- Почему так много недавно заброшенных домов? - удивилась Кристина.
- Людей все меньше становится, - ответил Председатель. - У нас тут объединились пять сел. Но даже так мы не дотягиваем до той численности, что в 1971 году была. Когда Долгая зима закончилась.
- У нас концом Долгой зимы считают 1974 год, - удивилась Кристина.
- Ну на Урале или в Сибири наверняка, - согласился дед. - Но у нас тут первым более-менее нормальным летом стал 71-й год. Тогда впервые голода не было. Вот только... Нас тогда было шесть сотен. Почти треть от того, что до Долгой зимы было. А сейчас 440 человек. Половина которых из пришлых.
- Но почему так?
- А тут много причин... Как Долгая зима кончилась - пришли болезни. Грипп, чума, мышиная лихорадка, а потом и оспа появилась, как новое поколение пошло, кому прививок не делали, и какая-то дрянь, которой наш врач тогдашний и названия-то не знал. Говорил, что похоже на какие-то тропические лихорадки - только непонятно, мол, откуда оно у нас взялось. А сейчас и врача-то нет давно... Тут и войны - сейчас уж и не упомнишь, сколько за эти годы банд приходилось. Сектанты какие-то чокнутые появлялись несколько раз. Людоеды. Лишь последние годы все как-то более-менее стихло... Кого смогли, того бандиты вырезали или в рабство продали. А кто остался - те этим бандам самим зубы обломают. Вот и не суются больше в наши места... Но самое главное - ради чего жить-то?
- В смысле? - не поняла Кристина.
- А в прямом. Что нас в будущем ждет? Техника вон в негодность приходит, а новой давно не делают. Болезни вот те же, которые мы и лечить толком не можем... Лишь травами и лечимся. И вообще ничего практически не осталось. Нет больших ни заводов, ни электростанций, ни пароходов, ни железных дорог. Инструмент садовый - и тот весь старый, до Катастрофы сделанный. Когда много лет назад мы в Саратове бывали - говорили там, правда, что где-то на юге, под Астраханью и Ростовом, что-то еще производят... Но не видали мы ничего этого. Не знаю, есть оно и в самом деле... Так что мало нынче детей рожают - да и многие в младенчестве помирают.
- Но как? - вспоминая историю еще царской России, удивилась Кристина. - Презервативов же у вас не делают!
- Чего не делают? - не понял дед.
Да, незнания таких вещей он никак не ожидала... Смутившись, Кристина все еже попыталась объяснить, что это такое, но в ответ дед лишь буквально расхохотался.
- Ну рассмешила, - малость успокоившись, ответил Степан Васильевич. - Думаешь, людей это когда-то останавливало? Нажраться какой-нибудь отравы во все времена можно было... Да и мужиков всегда меньше ж, чем баб. Кто в войнах погиб, кто на охоте или в поле сгинул...
В отличие от большинства других советских специалистов, Кристине и Владимиру выдали по 'персональному' дому, а не один на несколько человек - но если привыкшему к жизни на вахтах на это было откровенно пофиг, то девушка этому откровенно обрадовалась. Жить в 'общаге' с чужими людьми для нее было бы откровенно неуютно. А так можно будет обустроиться так, как ей по душе...
Первым делом, впрочем, она решила навести порядок в доме. Выбросила оставшийся от прежних жильцов мусор, подмела и вымола пол, протерла шкафы, застелила кровать - старую металлическую, с панцирной сеткой и облезшим хромом на спинках. Потом зажгла керосинку и стала готовить ужин. И как-то это все вдруг напомнило детство, когда она ездила к бабушке в деревню. Такой же дом-мазанка, та же самая планировка, такая же кровать, даже мебель похожа! Только на керосинках там уже не готовили - для того была электроплита. Газа дед с бабкой почему-то не проводили никогда. А ведь не так уж и далеко отсюда это было... Только нет, скорее всего, в этом мире ни той деревни, ни ее родителей, ни ее самой. Уж если даже там, в СССР, она никогда не рождалась...
А на следующий день началась работа... Она составляла списки деталей для ремонта нужного в депо оборудования - станков, подъемников, кран-балок, электрооборудования, которые Владимир, мельком просмотрев, подписал и сказал передать с посыльным на ту сторону. А тем временем в цеху при помощи ломов, кувалд и такой-то матери освобождали залитые бетоном станины станков чтобы перетаскивать их в другой цех для ремонта... А перед обедом из СССР привезли три двигателя - которые буквально обступили со всех сторон местные механики. Еще бы! Новенькие, в заводской смазке, тракторные дизели! Рядом, в люльке одного из мотоциклов, лежали и гидроцилиндры, рукава высокого давления и какие-то еще запчасти, назначения которых девушка не знала, но на них никто и внимания не обращал. Все внимание было уделено двигателям.
- Глянь, Лех, - говорил один из мужиков. - Новье, мать его! Реально новье!
- Ага, - согласился другой, что-то разглядывая. - Ага, точно! 21-й год!
- Нихрена себе, - присоединился к ним третий. - Да у них и впрямь, значит, заводы работают!
- Ну теперь поработаем, - довольно усмехнулся первый. - Это тебе не с нашими старичками, которые на ходу разваливались!
- А ты думал, - усмехнулся первый. - Промышленность, мать ее...
- Ну перебрать и покрасить и у нас, поди, сумеют где-нить, - ответил третий. - Но чтоб новый совсем...
- Ну что, мужики, ставим двигатели - и будем тепловозы из цеха вытаскивать, - на этот раз вступил в разговор присланный из СССР моторист. - Что у нас с остальной техникой, кстати?
- А ничего, - махнул рукой тот, кого назвали Лехой. - Можно считать, что нет ее. Эти-то трактора только из-за двигателей стояли, а с остальными там все хуже...
- Ничего... Будут запчасти - и ее сделаем тоже...
Первый трактор, к изрядному удивлению Кристины, выехал из ворот цеха уже на следующий день - и посмотреть на него сбежалась чуть ли не половина поселка. С ревом дизеля и лязгом гусениц он сделал несколько кругов вокруг депо, а затем остановился около выездных ворот, где его уже ждал 'Председатель'.
- Работает, мать его за ногу, - выскочил из кабины счастливый тракторист. - Реально работает!
В тот же день трактор с каким-то старым прицепом уехал в сторону портала за грузом, а механики приступили к ремонту следующего трактора. И тогда же вытащили из механического цеха первый станок - который теперь предстояло перевезти в другое место. Впрочем, разбирать его стали прямо сразу, здесь же.
- Сейчас самое главное - разобрать его и станину тщательно проверить, - говорил Владимир, объясняя Кристине план работ. - Если более-менее ничего, то подшабрим малость и будем собирать из новых деталей все. Нефиг с этим хламом возиться. Валы, винты, подшипники, гайки - все под замену. А эти отправим на станкоремонтный завод, а там уж пусть сами думают, что с ними делать. Я бы вообще лучше целиком несколько станков припер новых, но как их сюда притащить? Хотя токарных обещают парочку 1ИС611 в разборе привезти да фрезерный 6720, если пролезет. Хотя если не пролезет - обещают сделать по спецзаказу с разборной станиной. Не хотелось бы, правда. Жесткость не та будет... Но, блин, даже если просунут все - малявки они под наши задачи...
- Ну я в станках не разбираюсь, - улыбнулась Кристина. - Так что все равно не пойму...
- А придется... Нам теперь со всем этим работать тут. Так что хоть какое-то понимание нужно.
- А дальше-то делать что будем? - поинтересовалась девушка.
- С чем? - не понял Владимир.
- Да вообще...
- Если ты про производство, то надо, в первую очередь, иметь механическое производство со всем нужным оснащением. Видела вон, например, сколько тут мертвых двигателей валяется? Пока, конечно, будем их в СССР на капиталку отправлять или на новые менять. Но постепенно надо будет тут все начинать делать, самим. Нефиг отвлекать советские заводы от основной работы. У них своей, плановой, работы хватает. Запомни на этот счет главное - все эти наши работы тут должны быть не в ущерб нашей стране. Мы ведь в СССР живем, верно?
- И в чем наша цель? - поинтересовалась девушка.
- Как ты знаешь, главная цель всего нашего проекта - создание резервной базы на случай глобальных катаклизмов или межмировой войны, - ответил Владимир. - Поэтому здешние промышленность и сельское хозяйство должны перейти на самообеспечение. А для этого мы должны замкнуть сами на себя все производственные цветочки. Беда в том, что пока тут и замыкать нечего. От всех этих цепочек одни обрывки остались. И одна из главных проблем, которую мы пока не можем решить, в транспорте.
