– Если ты с трудом справляешься, то, наверное, ты прав. – Все разочарование, которое накопилось во мне в последние недели, вырвалось из меня. – Без тебя меня бы здесь вообще не было, и ничего из всего этого не произошло бы! Ты говоришь, что пытался держаться от меня подальше?! Тогда объясни мне, пожалуйста, как могло случиться, что мы помолвлены!

Гневно Ноар оттолкнулся от стены и подошел ко мне. Вот и конец перемирию.

– Мы больше не помолвлены, уже забыла? – в его руке появилось маленькое черное кольцо с одним-единственным рубином. – Я использовал обвинение твоего деда, чтобы освободить тебя. Всегда пожалуйста, кстати.

Недоверчиво я уставилась на него, но Ноар еще не закончил со мной.

– Я использовал свое право на твою руку только для того, чтобы обеспечить тебе столько защиты, сколько было возможно для меня. Я бы в любом случае не позволил свадьбе случиться. – Он все больше прижимал меня к стене. На его лице бушевали такие разные эмоции, что я впервые по-настоящему испугалась, что он может потерять контроль. – Ты хочешь знать, почему я не держался от тебя подальше? Помнишь стрелка из Паромного городка? В ту ночь я преследовал стрелка. Это был облачный воин. – С морозным взглядом он швырнул в меня новой информацией, не оставляя сомнений в том, что стало со стрелком. – Конечно, тогда я понятия не имел, почему Зафама должна быть заинтересована в убийстве собственной дочери, но я знал, что Лазар что-то скрывал от меня. Вот почему я вообще появился при императорском дворе. Я пригласил тебя на танец и не выпускал из виду в тот вечер, потому что хотел выяснить, что замышляет облачная княжна. Вот почему я исцелил тебя даже после нападения псов хаоса. Чтобы у тебя не было жизненного долга перед Ифаром. Иначе ты сидела бы в ложе Зафамы во время Великой гонки, которая уже подкупила слуг, чтобы отравить твое вино на случай, если ты переживешь псов хаоса. – С каждой фразой, с каждым откровением его голос становился все жестче. Казалось, он точно знал, в какую бездну он вверг меня. – Когда же выяснилось, что Лазар скрыл от всех нас золотую наследницу, я разозлился на него. Он знал, какой опасности тебя подвергает. Он знал, что князья слепо будут бороться за твою руку от жажды власти. И ему было все равно. Лазар просто отдал тебя им без защиты. Если бы не я, ты, наверное, уже сейчас была бы замужем за Ифаром.

Я в потрясении слушала Ноара. Каждая тайна, которую он раскрывал, становилась доказательством того, как слепо и наивно я вляпалась во всю эту историю. И, несмотря на все его доводы, версия Ноара имела огромные пробелы. Он красиво вычистил все детали, которые могли бы привести в замешательство красивую картину как морально неприкосновенного спасителя.

– И поскольку на тебе уже висела эта досадная помолвка, ты, наверное, подумал: почему бы при этом хотя бы немного не развлечься?

– Я должен был сыграть свою роль, Амайя, – сказал Ноар мне четко и со вздохом провел рукой по волосам. – Если бы я не поступил так, как от меня того ожидали, я подвергал бы опасности не только тебя, но и мой народ.

– О, значит, ты думал только о благе своего народа, когда осыпал меня похотью перед собравшимся двором? Когда ты издевался надо мной в саду, потому что моя воля была недостаточно сильна для тебя? Когда ты не принял нож на шее за «нет», потому что тебе было веселее играть с моими чувствами? – мой голос дрожал. От злости у меня на глаза навернулись слезы. – Или ты сделал это только для того, чтобы тебе и твоей мачехе было над чем посмеяться во время вашего следующего свидания?

Взгляд Ноара мерцал. Я видела, что мои слова поразили его до глубины души. Хорошо, потому что на этот раз я еще не закончила.

– А потом, когда я попросила тебя о помощи, несмотря на все это, ты… – меня тошнило от стыда, но я знала, что теперь не смогу остановиться. Поэтому я собрала все свое мужество и твердо посмотрела ему в глаза. – На несколько ужасных мгновений ты заставил меня думать, что насилуешь меня. Я знаю, что ты хотел этим сделать, но… но небольшое предупреждение было бы неплохо.

Ноар не шевельнулся. Он просто уставился на меня.

– Я должен был заставить тебя причинить мне боль, – попытался оправдаться он, причем в его тоне было больше искренности, чем вызова. – Иначе возникли бы сомнения по поводу обмана или твоей чести. И тем, и другим я не мог рисковать.

Разочарованно и в то же время с отвращением я покачала головой.

– И все это не имело никакого отношения к тому, что ты хотел меня обокрасть?

Я не знала, чего ожидать. Возможно, что он стал бы все отрицать или издевался надо мной со своей столь типично надменной насмешкой. Но Ноар сделал то, на что я действительно не рассчитывала. Осторожно он взял мои руки и положил в них черный мешочек. Мне не нужно было заглядывать внутрь, чтобы узнать, что внутри. Энергия, исходившая от него, была достаточно отчетливой.

– Если бы не я, император сейчас владел бы жемчужиной, – сказал он, – а не ты.

Потом он сомкнул мои пальцы вокруг мешочка и ушел.

Горячие источники были впечатляющими, но мне не удавалось насладиться своей ванной по разным причинам. Во-первых, я старалась постоянно оставаться в пределах досягаемости черного мешочка, который лежал рядом с тазом на моей одежде. В конце концов, я не хотела, чтобы жемчужину власти снова украли у меня. С другой стороны, теплая вода гарантировала, что мое кровообращение замедлится и истощение вернется с полной силой – головокружение и неконтролируемая дрожь в том числе. Рана в голове, которую мне нанесли солдаты Фидрина, тоже открылась. Я очень старалась исцелить ее своей волей, но мне удалось лишь остановить кровотечение. Острая пульсация и колющая боль остались.

В общем и целом мне было плохо. К тому же до сих пор я была всего лишь сбежавшей пленницей. Теперь – с жемчужиной власти – на мои плечи вдруг легла ответственность за весь Кассардим. Я обещала Золотой горе освободить отца, но отсюда это казалось еще более безнадежным, чем раньше. Ноар сказал, что я могу уйти, если захочу. Впрочем, он, должно быть, как-то забыл упомянуть, что я застряла в пещере в сотне метров над Вечной рекой.

Кроме того, во время полета сюда я решила не позволять принцу теней манипулировать мной ни при каких обстоятельствах – независимо от того, что он скажет или сделает. И вот Ноар в мгновение ока перевернул мой мир с ног на голову. Опять.

Каждый его аргумент звучал правдоподобно и как-то… я поверила ему. Глупо, я просто не знала, насколько это было целесообразно.

Выбравшись из воды, я нашла возле входа чистую одежду. Это было длинное черное нижнее платье, которое скорее заслуживало бы названия «неглиже», потому что прозрачная ткань совершенно ничего не скрывала. Слава богу, рядом с ним лежало еще красное платье, которое выглядело как смесь зимнего пальто и кимоно. Оно было теплым, мягким и имело то непревзойденное преимущество, что мне не нужна была помощь в одевании – несмотря на дрожащие руки. Мешочек с драгоценностью я спрятала за широкий матерчатый пояс. Обуви не было, впрочем, при всех коврах здесь, она мне, наверное, и не понадобится.

Поэтому я подошла к занавеске, которую задернул Ноар, чтобы побаловать себя уединением. Позади слышались голоса, разговор, смех. Мне не хотелось мешать, поэтому я проскользнула сквозь тяжелую ткань так же тихо, как и прошла. Ромэ, Паш, Киза и Ноар сидели за одним из длинных столов, болтали друг с другом и ели. В камине пылал огонь, а в воздухе витал восхитительный запах, напомнивший мне, что я уже несколько дней ничего не ела. Хотя я не издала ни звука, Ноар сразу поднял глаза. В его взгляде все еще тлели отблески нашего спора.

Его друзья замолчали и повернулись ко мне.

Юху, я в центре внимания…

Я изо всех сил старалась не показывать свою слабость. Мне нужна была не жалость, а помощь. Во всяком случае, это был мой вывод после часа раздумий в горячей воде: я бы попросила Ноара о помощи. И для этого мне нужно было, по крайней мере, создать впечатление, что мои колени не сдались бы уже через два метра. Киза первой нарушила неловкое молчание.