Письмо он отправил на следующий же день – в этот раз работал он не на вывозе снега, а возил прямо с завода стекло на ремонт одного из заводских цехов. Отрывая фанерки, деревяшки и прочие заплатки из подручных материалов, студенты вставляли на их место новые стекла… Стройки все равно все остановились из-за мороза, так что можно было сосредоточиться на второстепенных работах. Вроде вот такого вот… И в этот день он, между делом, отправил и письмо в ЦК. А потом снова в университет. Число учащихся в этом году, стати, было очень небольшим. Студентов с дневного перевели на вечерний, студентов с вечернего отправили на заочку… Дневное оставили лишь для некоторых особо ценных специалистов – чтобы те могли сосредоточиться на учебе, а не сидеть на лекциях и семинарах полусонными после работы. Ну да, логично. Еще в своем мире Михаил знал, как с вечернего на физфаке вылетали чуть ли не каждый второй, а уж отличников было и вовсе мизер. Не так уж у многих получалось нормально работать и учиться. Что будет теперь? А кто ж его знает…

Школы пока работали почти как прежде… Правда, занятия уже не раз отменяли из-за снежных буранов. Техникумы работали также на вечернем режиме. Кино, театры, многие учреждения культуры стали работать по сокращенному рабочему дню, с восьми до пяти. Так что теперь попасть туда можно было только в выходные. Впрочем, у народа и не больно-то есть настроение ходить куда-то… Тут по дому работы хватает! Каждый день…

- Здорова, Михан! – вдруг кто-то окликнул его на остановке трамвая.

- Здорова, Петь! – оглянувшись, с трудом узнал он в укутанной фигуре одноклассника. - как жизнь-то?

- Да сойдет, - поморщился Петька. – У тебя-то как?

- Да ничего так, - пожал плечами Михаил.

- Видел кого из наших?

- Семку позавчера, он на «Серпе и Молоте» работает, - вспомнил Михаил. – А ты?

Ну да, мельком встретились, поздоровались и разошлись… Тот теперь учеником шлифовщика работает, а Михаил вывозил снег с заводского двора. Завод, кстати, как раз недалеко от университета, а они, студенты, в основном в центре города и работали. Чтобы далеко не бегать…

- Тоху видел, он же тоже у нас, в Политехе, учится, - ответил Петька. – Катю еще. Мы с ней… встречаемся теперь.

- Ну поздравляю! – улыбнулся Михаил.

Что они поженятся – он и по прошлой жизни знал… Правда, там оно все должно было этак на пару лет позже случиться, на старших курсах. Что в школе, что на первом курсе они вроде как и внимания друг на друга не обращали.

- Ты-то с Викой как? – спросил Петька.

- Никак! – почти огрызнулся в ответ Михаил.

- Про Ленку не вспоминаешь? – ехидно усмехнулся одноклассник.

- Нет! И даже слышать про нее не хочу.

- Она тебе уж замену нашла, - усмехнулся Петька. – С зуборезного одного паренька…

- Ну и фиг с ней!

«Пусть с кем хочет – с тем и… эээ… скажем так, ведет половую жизнь», - мысленно закончил Михаил. Уж на кого-кого, а на нее ему было совершенно наплевать. Странно только…

- А что ее с нами в бригаде не было? – вдруг спросил Михаил. – Она же комсомолкой была…

- Справочку принесла, от тетки-врачихи, - поморщился Петька. – Болеет, дескать…

«Ну да, по степени хитрожопости Ленка многим фору даст», - грустно усмехнулся Михаил. Что Ленка умеет хорошо устроиться в жизни – он это знал… Тогда она после развода с ним тоже не сильно горевала. Буквально сразу ж замуж снова выскочила! А потом еще раз – уже за «нового русского», бизнесмена! А, говоря прямо и по-советски, вора и спекулянта… Хоть и бывшего члена КПСС, спустившего в унитаз свой партбилет летом 1991 года. Но ее это все не смущало совершенно! Так что и сейчас вон она придумывает, как бы выкрутиться. Как бы еще в скором времени и не забеременела, чтобы отмазаться от привлечения к работам.

- Ну пусть это на ее совести останется, - заметил Михаил. – Если, конечно, она у нее есть.

Подъехал трамвай – и они полезли садиться в него. Начинался очередной трудовой день… Сначала кидать и возить снег со дворов многоэтажек, где студенты долбили выданными саперными лопатами оставшийся после прохода трактора снежный вал на дорожке к подъездам и кидали спрессованный, смерзшийся снег в кузов. Коммунальные службы, увы, едва справлялись с прочисткой дворов и проездов через дворы. Катастрофически не хватало техники! Хотя уже сообщалось в новостях, что в стране разворачивается ее массовое производство… Несколько рейсов за город. Потом опять отсидеть лекции. И опять домой. И чистить снег во дворе, сбрасывать его с крыши дома и перестроенного из старого дома сарая… и вске это по ночи, при тусклом свете вытащенной на улицу лампы! А еще топить печку-голландку в сарае у скотины – радуясь тому, что хоть значительную часть угля перетащили в сарай и не надо идти и долбить его ломом. Точнее, это дело можно отложить до выходных – когда придет пора пополнить текущие запасы. А потом – в баньку…

- Тут тебе письмо прислали из Москвы, - за ужином вдруг произнесла мать.

- От кого? – почему-то подумав на счет ЦК или Совмина СССР, спросил Михаил.

- Не знаю, - пожала плечами женщина. – От какой-то Черненко Екатерины Валерьевны…

После ужина, несмотря на усталость, Михаил все же нашел сил прочитать письмо – и только тут вдруг вспомнил, кто это такая. Та его, казалось бы, столь далекая и почти забытая встреча… Катя-Катерина, девчонка-москвичка, студентка МГУ. Милая и симпатичная девушка, с кем они на прощанье обменялись адресами – хотя Михаил сильно сомневался, что кто-то из них еще вспомнит друг про друга. Он так уж точно не собирался – хоть девчонка и вызывала у него симпатию… Внезапно при воспоминании о ней он вспомнил историю, рассказанную в будущем ему одним из коллег по работе, тоже инженером-конструктором. Как тот тоже учился в Москве и примерно вот также встретился там с одной девчонкой. Встречались, гуляли, даже хотели пожениться… Можно сказать, все было хорошо – до знакомства с ее родителями. Которые оказались категорически против «этого голодранца» - и послушная девочка не посмела пойти против воли родителей. Ну а потом этот его знакомый вернулся в родной город…

О чем писала Катя? Ну спрашивала про здоровье, про жизнь в целом… Как, дескать, у них тут все складывается. Писала и про положение дел в столице. Были и там и землетрясения, и пусть и не очень существенные, но разрушения. Как и везде по стране, были и дожди, и морозы, и снежные бураны… Были свои стройки и восстановительные работы, и Катю это тоже в полной мере коснулось. И точно так же студенты помогали коммунальщикам в борьбе со стихией… «Москва словно вымерла, - писала девушка. – Снег, один снег кругом. Где раньше было полно народу – там нынче никого… Лишь трактора снег гребут». Что ж, в мороз за -25 и впрямь не очень-то захочется по улицам гулять. Все, кто могут – или сидят по домам, или работают. Добираться всюду стараются на транспорте, пешком почти никуда не ходят… Сама Катя вон недавно переболела бронхитом – простудилась где-то во время работ на улице. Сейчас вот только выходит обратно на учебу. Впрочем, на жизнь она не жаловалась – и даже верила, что все еще будет хорошо… «Ведь мы же советские люди – и нам не страшны никакие невзгоды! Папа говорит, что в войну куда хуже было – но выстояли! Победили!» «Завтра ответить что ли? – подумал Михаил, ложась спать. – Сегодня точно не до того уже. Или подождать до выходного?» Хотя, честно говоря, он не больно-то представлял, про что писать… Но и без ответа оставить тоже как-то непорядочно несколько выйдет что ли?

А потом опять потянулись рабочие будни… День за днем, день за днем… В уже привычном графике. Пока в один далеко не прекрасный день привычный уже распорядок не оказался внезапно нарушен:

- Внимание, внимание! – ранним утром 21 ноября 1966 года внезапно прозвучало по радио. – Сейчас прозвучит особое сообщение Председателя Совета Министров СССР и Генерального Секретаря ЦК КПСС товарища Пономаренко!

Настроения в кремлевском кабинете в этот вечер стояли практически похоронные… Впрочем, отчасти это так и было. Если обещанный прогноз – правда, то это и впрямь конец. Пусть не жизни, но сложившегося, привычного порядка – однозначно. И потому многие откровенно не желали верить услышанному.