– Ты до сих пор жива только потому, что весь Кассардим должен увидеть, как моя мать казнит тебя. Это единственная причина.

С этими словами он направился прямо к выходу. Люди Ифара последовали за ним, оставив нас в гнетущем молчании.

– Это было не совсем удачно, – прошептал Илион рядом со мной.

Да неужели.

– Нам следовало убить стражников у входа, – продолжал размышлять он.

– Как будто это было бы менее заметно, – пробормотала я.

– По крайней мере, мертвые не могут поднять тревогу.

– Им и не пришлось бы, потому что тогда Серебряная крепость стала бы нашей главной проблемой.

Я извивалась в цепях, пытаясь отыскать слабое место. Однако это привело лишь к тому, что меня снова пронзила острая боль в плечах. Черт побери! Растерянно посмотрев вверх, я приказала кандалам разомкнуться. Ничего. Я попробовала еще раз – всегда осторожно, стараясь не активировать осколки, потому что это, вероятно, насторожило бы каждого облачного воина в подземелье. Снова ничего. После моей третьей попытки Илион тяжело вздохнул.

– Белые подземелья не зря считаются самыми страшными во всех восьми царствах, – разъяснил он мне. – Облачное серебро добывают из чешуи виверн. На него невозможно повлиять силой воли.

Прекрасно, этого еще не хватало. Илион мог сказать это и раньше.

Итак, дела обстояли следующим образом: я повисла в ледяной тюрьме между моим истекающим кровью мужем в бессознательном состоянии и моим недавно обнаруженным братом. Мы были окружены запертыми в клетке существами хаоса. Просачивающийся оттуда запах гнили пропитал всю комнату.

Даже узкие решетчатые окна под потолком, сквозь которые врывалось несколько редких снежинок, не проветривали помещение достаточно хорошо. Мне стало тошно. В то же время жжение осколков в моих ладонях беспрестанно испытывало мое самообладание – как и всегда, когда хаос оказывался рядом. Разумеется, знание того, когда надвигается опасность, имело свои преимущества, но в том, чтобы являться ходячим детектором хаоса, было мало приятного. Казалось, мои чувства время от времени обострялись, поэтому я все более интенсивно воспринимала реакцию осколков. Если бы так продолжалось и дальше, через несколько месяцев я смогла бы почувствовать водоворот хаоса на другом конце Кассардима. При условии, что к тому времени я осталась бы жива, что было маловероятно, учитывая наше положение.

– Держи выше нос и всегда старайся отыскать положительные стороны, – пробормотал Илион, осматривая комнату в поисках вариантов побега. Он выглядел на удивление уверенно – как будто совсем не в первый раз находился в подобной ситуации. – В конце концов они могли нас разлучить. В любом случае меня удивляет, что Облачный принц не сделал этого.

– Ифар знает, что даже его облачное серебро не сможет удержать меня здесь, если он уведет Амайю, – прошептал Ноар. Мое сердце подпрыгнуло. Он снова пришел в сознание.

– Правильное отношение, принц Теней, – похвалил Илион, не без доли иронии. – Правда, это было бы куда более полезным прежде, чем они схватили тебя.

Ноар с трудом поднял голову и бросил на фахина испепеляющий взгляд, но тот уже как раз собирался совершить акробатический подвиг. Он подтянулся на своих оковах, обвил ногами цепи и расслабил запястья в кандалах, удерживая баланс таким образом, чтобы заняться замком.

– Как они вообще сумели захватить тебя в плен? – хотел узнать Илион, пытаясь перекинуть оковы через голову.

Вместо ответа из самых темных углов комнаты раздался зловещий смех. Он отразился от стен и вызвал во мне тревогу, от которой мне больше всего хотелось бы сбежать. Тонкие волоски на моих предплечьях встали дыбом. Осколки взбунтовались, и паника насквозь пронзила все мое нутро. Я знала этот смех и знала голос, который раздался следом.

– Храбрый принц Теней, – усмехнулся Император хаоса, – вероятно, был слишком отвлечен, чтобы защищаться.

Фидрин! Разве его не схватили?

Все верно, его схватили. И доставили в Серебряную крепость! Проклятие!

Илион осторожно опустился.

– Я очень надеюсь, что это не тот, кем, как мне кажется, он является, – прошептал фахин.

– Добро пожаловать в мой ночной кошмар, – мрачно ответил Ноар.

Я попыталась повернуться на цыпочках в поисках источника голоса. В одной клетке за другой были только химеры и хокаали. Но там! За несколькими усиленными решетками из теней вынырнула человеческая фигура. Руки, больше похожие на когти, обхватили прутья решетки, и появилось молодое лицо. Жесткие черты лица, белокурые ирокезы и надменная улыбка. Это был Тинко – сводный брат Мо, похожий на викинга, который предал всех нас. Фидрин, вероятно, спрятался в его теле, прежде чем его схватили и отрезали от хаоса.

– Как приятно видеть тебя снова так скоро, моя дорогая внучка, – усмехнулся Фидрин, в то время как его черные глаза, полные вихрящегося хаоса, грозились поглотить меня.

Я прикусила язык. Слишком уж мне хотелось возразить ему, что я не его внучка, но это казалось мне не подходящим местом для того, чтобы вслух произносить правду. Только этот факт, что Зафама пока не могла убедительно доказать свои обвинения против меня, все еще поддерживал хрупкое равновесие в Кассардиме. Вдруг стражники могли подслушать мое признание в том, что я – дочь горничной и мелкого мошенника, а кроме того, сестра текущего князя фахинов, и тогда другие царства встали бы на сторону Зафамы. Возможно, даже Шаелль. Этим я обеспечила бы не только свою верную смерть, но и смерть моего мужа и его верных последователей.

Фидрин засмеялся, потому что знал, в чем заключалась моя дилемма. Дым струился из его рта, и на долю секунды из-под ненавистного лица Тинко появилось ужасное лицо Императора хаоса. Бог ты мой. Было и без того достаточно страшно слышать голос Фидрина из уст молодого лесного принца, но к этим меняющимся лицам я, наверное, никогда не привыкну.

– Игнорируйте его! – предупредил нас Ноар слабо. – Лучше расскажите мне, как вы сюда попали.

– Амайя уговорила твоего шендаи, чтобы он помог ей, – сообщил Илион, который был рад сменить тему. Я же, напротив, не могла отвести взгляда от Фидрина. Такого человека, как он, нельзя было выпускать из виду. К нему нельзя было поворачиваться спиной – независимо от того, сидел он в клетке или нет.

– И тебя она, видимо, тоже уговорила? – с неодобрением проговорил Ноар.

– А мне нужно было отпустить ее одну? – вздохнул Илион.

– Ты должен был остановить ее.

– Да, точно, – фыркнул фахин, – как будто твою жену хоть что-то могло остановить.

Отвратительная ухмылка расползлась по тонким губам Тинко.

– Такая упрямая девчонка, наша Амайя… Не так ли?

Тошнота охватила меня, когда Фидрин произнес мое имя. Мы должны были выбраться отсюда. Любой ценой.

– Каков наш план? – хотела я узнать у остальных.

– Я знаю выход из подземелий, – сказал Илион. – Нам всего лишь нужно избавиться от цепей.

– Я могла бы использовать осколки, – предложила я.

Ноар покачал головой.

– Тогда через несколько минут вся облачная армия явится по наши души.

– Может быть, мы могли бы…

– Тс-с-с! – перебила я фахина.

Там был какой-то шум. Звук, который доносился не отсюда.

Илион с тревогой посмотрел на меня.

– В чем дело?

– Разве вы этого не слышите?

Тихое жужжание. Казалось, оно приближалось. Только откуда?

Над нами…

Вместе с несколькими снежинками темное пятно проникло через решетчатый проем нашей тюремной камеры. Гул сделался еще громче и смешался с облегченным писком.

– Шмелек?!

Ококлин еле держался в воздухе. Он, должно быть, всю дорогу сюда летел без остановки. В противном случае Серебряная крепость, вероятно, раздавила бы его. С Ноксом что-то случилось? Он упал со спины шендаи? Или ококлин просто наплевал на мои указания?