Я откусила плод, и в тот же миг мой мир перевернулся. Это было самое вкусное, что мне когда-либо доводилось пробовать! Сладкий и даже немного кислый, но эти два слова не могли даже приблизительно описать то, что происходило у меня во рту. Это просто сносило крышу. Я попробовала фейерверк цветов и потерялась в бархатистом ощущении на своем языке. Хлеб и сыр еще больше усилили это ощущение, и на меня нахлынула волна глубокого удовлетворения. Боже мой, если вся еда в Кассардиме была такой на вкус, то я уже не могла винить Ноара за то, что он тогда, в подвале, с презрением смотрел на мои крекеры.

Мои братья и сестры, вероятно, были под таким же впечатлением, что и я, потому что они склонились над корзиной Йона, словно рой саранчи, и все это сопровождалось различными восклицаниями изумления. Все они были настолько отвлечены, что не заметили, как изменилась кожа вокруг глаз Ника. Полоска темно-красного цвета ползла от виска к виску, покрывая даже переносицу.

– Майя, ты что делаешь? – возмущенно жаловался он, потому что я мешала ему есть. Но мне уже не нужно было ничего объяснять, когда он увидел мое сбитое с толку выражение лица.

– О нет! Только не говори мне, что я тоже получил те странные знаки.

– А они у тебя есть, – прокричал Адам сквозь грохот песчаного водопада.

Несмотря на превосходное качество нашего завтрака, еда потеряла свое значение. Мы все уставились на красную ленту, которая теперь украшала кожу Ника.

– Насколько все плохо? – озадаченно спросил он. Он всегда придавал слишком большое значение своей внешности.

– А насколько все может быть плохо? – прокомментировал Ноар со своего места на носу барки, не сводя с нашего брата пристального взгляда. – Ты принц пустынного народа. Могло быть и хуже.

Наш предводитель, одетый в черное, по-прежнему молча излучал флер таинственности. Стоически он смотрел на реку хаоса. Чем дольше я смотрела на него, тем больше убеждалась, что он скорее принадлежал к кровавому полю битвы, чем к этой шаткой морской пехоте. И все-таки иногда он проявлял добросердечность, о чем свидетельствовал мой счастливый младший брат. После того как первый шок от изменившейся внешности Ника сошел на нет, Ноар сунул мне в руку кожаную папку и сказал: «Надеюсь, твой брат и правда так талантлив, как ты говоришь. Взамен я ожидаю несколько милых рисунков», – с этими словами он остановил меня и удалился. Прошло несколько мгновений, прежде чем я разглядела странное поведение Ноара. Никаких просьб, никаких благодарностей, никаких извинений, никаких подарков – и всегда что-то взамен оказанной услуги. Он хотел сохранить свое лицо перед Йоном. Я была так удивлена и благодарна, что, скорее всего, побежала бы за ним, чтобы обнять его. Но сдержала себя и придерживалась правил.

Теперь, когда Мо снова смог рисовать, над нашей маленькой туристической компанией повисло довольное спокойствие. Это, конечно, было связано и с нашими наполненными желудками, и с тем, что пытаться перекричать шумящий песок было слишком утомительно. Несколько раз я ощущала это странное головокружение, которое, по-видимому, всегда настигало меня, когда Йон менял скорость движения. Паромный городок вскоре скрылся из виду, однако песчаный водопад казался бесконечным. Мо уже закончил три рисунка, когда однообразный пейзаж наконец изменился.

Теперь из осыпающегося песка тут и там торчали черные скалы. В какой-то момент берег полностью перешел в черную породу, и даже грохот стих. Тишина, последовавшая теперь, поначалу была похожа на спасение. Даже маслянистая вода реки хаоса не издавала ни звука. Но через некоторое время все это стало довольно зловещим. И вновь я скучала по своей музыке…

До самого неба громоздились крутые горы. Они образовывали причудливые формы и обладали острыми краями. Некоторые места блестели, словно черное стекло, другие казались матовыми и хрупкими. Высоко вверху, там, где отвесная скала исчезала в облаках, казалось, надвигалась темная гроза. Уже рядом с Золотым мостом я чувствовала себя маленькой, под монументальным песчаным водопадом было не лучше, но теперь ощущение «незначительного и крошечного» достигло совершенно нового уровня.

– Что это за место? – Адам говорил благоговейно, и, несмотря на приглушенный тон, его голос эхом отражался от могучих скал. Даже Йон, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке. Он старался не смотреть в сторону черных гор.

– Царство наказания, – прозвучал шепелявый ответ.

Что?! Значит, ад… Неудивительно, что все во мне противилось этому месту. Хотя это был первый материк, на который мы наткнулись здесь, в Кассардиме, но даже десять лошадей не смогли бы затащить меня на берег здесь. Тут не было ни живых существ, ни растений – даже мха или лишайника.

Далекий рев прервал тишину. Высоко вверху из грозовых облаков вылетело несколько теней. Судя по силуэтам, это были большие птицы, но… Птицы ведь не ревели, как разъяренные львы.

– Ноар? – поза Йона резко изменилась от напряженной до глубоко испуганной.

Звездные глаза Ноара тоже следили за летящими тенями. Я была почти уверена, что на его лице промелькнула улыбка, но потом он снова выглядел совершенно равнодушным.

– Это всего лишь пограничный патруль. Им нет до нас никакого дела.

Его ответ ни капли не успокоил меня. Так же как и факт, что он, судя по всему, знал об этой темной части Кассардима больше, чем наш паромщик.

– Пограничный патруль чего?! – пришел ко мне Ник со своим вопросом.

С любопытством я взглянула на нашего предводителя, но тот лишь пожал плечами:

– Народа теней.

– Что это?! А-а-а-а! – Дженни вздрогнула, как тогда, когда обнаружила в нашем подвале большого волосатого паука. Она покосилась в сторону Йона: – Мы не можем плыть немного быстрее?

Йон посмотрел на мою сестру с поднятыми бровями, но не сдвинулся с места. Темный взгляд Ноара буквально пронзил Дженни насквозь.

– Почему вы на меня так смотрите? – растерянно спросила она. – О нет, пожалуйста, не говорите мне, что теперь моя очередь. – В панике она ощупала свое лицо в поисках каких-то символов. – Я не хочу быть принцессой ада.

Йон засмеялся, как и Ноар. Даже мне поведение Дженни казалось странным, однако я могла понять ее беспокойство. До сих пор я не задумывалась о том, к какому из народов Кассардима я могла бы принадлежать, и мысль о необходимости назвать эту мрачную угрожающую местность моей родиной была далеко не самой приятной.

– Правителем Царства теней был князь, который не присоединился к восстанию, – пояснил Ноар. – Вот почему ему не пришлось отдавать заложника, доказывающего его верность императорской короне.

– И даже если бы… – добавил Йон, все еще хихикая. – Князю теней плевать на его детей.

Ноар кивнул, ухмыляясь:

– Может быть, поэтому все у них работает не совсем складно.

Этим он снова заставил нашего паромщика рассмеяться. Но это только подогревало мое любопытство.

– Ты, кажется, не очень любишь этого князя теней?

– Ну, у меня есть небольшие разногласия с его сыном, – глаза Ноара весело блеснули, но это не скрывало огромную гору секретов, которая окружала его, как мрачная аура.

Крылатые силуэты патруля империи теней исчезли где-то в облаках, и вот уже над нашей баркой снова нависла эта зловещая тишина. Добрых два часа мы плыли вдоль края ада, прежде чем в какой-то момент скала стала меньше и стала видна вершина. На ней возвышался каменный вал, ничем не уступающий Великой Китайской стене. Однако стена была такой же черной, как и скала под ней. У меня мороз был по коже при мысли о том, что могло за этим находиться. Казалось, только Мо был очарован этим жутким царством, потому что он нарисовал все, что мог. Его маленькие руки уже были испачканы углем.

В какой-то момент мы достигли какого-то мыса, из которого, словно указательный палец, в небо вырастала черная башня. Она напоминала сторожевой пост на вершине мыса. Позади нас туманные завесы преграждали нам обзор.