А с другой стороны… Ее привыкшую жить в гармонии с природой натуру откровенно пугала технологическая мощь этой цивилизации. Загрязняющие все вокруг и уничтожающие природу заводы, электростанции и автомашины, распыляемые над полями яды. Превращающие реки в болота электростанции… Разнообразные вредные для природы химические вещества, могильники для промышленных отходов… И, наконец, то, что вызывало у нее настоящий, дикий и непередаваемый, ужас – химическое и, в особенности, ядерное оружие людей! То, что за раз способно уничтожить целый город, превратить в безжизненное пространство гектары леса, а при массовом применении даже вызвать долгую «ядерную зиму» - нечто наподобие того, что описано в древних хрониках про Последнюю Войну! И нечто наподобие того, что уже пережил этот мир чуть больше полувека назад… А ведь природа с тех пор так и не восстановилась – это она поняла буквально при первом же посещении леса! И восстановится ли когда-нибудь теперь, во всяком случае без «помощи извне»? И эта, чуть не приведшая полвека назад к самоуничтожению, технологическая мощь человечества ее подавляла. Становилось страшно…

И, тем не менее, чем дальше – тем больше ей хотелось навсегда остаться в этом мире… Ведь чем дальше – тем больше она чувствовала себя здесь как дома. У нее уже даже глаза успели адаптироваться к более яркому свету, чем в родных лесах, пребывание на солнце теперь уже не вызывало неудобств. Вот только что делать с постоянной необходимостью скрывать уши и вытекающими из этого неудобств со слухом?

До места добирались сначала на поезде, а затем на автомашине до какого-то небольшого городка неподалеку от портала, где она побывала в самом начале… Но если она жила в «карантинном доме» на базе непосредственно около портала, то теперь ее «соплеменники» сидели в тюрьме на окраине города. Здесь они и карантин просидели, и теперь вот дожидались своей участи. И здесь уже ждали ее…

- Здравствуйте, Аура Анорьевна, - когда они добрались до места, обратился к ней лейтенант госбезопасности. – Мне велено встретить вас и на место проводить…

- Здравствуйте, товарищ лейтенант, - улыбнулась «эльфийка». – Ну пошли…

В тюрьмах Аурмид бывать еще не доводилось – и место ей откровенно не нравилось, словно давило… Длинные коридоры, посты охраны, безликие ряды дверей – и вот, наконец, кабинет какого-то местного начальника. Очередной раз проверив документы и, заодно, попросив показать уши, тот пришел к выводу, что прислали ему именно ту, кого надо – после чего перешел к сути дела.

- У меня тут десяток пленных «ваших», но кроме одного никто общаться категорически не желает. Делают вид, что не понимают – хотя мы с ними и на языке «Белого царства», и на вашем, хоть и плохо его знаем, пробовали объясняться – и все бесполезно. Только с одним вашим удалось общий язык найти, а остальные только смотрят на нас как на дерьмо и молчат, суки!

- Ну это ожидаемо, - ответил Аурмид. – Узнаю наш народ. Вы для них враги – так что странно, что хоть кто-то захотел общаться…

- Я уже думал приказать им рожу начистить, - поморщился контрразведчик. – Хоть оно и запрещено с точки зрения социалистической законности, но мы ж практически на войне… Но министр запретил. Так, говорит, психологически их расколем. Так что сидят они по одиночкам, жратву им даем, а в остальном никакого общения. А потом вот вас обещал вас прислать.

- Хорошо, - ответила «эльфийка». – Пусть ведут их главную…

- Уже, - усмехнулся контрразведчик. – Уже пару часов как в допросной сидит. Пусть понервничает…

- Тогда иду, - ответила Аурмид.

Идти было, разумеется, недалеко – и все это время девушка думала над тем, кто же и что ждет ее там, впереди. И вот и дверь допросной, лейтенант госбезопасности говорит, что камера в комнате включена сразу как туда доставили эльфийку. И, мысленно поморщившись при слове «эльфийка» и набросив на лицо презрительно-безразличную маску («Пленный не должен осознавать свою ценность для вас, - мгновенно вспоминались слова одного из их наставников по военному делу. – Он должен быть абсолютно уверен, что вы и так все или почти все знаете и что вообще таких, как он, у вас полно. И если он сразу и немедленно не станет отвечать, то вы просто перейдете к следующему, а ему перережете горло или воткнете нож в печень и бросите помирать». Дальше там шло про «силовые методы допроса» и болевые точки различных разумных видов с их демонстрацией на манекенах, но сейчас это было ни к чему), Аурмид открыла дверь и зашла в допросную комнату. Вот только, несмотря на теоретическую подготовку, практики ведения допросов у нее по сути и не было, а уж увиденное и вовсе несколько выбило ее из колеи…

- Глиндменель? – с удивлением увидев одну из своих подруг и «однокурсниц» по Дому Мудрости, произнесла эльфийка. – Ты?

- Аурмид? – тоже опознала ее сидевшая за столом, а затем ее лицо буквально перекосило от ненависти, - Отступница! Тварь! Подстилка человеческая!

Забыв про наручники, которыми она была пристегнута к стулу, эльфийка попыталась вскочить с места, но буквально сразу ее лицо еще больше перекосило от боли в запястье и она буквально рухнула на стул. И тотчас же следом за этим ей прилетела увесистая пощечина от Аурмид.

- Я подстилка? – буквально озверела эльфийка. – Я?! Тварь! Твои слова – оскорбление Клана!

- Клана? – вдруг истерически захохотала Глиндменель. – Ты говоришь про Клан? Так нет твоего клана больше! Нет! Нету! И не будет никогда! Ты отступница, Аурмид! И весь твой клан – отступники!

И тут из Аурмид словно выпустили воздух, и она буквально упала на «следовательский» стул. Перед глазами вдруг встали картины того, как ее мать с отцом, ее теток с дядьками и даже маленьких братьев и сестренок ведут на эшафот, где императрица лично отрубает им головы своей саблей, а тела вывозят за город и сбрасывают в болото, и от увиденного девушке стало плохо… Хотелось кричать, плакать, и плевать, что подумают на этот счет окружающие и даже вот эта ухмыляющаяся сволочь, бывшая подружка, но сил не осталось даже на это

- Как нет? – жалобно произнесла Аурмид.

- А вот так! – огрызнулась Глиндменель. – Отлучили их и вычеркнули из Книги Кланов. Так что нету больше твоего клана. И не будет никогда…

- Лишили чести, значит… Тогда могу тебя огорчить, - приходя в себя, ответила Аурмид. – Вот…

С этими словами эльфийка достала из кармана формы и положила на стол серебряную брошь со стилизованным изображением звезды.

- Пока жив хоть один носящий брошь – клан не может быть уничтожен. Так гласит древний закон! – торжественно произнесла эльфийка.

- С тебя сорвут ее едва ты приедешь в Большой Лес, а затем отрубят голову, - ответила Глиндменель. – Или сначала убьют тебя, а затем сорвут и уничтожат брошь. Ты отступница! Ты предала наш народ!

- Я предала? – вновь начала закипать Аурминд, но на этот раз все же смогла сохранить спокойный вид. – Это чем же, скажи мне на милость?

- Ты отказалась выполнить приказ и убить вторгшихся в лес людей! Сбежала к своим людям!

- Вот как, значит, вам все представили, - задумчиво произнесла девушка. – Ну да я понимаю, что правду императрица не скажет… Не было такого приказа! Ни до похода, ни на нашей встрече. А вот императрица нарушила Закон! Она не имеет права врать членам кланов и скрывать правды, а она и ее клан делают это на протяжении многих веков!

- Ты все врешь! Врешь! – воскликнула Глиндменель.

- Я вру? – спросила Аурмид и вдруг рассмеялась. – Вспомни, чему тебя учили в Доме Мудрости, Глин! Вспомни и смотри! Ты сама должна понимать, когда тебе врут!

- Я тебе не верю, - упрямо мотала головой эльфийка. – Так не бывает! Императрица не может врать!

- Я тоже так думала… Пока сама не узнала, - ответила Аурмид. – Пока императрица не рассказала мне истинную историю Войны Кольца и не показала небесную птицу мордорцев! А потом приказала забыть и отправила в лечебницу выпить настойку №9! Вот только не знала она, что на меня ее сила не действует, а пить какую-то дрянь я не захочу!