дальнобойщика Санта-Клаус.

– Не думала, что ты еще здесь, – тихо сказала я. В разразившемся хаосе никто бы и не заметил, если бы он смылся.

Праймус хмыкнул, как будто я была наивным ребенком, который не в состоянии понять общую картину.

– Без своих призм я никуда не уйду.

Охнув, Марек присел рядом со мной на бортик фонтана. Восстановительные работы после звонка Тристана были приостановлены, но внутренний двор к тому моменту уже выглядел почти как прежде.

– Я попрошу Люциана вернуть их тебе, – спонтанно решила я. Все вот-вот изменится, и преступления Марека перед Лигой явно теряли какое бы то ни было значение перед лицом того, что грядет.

Кустистые брови чудаковатого праймуса взмыли вверх, когда он ошарашенно взглянул на меня.

– Тристан крепко схватил тебя за шкирку, да?

Я чуть не расхохоталась, так потрясающе точно он описал мое положение.

– Можно и так сказать.

– Он мне не нравится, – проворчал Марек, говоря скорее сам с собой, чем обращаясь ко мне. – Он совсем не уважает старые ценности.

– Некоторые и обо мне так говорят.

– Некоторые? У некоторых, несмотря на прожитые столетия, до сих пор мозгов, как у кочерыжки… – фыркнул он. – Я тебе вот что скажу, девочка. Мне не понравилось то, чего я тут наслушался. И если хочешь мой совет: пока эта Мара не умрет, все это дерьмо никогда не закончится.

Сложив руки над толстым животом, он сделал такое лицо, словно только что прочитал воскресную проповедь. Во вторник.

Он был прав, вот только…

– Не все так просто.

Марек отреагировал на мое возражение возмущенным сопением, которое быстро перешло в кашель.

– Вот уж не думал, что у тебя тоже кочерыжка! – нагрубил он мне, когда снова смог вдохнуть. – Вы все ломаете свои милые головки над абсолютно неправильными вещами.

Больше не удостоив меня взглядом, демон выпрямился, встал и размял ноги.

– Ты хотела пищу для размышлений. Ну так держи: пока Мара не очнется, никто не может ее убить.

Он пошел по направлению к дому, а я, разинув рот, пялилась ему вслед.

«Так просто…»

Я вскочила и, обгоняя Марека, понеслась внутрь. Идея, которая начинала зарождаться у меня в голове, была рискованной. Но именно поэтому она и могла сработать. Когда я распахнула двери в свежеотремонтированную библиотеку, все удивленно вскинули на меня глаза. К Белу, Люциану, Тоби и Гидеону успели присоединиться Элиас, Райан и Викториус. Не считая их, за столом сидела черноволосая женщина, имеющая такой вид, будто ее только что выдернули с концерта готической музыки. От нее пахло орхидеями в лунном свете. Фиона. Я обрадовалась, увидев демоницу живой, тем более что с учетом данного обстоятельства мой план стал еще конструктивнее.

– Я это сделаю, – уверенно объявила я.

Викториус отодвинул свой стул и подошел ко мне с вымученной улыбкой.

– Цыпленочек… твоя мученическая жертва весьма похвальна, но…

– Я не собираюсь жертвовать собой, – перебила его я.

– Но? – спросил Гидеон. Тон его голоса был жестким, лицо лишено всякого выражения. Теперь в нем ничего не осталось от того ранимого парня, которого сломила смерть отца. Моя душа обливалась кровью, когда я видела его таким.

Одной причиной больше провернуть этот номер.

– Мы покончим с этим раз и навсегда, убив Мару.

Реакция была… сдержанной. Кажется, даже Люциана не убедило мое рвение.