— Н-да, — задумчиво сказал Карасев. — Можно и так, и так трактовать, согласен с тобой. Я сам не видел, точно сказать не могу. Может, еще что-то есть?

— Ладно…

Карина кратко рассказала про «острую потребность в ее обществе» и «романтическую часть».

— Ну и ну! Интересно, Карина Александровна! И что ты сама об этом думаешь? — рассмеялся Карасев.

— А что тут думать? — сказала Карина. — Я сначала обалдела. Не знала, что сказать. А потом посмотрела на него — и поняла, что он просто прикалывается. Что ему, похоже, мое общество действительно приятно, но не более того… Ну, пообедать вместе, поговорить приятно. Не более. Ты скажи, что ты, как мужик, об этом думаешь? — искренне поинтересовалась Карина.

— Не знаю, — серьезно признался Андрей. — Тут два варианта. Либо он и верно запал на тебя — но тогда не понятно, почему он… эээ… — Карасев улыбнулся, — руку убрал. — Либо он действительно прикалывается, эпатирует тебя и таким образом развлекается. Например, может быть, он понимает, в чем состоит наш план и подыгрывает. Водит тебя за нос — ведет себя неоднозначно, чтоб ты — и мы все — думали, что наш план удался. Поддерживает в нас эту иллюзию, периодически устраивая всякие интересные неоднозначности. И информацию сообщает, какую считает нужным. Ну, например, такую, чтоб мы постепенно решили, что Союз и Брайтон — и все на Коралии — полная фигня, а он вот молодец такой, Хранитель Вселенной с большой буквы Х.

— А ведь может быть, — задумчиво сказала Карина. От этой мысли она расстроилась. Снова захотелось плакать, но делать это при Андрее, полностью выдавая собственные чувства, не стала.

— А ты сама-то что? — словно снова прочитав ее мысли, спросил Андрей.

— В смысле?

— Ну тебя саму цепляет? Я никому не скажу, — Карасев опять подмигнул.

— Тебя что, волнует мой морально-нравственный облик? — спросила Карина.

— Совершенно нет, — спокойно сказал Андрей. — Мне, понимаешь ли, Карина Александровна, абсолютно все равно, какой мужчина рядом с тобой. Главное, чтоб тебе было хорошо. Артур там или кто — мне в сущности наплевать. Хоть Артур и накосячил с «размножением Древних», ему сказать-то тебе следовало… Но дело не в этом. Вот, допустим, если ты была бы… с Тарро… А тут надо лететь на Коралию — это наш долг, как ты верно заметила. Ты бы не захотела возвращаться. Не силком же тебя тащить! А мы ведь потащим, потому что это и правда наш долг!

— Н-да… — растерянно сказала Карина. — Все так. Только я, знаешь ли, изменять Артуру или с кем-то там отношения заводить, по-всякому не собираюсь… Сказать, что совсем не цепляет, не могу, он же ничего так, симпатичный… — артистично отмахнулась Карина, и даже по-настоящему махнула рукой. — Но я люблю Артура, и меня не очень это трогает.

— Ну вот и хорошо, — неожиданно согласился Андрей и приобнял ее через одеяло. — Ты, главное, Карина, будь начеку. И если что — я всегда рядом. А теперь можно спать.

— А что, было нельзя? — рассмеялась Карина.

— Нельзя было. Я уже который день пытаюсь тебя отловить, потому что еще после вашего похода в ресторан почувствовал неладное. Но, то мы все вместе тусовались, то ты засыпала раньше, чем я успевал штаны снять.

— Ну, Андрей Александрович, вы как скажете, так просто хоть стой, хоть падай! — рассмеялась Карина. Шутки Андрея немного разрядили обстановку. По крайней мере, плакать больше не хотелось. И — слава Богу — ей удалось не вдаваться в собственные ощущения от Рональда.

— Спасибо, Андрей. Ты настоящий.

— Я знаю, Карина Александровна, ты тоже, — улыбнулся Карасев. — Я бы с тобой остался… Но прогонишь ведь. Куда нам до Древних, которые тебя обхаживают…

— А что до Древних! Твой острый ум кому хочешь даст фору! — улыбнулась Карина. — Доброй ночи, дорогой Андрей Александрович!

Опять ходили по мирам. Смеялись и разговаривали обо всем. Узнавали друг друга. Доверие, вот что сложилось между ними, думала Ки'Айли, опустившись вечером в плетеное кресло. Доверие и та глубина душевного взаимопроникновения, что перекрывает тонкую чувственность и ненавязчиво переплетается с ней. Теперь весь ее мир разделился на две части: вся жизнь и Рон'Альд. Равновесная фигура. Вернее, они с Рон'Альдом и все остальное.

В имении Рода Энио царили тишина, свежесть и покой. Эл'Боурн прошел по знакомой дорожке через сад к большому белому особняку со строгим портиком и колоннами. Он давно и хорошо знал и эту дорожку, и эту веранду, уставленную мольбертами и картинами. Он нередко заставал Предсказательницу именно там, с кистью в руке.

Эл'Боурн волновался как мальчишка. Они должны были увидеться впервые после полета на драконах и зловещего предсказания. Он наконец-то решил поговорить о своих чувствах, слишком острой стала ситуация после появления Рон'Альда в ее жизни. А если не сможет, то хотя бы узнает, как развиваются ее отношения с ним.

Предсказательница действительно была на веранде. Закусив кончик кисти, она задумчиво рассматривала неоконченную картину и, казалось, не замечала ничего вокруг. Эл'Боурн незаметно подошел и встал сзади. Картина изображала морской пейзаж, рокочущее штормом лилово-синее море, а над морем резвились, пикируя в полете, три темных дракона. Несложно было догадаться, что вдохновило Предсказательницу на это полотно.

— Эл'Боурн, я знаю, что ты здесь, — не поворачиваясь к нему и продолжая сжимать зубами кисть, произнесла Ки'Айли. — Приветствую и рада тебе!

Эл'Боурн подошел, обнял сестренку, на что она ответила, радостно обняв его за шею (и вытащив, наконец, кисть изо рта).

— Приветствую! Ты много рисуешь!

Ки'Айли отодвинулась, сжимая руками его предплечья, и внимательно вгляделась в его лицо.

— А ты много воюешь! — рассмеялась она. — У тебя вид человека, который еще не окончил схватку! И, по-моему, порох на верхней губе!

— Не может быть! — рассмеялся Эл'Боурн и потер верхнюю губу. — Я мылся с дороги. Так что это просто пыль…

— Я пошутила, — улыбнулась Ки'Айли. — Но ты действительно выглядишь усталым и такое ощущение, как будто еще не окончил бой. Отдохни, хочешь сока? — Ки'Айли отошла к столику, уставленному фруктами, напитками и несметным количеством палитр, красок и прочего художественного инвентаря. Не дожидаясь ответа, она налила в стакан прохладный сок и протянула Эл'Боурну:

— Если откажешься, я сама выпью!

— Ладно, ладно, ты же знаешь, что я никогда не отказываюсь от того, что можно съесть или выпить, — с улыбкой сказал Эл'Боурн, взял стакан и уселся в плетеное кресло возле столика. Ки'Айли села напротив и налила сок и себе. Повисла тишина, только в саду свежо и радостно щебетали птички.

— Я по тебе соскучилась, — призналась Ки'Айли, помолчав, и отпила маленький глоток сока. Зеленые глаза внимательно смотрели на него поверх стакана.

— Я по тебе тоже, — сердце Эл'Боурна ойкнуло, вздохнуло, распустилось… Может быть, сейчас самый тот момент. Но что-то тревожное тут же родилось у него внутри.

— Ки'Айли, я… — Эл'Боурн, знавший много женщин и выигравший много битв и на этом поле, ощутил, как встревоженное сердце уходит в пятки. Что-то снова предупредительно затикало внутри него.

— Что, Эл'Боурн? — спросила девушка, внимательно глядя ему в лицо. В ее лице не было волнения, трепета, только доброжелательность, внимание и что-то пронзительное, как будто ее взгляд проникал сквозь лицо до затылка. Зря, все зря, подумал Эл'Боурн, я ее не волную, не тревожу. Я для нее любимый брат. Она скучает по мне, она рада мне только как брату.

— Я волновался за тебя после того твоего предсказания, — сказал Эл'Боурн. — Надеюсь, ты не слишком много думаешь об этом? Не очень переживаешь?

— Нет, — спокойно ответила Ки'Айли. — Ты сам сказал, что давно понял: нет смысла бояться смерти. Вот и я это поняла — не так давно, когда дала это предсказание, когда говорили с Эл'Троуном. Так что я тоже не боюсь. А Рон'Альд считает — важнее, что будет с нашим миром. От этого зависят и наши жизни.