— Каждая сила хороша сама для себя. Но не мы затеяли войну на уничтожение.

А спустя несколько дней подтвердилось ранее увиденное Ки’Айли. Что после побега Рон’Альда, когда твари поняли, что местоположение их планеты рассекречено и поражение близко, они разбросали по космосу свой прощальный «подарок» — зеленые «снаряды смерти». Древние нашли одно из скоплений таких шаров и ликвидировали.

Но стало ясно, что эта опасность поселилась во Вселенной, хоть сами геар были уничтожены.

…Пройдет около пяти сотен лет, и Совет Союза мирных планет — гуманистического Союза, ратующего за мир и благоденствие всех рас во Вселенной — сделает все, чтобы убрать упоминания о том, что когда-то самый первый Союзный Совет во главе с Древними принял решение о полном уничтожении расы геар. И привел приговор в исполнение.

А когда Древние уйдут, один лишь Рон’Альд во всей Вселенной будет помнить правду и о войне, и о ее героях, о том, что и как принесло победу. И о том, как целая раса была смятена атакой Союзных сил.

А Б’Райтон, слышавший правдивые истории в юности, предпочтет не думать об этом и не верить в правду. Его, главного идеолога союзного гуманизма, будет пугать подобное. Но все же он не сможет врать себе полностью. В нем всегда будет ползать мелкий червячок сомнения по поводу брата, принимавшего участие в войне и уничтожении геар. Да и кто знает? Может быть, именно Рон’Альд когда-то предложил стереть их с лица Вселенной? Впоследствии это было сложно установить. Никто не помнил, кто же первым высказал на Совете именно это предложение.

А потом Рон’Альд предложил на Совете Союза закон об уничтожении агрессивных рас. И все это заставляло сильнее подозревать его в уничтожении Земли. Червячок сомнения в душе Б’Райтона взял верх, и он мог поверить в виновность брата.

Карина просто жила. Как могла. После разговора с Кеурро ей стало легче на душе. Не то, что бы она верила, будто новое расследование оправдает Рональда. Но все же теперь, когда она сделала все возможное — для него и для самой себя — стало легче.

Она понимала, что не может ненавидеть его. Что любовь к нему так и живет в ее душе. Странно… Ведь Артур был прав. Этот Древний уничтожил родную ей планету (хоть где-то и билась нить сомнения в этом), из-за него погибли все ее близкие, а сама она с горсткой друзей стала пришельцем в чужом мире. Но ненависти не было. Только боль, к которой она начала привыкать. И любовь.

И воспоминания, за которые она не могла не благодарить его. Потерять то, что у них было, оказалось невозможно больно. Но время шло, и на смену постоянной внутренней истерике, которая то и дело сменялась холодной мертвой отрешенностью, стала приходить благодарность. Каким бы чудовищем он ни был, именно с ним она на время стала собой, обрела то самое широкое и глубокое счастье души, о котором все мечтают, но мало кому дается… Именно он дал ей это.

С Артуром общалась тоже все так же ровно. Иногда казалось, что вообще ничего к нему не испытывает, кроме легкой жалости. Но это было не так.

Артур изменился, странно, неуловимо изменился. Наверное, лишь проницательная Карина заметила эти изменения. Он больше не напоминал побитого пса, ждущего новый пинок, скорее был похож на человека, принявшего свою участь и старающегося стать лучше. И ведь он и есть хороший, думалось Карине. Чего всегда хотел Артур? Он хотел лишь делать что-то важное и благородное для Союза, как это всегда и было. А вторым, чего он хотел, — была сама Карина. И если кто и виноват, что хороший парень Артур на время утратил лицо благородного Древнего, Хранителя без страха и упрека, то только она.

Глубоко внутри она все так же винила себя в этом. Так же, как и в том, что ошиблась в Рональде, предала Союз и Артура. Теперь было легче, осознание своего утерянного счастья и благодарность к Рональду дали душе какой-то свет, держащий на плаву. Но все же… это разъедающее чувство вины было в ней сильно.

В конечном счете, с нормальными людьми не происходит всего того, что произошло с ней. С ней изначально что-то не так. Она выжила, когда погибла планета, она стала любовью сразу двух Древних, она пережила похищение, величайшее счастье и величайшую потерю после. А потом стала жертвой изнасилования — бывшим парнем, который прежде ее на руках носил и сдувал пылинки. Только с тем, у кого от природы есть какой-то изъян, могло произойти все это. Карина не понимала, в чем он, но он точно был.

А может быть, коралийцы правы, думалось ей. Душа крутится в разных телах, реинкарнирует многократно, и лишь когда полностью пройдет свой духовный путь, Бог забирает ее к себе. Ведь и индуизм говорил об этом, и другие религии… Не иначе из прошлой жизни она и принесла свой изъян, какой-то ущерб, сделавший ее жертвой всех этих ситуаций.

А вот присутствие Артура, который не прекращал заботиться о ней, теперь было не в тягость. Скорее наоборот. Он снова превратился в светлого рыцаря, заботливого и даже веселого. Правда, один раз Карина была готова убить его… Но тут же простила. Как-то он признался в том, чего еще не говорил. Надев кольцо, он слышал ее мысли и чувства. И именно они тогда вызвали в нем ярость. Карина вздохнула глубже, чтобы не взорваться. Она не сердилась на его спонтанную телепатию, знала, что у многих Древних кольцо может вызвать ее. Но почему он не сказал ей сразу?! Знать, что кто-то побывал в ее разуме, и этот кто-то — не Рональд — было невыносимо.

…Но тут же отошла. В конечном счете, какая разница. Что изменилось бы от этого. Да и не могла она сердиться на Артура. То ли сама себе запретила — чтобы гнев несправедливо обиженного, чуть не убитого тела — не стал сильнее сочувствия к Артуру. То ли сработало ощущение, что они с ним связаны.

А связаны они точно. Непонятно чем, но связаны. Только теперь это было не липкое и немного неприятное ощущение, что преследовало ее после Суда. Нет, теперь это было то надежное чувство крепкой связи, что поддерживало ее после гибели Земли, делало Артура реальным и настоящим среди незнакомого фантастического бреда. Оно снова было поддержкой, несмотря на все, что произошло между ними.

А однажды случилось то, что изменило все.

Последнее время Артур был ненавязчив, светел, даже находиться рядом с ним было приятно: внимателен, заботлив. Но тут он действовал решительно.

Карина нередко тренировалась с силовым мечом. Физическая нагрузка с оружием в руках давала возможность выплеснуть эмоции, что так и сидели у нее внутри. После тренировки было легче и душе, и телу.

В этот раз тренер был занят, и Карина включила установку, бросавшую из стены небольшие шарики, которые нужно было отражать мечом. Хорошая тренировка ловкости и умения обращаться с силовым оружием. Если удавалось отразить шарик, то он буквально рассыпался на множество частичек золотистой пыли. Обычно Карине удавалось. Ловкость и хорошая интуиция при обращении с мечом никуда не делись.

Больше в спортзале Белого Замка никого не было, и она в одиночестве уничтожала шарики один за другим, включая все большую скорость их вылета.

Неожиданно в зал вошел Артур. Карина кивнула ему, улыбнулась и продолжила тренировку. И почти не заметила, что наедине с ним, вдалеке от других людей внутри забилась едва ощутимая тревога… Она подавила ее. Никаких неконтролируемых реакций у нее не будет. Все хорошо. Артур не виноват, что один раз сорвался. А она не кисейная барышня, чтобы всю жизнь падать в обморок при его приближении.

С минуту он смотрел, как она тренируется, потом достал свой силовой меч, включил его и предложил:

— Может быть, потренируешься со мной? Как раньше?

— Почему нет? — улыбнулась Карина, подошла к стене и выключила установку с шариками. Несколько шаров, пролетевших мимо нее, рассыпались и золотой мягкой пылью устлали пол.

Сначала все было, как обычно. Артур гонял ее по залу в щадящем режиме, хвалил за удачные выпады, показал пару приемов… А потом вдруг он начал поддаваться. Карина сама не заметила, как перешла в атаку — что ей еще никогда не удавалось ни с кем из Древних. А спустя пару минут каким-то неведомым образом прижала его к стене.