Нужно его остановить. Причем как можно скорее. Мои приготовления, быть может, еще не закончены, но в данный момент они отодвинулись на второй план, поскольку каждый следующий шаг, который я позволял сделать Янусу, подрывал мое влияние и уменьшал ресурсы. Настало время небольшого противостояния.

Я плавно встал.

Шум в бальном зале стих, все взоры обратились ко мне.

– Я призываю в свидетели Тимеона, – твердым голосом объявил я.

За этим последовала вспышка черного света, и материализовался старейшина. Он по-прежнему занимал оболочку, благодаря которой выглядел тучной версией моего бухгалтера. И в этот момент смерил меня таким же кислым взглядом, как упомянутый бухгалтер. По недовольному взмаху его руки зал сотряс второй взрыв, и на сцене появилась моя дражайшая матушка. Она вела себя не так сдержанно. С громким и крайне раздраженным стоном Грия пригвоздила меня взглядом.

– Твой срок еще не прошел!

Я встретил ее упрек с невозмутимым лицом.

– Это не имеет значения, потому что я вызываю Януса на дуэль на Тихом омуте.

В зале повисла мертвая тишина, жаждущая сенсаций толпа онемела. Даже у моей матери пропал дар речи. Праймусы так сильно цеплялись за свою силу и бессмертие, что добровольный отказ от того и другого казался немыслимым. А именно это и происходило во время дуэли на Тихом омуте. На арене лишались сил и сражались ациамами на смерть.

Янус старался взять себя в руки. Вероятно, не предусмотрел такой ответный ход в своих тщательно продуманных планах.

– Он… он просто пытается выиграть время, – выпалил Ужас Рима. – Грия, конечно, пообещала нам создать новый Тихий омут, но пройдут десятилетия, прежде чем весь Критерион и арена будут готовы к дуэли.

Я хладнокровно ему улыбнулся.

– Не сомневаюсь, моя мать найдет краткосрочное решение этой проблемы.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, – откликнулась Грия. В ее глазах блеснуло восхищение.

– К сожалению, – пробормотал я.

Теперь Тимеон повысил голос и свою силу.

– Белиал, из всех старейшин ты призвал меня следить за этой дуэлью. Назови мне причины этого вызова, и я решу, достойны ли они.

Это стандартная процедура, но мне правда не хотелось пережевывать все заново. В конце концов, я только что бросил свою жизнь на чашу весов. Это достаточно веская причина.

– Факты всем известны, так что давайте сэкономим время, – бесстрастно предложил я. – Ты слышал мое требование. Теперь я спрашиваю тебя, Тимеон: оно принято?

Во взгляде старейшины ощущалась сила бесчисленных столетий.

– Твой вызов услышан и принят.

Движимый чистой паникой, Янус замотал головой.

– Я его не принимаю! Это же просто фарс. Вы уже вынесли свой приговор.

– Дуэль выше любого приговора, – сообщил ему Тимеон. – Таков наш закон.

Грия восторженно согласилась с его решением. Судя по всему, предстоящее событие так ее вдохновило, что перед ее внутренним взором уже соткалось будущее произведение искусства.

– Я хочу, чтобы дуэль прошла на свадьбе двух брахионов. Кровавая кульминация союза кровожадной пары. До тех пор я создам новую арену, о которой будут говорить даже по прошествии тысячелетий.

Ее безумную фантазию прервала маленькая и очень злая будущая невеста. Ари наступала на Грию агрессивней, чем стоило бы для ее же блага. Мешать моей матери планировать шедевры – один из самых самоубийственных поступков, которые только можно сделать на этом свете.

– Прошу прощения, древняя мама Бела, которой, очевидно, плевать, умрет ее сын или нет, – прошипела она, – но в день своей свадьбы я не буду наблюдать, как мой друг рискует своей жизнью, и параллельно подавать закуски.

Сущность Грии сгустилась, пол задрожал. Разразилась паника. Люциан бросился к Ари, но ситуацию спас Тимеон. Он встал перед Грией и приглушил ее приступ ярости своей энергией.

– Достаточно будет утра следующего дня, – решил он и вместе с моей матерью испарился из зала, как будто их там никогда и не было.

Но собрание явно можно было считать оконченным. Предложения и голосования утратили смысл, раз их инициатор или его главный противник могли умереть в ближайшее время. Четко разграниченные ряды праймусов сломались, однако никто пока не хотел покидать зал. Они перемешались, возбужденно переговариваясь, и излучали какой-то болезненный вид предвкушения. Избегали только обоих дуэлянтов, словно их скорая смертность заразна.

Янус с ненавистью взирал на меня сквозь толпу. Его тонкие губы подрагивали, как будто он хотел перегрызть мне глотку зубами.

Я лишь улыбнулся.

Рядом со своим старым другом и наставником появился блондинистый мальчишка Аполлон. Они обменялись взглядами. Словно этим все сказано, Аполлон кивнул и растворился среди множества праймусов. Янус, в свою очередь, еще раз повернулся ко мне, отвесил пропитанный злобой поклон и отправился за поддержкой к своим приспешникам.

– У тебя крыша поехала? – рядом со мной возникла Ари, а у нее за спиной – Люциан. От них обоих исходила тревога, которая неожиданно подарила мне утешение. Тем не менее мое решение оставалось незыблемым.

– Янус умрет, – тихо произнес я. – Или… он слишком труслив и допустит ошибку, чтобы спасти свою жизнь. Так или иначе, этому придет конец.

– А что, если это будет твой конец? – спросила Ари так огорченно, что я не мог не улыбнуться.

– Доверься мне. Разве я когда-нибудь совершал необдуманные поступки? – прошептал ей я. – А теперь прошу меня извинить, мне нужно разобраться с Янтис.

Старая подруга, которая сегодня беспринципно ударила меня в спину, в данный момент старалась незаметно скрыться. Помимо меня, она единственная в Верховном Совете могла дать отпор Янусу. И если меня здесь скоро больше не будет, необходимо убедиться, что она так и сделает. Я бросился ее догонять и неожиданно столкнулся с нашим высокоуважаемым командиром гвардии.

– Уйди с дороги! – прорычал я.

– Мне нужно с тобой поговорить.

Разумеется, ему нужно со мной поговорить. Я чувствовал невинный сладкий запах Кассии на каждой клетке его проклятой оболочки.

Вот только это внезапно потеряло значение, поскольку в этот миг Ари, Люциан, Элиас и я получили один и тот же сигнал о помощи.

«Бел?»

Без понятия, почему я пробовала снова и снова, хотя он не отвечал. Как окаменевшая, я сверлила взглядом пустую чашку из-под кофе и слушала тишину в голове. Тишину в голове и стук дождя по моему оконному стеклу. После того как Бел снова разорвал нашу ментальную связь, началась очень подходящая ситуации гроза.

«Бел?»

Это мой первый дождь после возвращения, и тем не менее я не ощущала желания выходить на улицу, чтобы почувствовать его на своей коже. Радость от этого все равно не пробилась бы сквозь толщу льда, которая с каждой минутой становилась все более непроницаемой и не давала моему сердцу истечь кровью.

«Бел?»

Моя храбрость уже давно превратилась в отчаяние и в конце концов замерла в смирении. Я просто ничего уже не знала. Почему не существовало никакой инструкции? «Бел для чайников», или «10 советов, как довериться мужчине, который вас заколол», или «Как пережить эго дьявола, не сбегая от него в панике».

Глаза горели. Я смертельно устала. А это означало, что мне нужна новая доза эспрессо.

Но внизу возле кофемашины меня также будет ждать Райан, который спорил с Лиззи по поводу карточек для рассадки с цветочным узором, пока Тоби готовил пасту. Хм…

«Бел?»

Я решила рискнуть. Если мне немного повезет, остальные вообще меня не заметят. Я тихо вышла из своей комнаты и тут же застыла от удивления. В коридоре рядом с открытым вентиляционным отверстием стояла маленькая девочка. На вид ей было не больше двенадцати.

– Привет, – негромко сказала я. – А ты кто?

Она бросила на меня испуганный взгляд, после чего быстрее продолжила то, что делала. Растерявшись, я подошла ближе. Девочка рисовала что-то на стене. Что-то, чьи формы и символы показались мне очень знакомыми. Печать. Она рисовала печать… причем кровью.