Следующий этап — магический шар. Тоже самое простое заклинание фаербола, но с одной важной разницей: на него уходило в три раза меньше энергии, чем обычно требовалось мне для подобных атак.

То есть, когда я был простым новиком с уровнем силы в сто единиц, то смог бы выпустить не пять фаерболов, и даже не десять, как вышло у меня при спасении сестры и матери у капища, а целых пятнадцать, может быть, двадцать. И при этом каждый из них был чуть мощнее тех, которыми я владел ранее.

Одним словом, взял на вооружение, особенно для случаев вроде нашей встречи с бандитами возле дома Жердевых.

Даже самые простые уровни давали мне преимущество: несмотря на внешнюю похожесть заклинаний, мой резерв расходовался экономней, а значит, я мог дольше противостоять врагам.

Третий уровень — стрелы. Вот они мне уже понравилось больше.

Огненные стрелы, которые можно было запускать из одной руки сразу в десяти направлениях. Можно было ещё немного прокачать их и сделать самонаводящимися. Но для этого нужна практика, например, небольшой легион демонов, в которых их можно было бы запустить. А здесь, увы, не было никого, по кому можно было бы пострелять. Шутка отца про полк демонов для тренировок переставала быть шуткой. Нужен. Очень нужен!

Последним уровнем, который я решил освоить за эту тренировку, стала огненная стена, но не стационарная, как при обороне, а движущаяся.

Её сначала нужно было выстроить статично, а затем направить на противника, сжигая его дотла. Это был коронный приём моего отца.

Я тоже мог создать подобное заклинание, но у меня оно было эффективным максимум до третьего-четвёртого ряда противников. Здесь же голос, исходящий из камня, сообщил, что движущуюся стену можно поддерживать и таким образом прожигать до десяти–двенадцати рядов в глубину, пока не иссякнет источник.

Если бы, допустим, это заклинание применял Гранд, он смог бы оперировать не только своей магией, но и энергией окружающего мира, и сжёг бы всех на пути движения стены.

Задумавшись, я создал небольшую стену, примерно по высоте забора, и двинул её вперёд. Но заклинание оказалось куда мощнее, чем я ожидал. Стена огня приблизилась к старинному терему и опалила несколько брёвен. На одном даже вспыхнул небольшой огонёк, и угрожающе затрепетал.

Хотя… нет. Вряд ли в усадьбе магов огня возможен настоящий пожар. Однако в тот момент я испугался, что вместо того, чтобы наладить отношения с этим местом, могу их испортить.

Забежав в терем, я схватил первое попавшееся ведро и рванул на улицу с криками:

— Не жги руки, я затушу и верну! Клянусь!

Зачерпнув ведром воды из озера, я выплеснул её на угол терема. Послышалось шипение, очень похожее на старческий ворчливый голос:

— Мало того, что вредитель, так ещё и неуч!

— И почему же я сразу неуч? — возмутился я, отставляя пустое ведро в сторону. — Я всё-таки многое узнал за свою жизнь!

— Да как есть неуч, — продолжил голос. — Потому что любой обученный огневик с малых лет знает: огонь водой не тушат. Его достаточно просто притянуть к себе и поглотить. Я же говорю — скорбный умом, ещё и неуч.

— Ну извините, — я развёл руками, понимая, что для налаживания контакта иногда стоит немного уступить. — Просто запаниковал, испугался, что могу случайно спалить семейный раритет. Мало ли что может случиться, побежал за водой, залил. Спасибо ещё, что руки мои не сожгли.

— Скорбных умом обижать, — ответил мне голос, — к себе уваженье потерять.

— Что вы все заладили-то? — проговорил я. — Кто вы?

— Кто я? — мне показалось, что я услышал саркастические нотки в его ворчливом голосе. — Я — дух, оберегающий этот славный родовой дом.

— Домовой, что ли? — уточнил я.

— Домовой у тебя в палатке, — негодующе огрызнулся голос. — А я — дух, оберегающий дом, дубина. Неуч!

— Ну всё, всё, хватит ругаться, — сказал я. — Лучше расскажите, что не так с домом? Почему никого внутрь не пускаете? Почему дух дома такой злой?

— Да я не злой, — ответил мне домовой. — И вообще, я тут совершенно ни причём. Мои обязанности — охранять дом от повреждений, злых людей и их помыслов. Я не даю дому разрушаться. Каждое бревнышко здесь знаю, каждую щепочку берегу от плесени, гнили, насекомых всяких.

Он сделал перерыв, но почти сразу продолжил:

— В мои задачи входит, чтобы было тепло, светло и уютно. За атмосферу, одним словом, отвечаю. А вот пропуск «свой-чужой» никак не я выдаю.

— А кто же его тогда выдаёт? — поинтересовался я.

— Его выдаёт капище, — уже не так ворчливо, но с какой-то грустью в голосе ответил мне домовой. — Вот с ним и договаривайся, собственно.

Я хотел ещё что-то спросить у Домового, но понял: ничего не добьюсь, пока не получу пропуск в терем.

«Интересно, — думал я. — Пропуск выдаёт капище. Хорошо. Но кроме атмосферы — за которую, по его словам, отвечал сам домовой — я ничего не чувствовал».

Не чувствовал я капища.

Не было ощущения той силы, которая лениво дремлет, будто сонный кот. Не было даже намёка на что-то похожее. Я в каждом шаге, в каждом своём движении пытался почувствовать, эту всеобъемлющую, огромную силищу, притаившуюся где-то рядом. Но всё было бесполезно. Капище не отзывалось.

К хорошему привыкаешь быстро. Вот и я привык, что ощущаю спящие капища, считая это самим собой разумеющимся. Раньше они отзывались всегда, где бы я ни находился: в приграничье, где я спас маму и сестру, в академии, даже в Коктау. Они были рядом, их можно было почувствовать, энергетику, дух. Они могли отвечать либо не отвечать, это не важно. Но они были в доступе в качестве молчаливой поддержки и помощи.

А здесь была пусто. Такое ощущение, что сонный кот ушёл досматривать свои сны где-то в иное место. Но капища не могли уйти. Они могли только умереть. Сомневаюсь, что дед построил бы такую резиденцию на мёртвом капище. Тогда в чём же дело?

Может, домовой сказал правду? Я просто скорбный умом, вот и не могу увидеть? Мысленно я даже фыркнул. До этого всё работало нормально. Если до воскрешения я вообще не чувствовал капища, то после — вполне себе. Едва ли тут могло быть какое-то кардинальное отличие. Да и капище принадлежало Рароговым — а значит, было связано с моей родовой силой.

К тому же ещё одним доказательство жизни капища было озеро. Живое, тёплое, почти горячее. Из воды местами вырывались пузырьки газа, создавая над поверхностью густой пар, похожий на дым, струящийся над водой. Если бы капище умерло, вряд ли вода оставалась бы горячей.

Да и сруб давно начал бы рушиться. Значит, энергия есть, но я её не ощущаю. Ни черта не ощущаю.

Я разделся и вошёл в воду. Почему-то показалось, что именно так я смогу лучше понять происходящее. Возможно, вся сила капища ушла на обогрев озера. Я даже хмыкнул, предположение было странным, но проверить стоило.

Поплавав некоторое время в воде настолько горячей, что даже кожа, привычная к магии огня, стала красной от жара, я понял, что поиски не будут простыми. Я проплыл ближе к центру, затем вернулся к берегу, но ответа так и не получил. Капище не спешило делиться подсказками.

Тогда я решился доплыть до дна озера. Может быть, там есть какая-то отгадка? Но, чем глубже я заплывал, тем горячее становилась вода. К тому же даже после улучшений демонической кровью, без воздуха я всё ещё не мог обходиться, поэтому так и не добравшись до дна, всплыл на поверхность. Настроение стремительно опускалось к минусовой отметке. Но даже при таком раскладе моя решимость остаться здесь на ночь не дрогнула ни на йоту.

Немного поплавав в своё удовольствие, я выбрался из воды и направился в палатку, ан ходу размышляя, как ещё можно пригласить капище к разговору.

Первым делом я подумал улечься спать прямо в палатке, но решил использовать любую возможность, чтобы пообщаться с местными духами. А для этого нужно быть к ним как можно ближе.

Вытащил матрас из палатки и уложил его прямо у самой кромки воды, буквально в десяти сантиметрах, чтобы не замочило сено внутри.