– Мудрый ты стал по самое «не балуйся»! – попробовала развеселить его.

– Во многой мудрости – много печали, – серьезно ответил Гриша. Уже второй раз за день мне цитировали Экклезиаста… – Это правда, Алис. Мне пришлось повзрослеть за пару дней. Теперь многое, что было раньше, такой ерундой кажется…

Я промолчала, с пониманием глядя на него. Откинулась в кресле, потом доверительно сказала:

– Я тоже, Гриша. С тех пор как начался отбор и на меня начали покушаться, я тоже. Повзрослела. Как-то все изменилось… Даже жалко старых комплексов и сомнений, с ними жизнь была проще. Когда самое страшное – то, какое впечатление ты произведешь на людей (или драконов), когда думаешь о такой фигне, жизнь намного легче, чем когда идет гонка на выживание. И тебя, и страны, за которую ты частично отвечаешь. Когда в любой момент могут убить тебя или того, кто тебе дорог, у тебя просто нет времени думать о ерунде…

– И верно, – криво улыбнулся Гриша, – повзрослела. Слушай, я тебе вот что скажу… Как выбрать того, кто тебе нужен. Есть у меня один способ. – Он запрокинул голову и мечтательно посмотрел в усыпанное звездами небо. Звезды были яркими, как в нашем мире на юге, но ничего особо фантастического в них я не нашла. – Видишь звезды? – продолжил Гриша. Я с улыбкой кивнула. – Так вот, смотри на них иногда. Тот, с кем они вдруг засветятся ярче, замигают, как гирлянда на новогодней елке, – тот наверняка и есть тот самый. Уверен, с Эргоном ты много что чувствовала, но звезды с ним ярче не сияли… – А ведь и верно, не сияли. Много что было, но не так. – И все же… Знаешь, когда ты рядом, звезды светят немного ярче… – вдруг очень тихо сказал Гриша.

И замолчал надолго.

А я не знала, что ответить. Звезды так и оставались просто звездами.

– Нет, Алиса, это платье для свидания не подойдет! Ты же с принцем идешь встречаться, а не с конюхом! – Клариасса брезгливо сжала губы.

Я крутилась перед ней в очередном выбранном для свидания с Байдором наряде. Ведь очевидно, что «личная встреча с принцессой», которую выиграл принц, это именно свидание. За него и сражались женихи.

Предыдущие два платья бабушке тоже не понравились. И, в общем-то, я была с ней согласна, в этот вечер хотелось надеть что-нибудь особенное. Но это-то было прекрасно! Светло-зеленое, в меру узкое, оно красиво облегало мою стройную фигуру, кружева по линии декольте подчеркивали хрупкость плеч и изящную шею. Убрать волосы наверх завитками – и будет полный восторг! Даже мышь согласилась.

А Клариассе все не то. Чего и следовало ожидать…

– Бабушка, – скрывая раздражение, как можно почтительнее сказала, искоса глядя на нее, – ты ведь согласилась быть моей камеристкой, а не…

– А не бабкой-тираном?! – рассмеялась она. – Ладно, как хочешь. Но я бы на твоем месте надела вон то. – И она указала на дальний конец гардеробной.

Там висело платье, подаренное мне Эргоном в самом начале моего пребывания в замке. Темно-бордовое, с глубоким декольте, очень облегающее, с пышным воланом по низу подола. Когда идешь, оно натягивается и подчеркивает силуэт ног. Платье для женщины-вамп, а не для меня.

– У меня грудь слишком маленькая. И бедра узкие.

– А ты примерь. – Клариасса коварно улыбнулась.

– Хорошо, – вздохнула, – но, если мне не понравится, надену это. Зеленое. И ты, бабушка, не будешь возражать.

Драконица непринужденно пожала плечами и принялась помогать мне с переодеванием.

Вначале я смущалась, что она помогает мне, как настоящая камеристка. Но к четвертому платью начала привыкать. Пусть пожилая дама наиграется в бабушку, наряжающую внучку. Ей приятно, ведь воспитать дочь или внучку так и не довелось.

Бордовое платье село на удивление хорошо. Я себя и не узнала – взрослая изящная женщина, шикарная, как… сама Клариасса!

Бабушка победно улыбнулась, когда я довольно оглядела себя в зеркале. Махнула рукой, и мои волосы сложились в высокую прическу с завлекательной волнистой прядью вдоль щеки. Поводила руками перед моим лицом, накладывая легкую магическую косметику. Губы стали казаться пухлее и ярче, брови – немного темнее, их силуэт – четче…

– Да, отлично! – искренне согласилась. – Спасибо, ты волшебница!

– Ну что, можно доверять вкусу бабушки Клариассы? – Она покрутила меня перед собой. – А теперь подберем манто. Накинешь его на плечи и красиво пойдешь по тропинке в саду…

В этот момент дверь с шумом распахнулась, и на пороге гардеробной появился Эргон, практически за шкирку тащивший Бамара.

– Алиса! Поговори с этим упрямцем! – не здороваясь, рыкнул папочка.

Он отпустил коричневого, тот повел плечами, словно отряхиваясь, встал передо мной и почтительно поклонился нам с Клариассой.

– Что случилось?! – выдохнула я обреченно.

– Этот упрямец просит самоотвод от дальнейшего участия в отборе! Мол, недостоин после всего, что случилось! – не сбавляя тона, рявкнул отец, гневно глядя на Бамара.

А я обрадовалась уже тому, что Эргон снова рявкает и проявляет живые эмоции. Потому что весь день перед этим, как и предсказывал Гриша, он был отрешенным, задумчивым, озабоченным и нервным. Мне хотелось обнять его за плечи и сказать, чтобы скорее бежал за Грайдианой. Но, дабы не заложить Гришу, делала вид, что ничего не замечаю.

Сердце же рвалось от боли. Да, теперь уже от боли за Эргона. Видимо, вчерашняя беседа с Гришей имела психотерапевтический эффект в плане моих сложных чувств к папочке. А может, великий менталист загипнотизировал меня. И я никогда не узнаю этого, если он сам не сознается.

Впрочем, вряд ли. Я достаточно доверяла Грише, чтобы не думать об этом всерьез.

– В общем, твой жених – ты с ним и разбирайся! Мне и других забот хватает! – припечатал отец. – Выйдем, Клариасса. Пусть Алиса поговорит с этим бестолковым драконом. Я, видите ли, даровал ему полную невиновность, назначил «пострадавшим», а он, неблагодарная драконья морда…

Клариасса многозначительно скривила губы и вслед за Эргоном покинула гардеробную. Дверь за собой они закрыли, и мы остались с Бамаром наедине. Коричневый смотрел на меня полными мольбы глазами. Только я не могла понять, о чем именно он молит.

А в его взгляде светилось восхищение. Видимо, образ женщины-вамп в моем исполнении произвел на него впечатление.

Честно говоря, меня его выходка раздражала ненамного меньше, чем Эргона. Вот ведь излишнее благородство! Всем понятно, что он не виноват! На его месте мог быть любой другой жених. Но нет, этому особо честному правдоборцу совесть не позволяет остаться. Совесть… или слабость.

А я не хочу, чтобы Бамар ушел с отбора. Нужно найти способ остановить его. Вдруг получится? Попробуем взять его на слабо, подумалось мне. Уговорить благородного упрямца невозможно…

– Прекрасно выглядишь, Алиса. Принц будет в восторге, – прокашлявшись, Бамар первым нарушил молчание.

– Благодарю. А ты – нет.

– Что «нет»? – удивился Бамар. – Не буду в восторге? Я уже…

– Да нет! Выглядишь ты не очень. Извини, но это так. И почему ты решил уйти с отбора?

– Я подвел всех и не имею права остаться. По моей вине чуть не погиб принц Байдор, который стал мне почти другом. Из-за меня негодяй мог наблюдать за тобой и правителем, строить свои козни.

Все как я и ожидала. Самобичевание. Несправедливое самообвинение.

Маразм, в общем.

– Ты не виноват, – спокойно сказала. – Никто другой тоже не устоял бы перед таким ментальным воздействием, все это понимают. Уходить сейчас, когда ты уже один из лидеров отбора, глупо.

– Виноват! – горячо возразил Бамар. – Мне не хватило силы, чтобы устоять под ментальным напором. Выходит, я слишком слабый дракон, чтобы составить тебе пару, и не имею права претендовать на твои руку и сердце. И чтобы стоять на пути у Байдора, который достоин по-настоящему. Я должен уйти.

Я шумно выдохнула, едва сдерживая крик гнева: ну как можно быть таким?! Упертым, благородным и… глупым.